Безмятежность - Светлана Нилова

 - Дома поговорим.

 Мне показалось, что в своей бороде он прячет улыбку.

 Потом обратился ко мне:

  - С этим обормотом всё понятно, а мадмуазель Софи что здесь делает?

 Я начала сбивчиво отвечать, что очень хотела посмотреть на белых китов и что это я уговорила Сэма провести меня на «Буян».

 Поворачивать обратно из-за нас было невыгодно, поэтому капитан маршрута не изменил, только по рации сообщил на берег, о «безбилетных пассажирах».

 На нас с Сэмом надели спасательные жилеты и, пока не начался сам промысел, разрешили остаться на палубе. До этого дня я никогда не была на таких больших кораблях. Папа брал меня с собой на яхты своих друзей. Но даже самая большая из их яхт не могла сравниться с небольшим траулером.

 Странное дело, хотя Нил Найколайски обращался с Сэмом сурово, мне почему-то казалось, что он доволен, что Сэм вышел вместе с ним и братьями в море.  Вообще, в море Нил был совсем другим, чем на суше. Его кураж и  балагурство сменили сосредоточенность и целеустремленность. Может быть, если бы Сэм почаще видел отца таким, то и сам бы делался на него похож.

 В тот раз мы так и не увидели белых китов вблизи, но я узнала, как море меняет людей. Море не терпит трусости или лени. Так же, как острые камни оно превращает в округлые и гладенькие, так и люди становятся совсем другими. И чем севернее, чем суровее море – тем быстрее происходит этот процесс.

 Я побывала уже в четырех океанах и теперь думала, что с такими людьми, как Нил Найколайски я пошла бы даже в пятый, самый суровый - Северный Ледовитый океан. Ведь именно Нил, шериф и спасатели из Датч-Харбора организовали нашу защиту.  И с того новогоднего покушения,  нас и нашу «Нику» охраняли как национальное достояние. Всех туристов, прибывающих в Уналашку, проверяли ещё в аэропорту в Джуно, а когда в Датч-Харбор входили незнакомые суда, в порту их всегда встречал шериф с добровольцами.

 Дружба моего папы с Нилом Найколайски крепла точно так же, как наша с Сэмом.

18. Дружба

 Было так холодно, что самодельная печка уже не спасала.  К тому же ветер выдувал любые намеки на тепло. Мы сидели в «нашем месте», прижимаясь  друг к другу от холода.  Снег в этот раз выпал глубокий, поэтому велосипеды мы не взяли. Прожорливый огонь стремительно поглощал запасы дров, и я подумала, что в следующий раз нам надо будет притащить с собой ещё веток.

 Мне нравилось смотреть на огонь. В нем было что-то неуловимое и загадочное.

 Мы сидели и молчали. Так часто бывало. Я не всегда хотела вести монологи с рассказами о дальних странах, иногда хотелось просто помолчать. Я называла это «поговорить внутри себя». Сэм чувствовал это и не перебивал.

 - Я хотел тебя спросить, - начал Сэм и вдруг закашлялся.

 - Ну, вот, простудился, - заворчала я. – Это потому, что ходишь без шарфа.

 Я стянула с себя белый шарф и хотела замотать шею Сэма.

 - Не поэтому, - пробубнил Сэм, отталкивая мою руку.  – Я спросить тебя хотел. Ну, это… Как там… Тебе нравится кто-нибудь из мальчиков?

 Мне почему-то было стыдно отвечать ему, но мы договорились с Сэмом ничего не скрывать друг от друга и я произнесла:

 - Да.

 - И кто он?

 - Джастин.

 - Какой Джастин?

 Я возмутилась:

 - Как будто в Уналашке сто пятьдесят миллионов Джастинов! Джастин Харрис.

 - Джей-Эйч?

 - Можешь называть его и так, но всё равно он Джастин. Так же, как и ты – Сэмуэль.

 Тут Сэм засмеялся.

 - Ты чего? - опешила я

 - А я вовсе и не Сэмуэль.  Я – Семен. А это ближе к Саймону.

 - А откуда у вас такие забавные имена?

 - Отец по старинным русским книгам смотрел: как называли наших предков при крещении. Вот и получились: Фрол, Ставр, Степан и я.

 - Семен, - повторила я необычное имя. – Забавно...

 - А ты не отходи от темы. Значит, тебе нравится Джей-Эйч?

 Это стало похоже на допрос и я уже чувствовала себя виноватой.

 - Ты – спросил, я – ответила. Если бы я знала что ты будешь так… так реагировать, ни за что бы не сказала!

 - Значит, Джастин... - задумчиво проговорил Сэм, барабаня пальцами по колену.

 Я разозлилась:

 - Какая тебе разница, кто мне нравится? И зачем было спрашивать? Мне это всё неприятно! – в голосе у меня предательски зазвенели слезы.

 Джей-Эйч был старше нас с Сэмом, ему уже исполнилось 16 и он был похож на Дика Сэнда. Как я его себе представляла. Особенно хорош был Джастин, когда небрежным взмахом головы откидывал с  лица длинную челку. И становились видны его глаза. Сине-голубые, как океан.

 А ещё он бегал. По утрам, в любую погоду. И делал упражнения на берегу залива. Так он воспитывал свой характер. Когда мы случайно сталкивались с ним, я необъяснимо трепетала и становилась полной дурой. Всё моё красноречие и знание нескольких языков мгновенно испарялось  и я могла только безмолвно вздыхать. Странно, что Сэм не заметил моего состояния раньше.

 - И что в нем тебе нравится? – продолжал допытываться Сэм.

 Как только заговорили о Джастине, меня снова поразило косноязычие.

 - Ну, он высокий…

 - Принимается, - подбодрил меня Сэм.

 - Он держится уверенно…

 - Ладно.

 - У него голубые глаза…

 Сэм поджал губы и ничего не сказал.

 -  И ещё он  пропорциональный…

 - Пропо.. Что? Про – пор – циональный? – переспросил Сэм и захохотал.

 Я покраснела. Ну, как ещё объяснить Сэму, что у Джастина красивое тело? Мне и без этого было ужасно стыдно. И я решила улизнуть от разговора о Джастине.

 - А что ты знаешь о пропорциях? О золотом сечении Леонардо?

 - Леонардо ди Каприо?

 - Дурачок ты, Сэм. Леонардо да Винчи – великий художник и изобретатель. Ты знаешь, что это он изобрел вертолет?

  - Да ну! – восхитился Сэм. – И в каком штате он жил?

 Я вздохнула.

 - Он жил в Европе и ещё тогда, когда никаких штатов не существовало! И  вообще Америки не было.

 Сэм был потрясен. Глядя на его застывшее в ужасе лицо, я решила поправиться.

 - Конечно, континент существовал, но он ещё не имел названия. Его открыли только через сто лет после смерти Леонардо да Винчи.

 Сэм пребывал в глубоком шоке. Весь его разумно устроенный мир рухнул в один миг. Он считал, что Америка была всегда, и что она – колыбель цивилизаций. Я испытывала даже некоторое злорадство, когда рассказывала ему о Каролингах, о Риме и древнем Египте.

 - Откуда ты это всё знаешь? – поражался Сэм.

 - Папа рассказывал. Он очень много знает и интересно рассказывает. К тому же мы жили в Италии и в Греции и я своими глазами видела разные древние города.

 Сэм замолчал, переваривая новую информацию. Разговор о Джастине, к счастью  для меня, был забыт.

 Я хорошо училась и даже начала осваивать компьютер в местной библиотеке. Мне долго объясняли про биты и байты, но в моей голове плохо укладывалось то, на что нельзя посмотреть. Поэтому все действия с компьютером я запомнила, как последовательность магических ритуалов, не вдаваясь подробно, зачем это надо делать. С «ритуалами» у меня получалось. В библиотеке, пока я готовила уроки, рисовала или училась печатать, Сэм вертелся рядом, как щенок, которому нечем себя занять. Он листал книги и журналы, время от времени разглядывая картинки и читая подписи под ними, затачивал мне карандаши, а чаще вытягивался на столе и смотрел на меня тоскующим взглядом. И глаза у него были точь-в-точь, как у щеночка, которого не пускают гулять.

 - Займись чем-нибудь! – просила я.

 - Пойдем погуляем!- ныл Сэм. Ему просто необходимо было двигаться.

 - А уроки ты приготовил? – неизменно спрашивала я.

 - Опять эти уроки! – Сэм мученически закатывал глаза. – Скорее бы лето! И можно будет ездить на пикник.

 - У тебя каждый день – лето. Давай вместе заниматься.

 - Ты прямо, как отец, - заныл Сэм.

 - Почитай что-нибудь. Мы же в библиотеке! Знаешь, как мне на «Нике» не хватало книг? А здесь так много! Всё-всё мог бы уже прочесть. И ещё есть Интернет. Это даже больше библиотеки.

 - Я не люблю читать, - упрямился Сэм.

 - Ты просто не привык. Почитай то, что тебе будет интересно.

 - Мне картинки интересно смотреть, про разные устройства.

 Я оторвалась от своего рисунка, вытерла руки и пошла к библиотекарю. Нужных книг не оказалось. Тогда я села за компьютер и набрала в поисковике несколько слов. Мне вывалился целый список ссылок, в том числе море картинок.

 - Иди сюда! – позвала я Сэма.- Картинки будешь смотреть?

 - И что за картинки? – уныло подвалил Сэм.

 - Это изобретения Леонардо. Помнишь, я тебе рассказывала?

 - Это тот, что жил ещё до Америки? Помню. Ну, и что он изобрел?

 Я кликнула по нескольким, знакомым мне картинкам и предложила Сэму разобраться самому

 - Заодно и к докладу о знаменитостях подготовишься, - подбодрила я его.