Как мы бомбили Америку - Александр Снегирёв

Как-то раз в ответ на Юккины находки я продемонстрировал ему огромный кусок серы, неожиданно выпавший из моего левого уха. Выпал ни с того ни с сего, когда я пылесосил. Я этот кусок приберег, а когда Юкка вылез из отдраенного сортира, показал ему. Юкка был в восторге, он такого никогда не видел. Слух после этого случая у меня улучшился.

Мне цвет кожи был не важен. Я застилал постели. Мне нравились усталые люди. Те, кто аккуратно заползал под одеяло, отвернув один уголок. Не расшвыривал простыни в разные стороны, не сучил ногами, будто у него совесть не чиста, лежал тихо, как мышка, и не крутился во сне. Такую постель заправить ничего не стоило. Раз – заправил простыню, два – накинул одеяло, три – покрывало. Разгладил, подушечки разложил и готово!

Юкка ненавидел людей, у которых понос. Тут и комментировать нечего. А я полюбил парочки, которые трахались. Дело в том, что во всех комнатах стояло по две кровати. Если кто надумал заняться сексом, то это обычно происходило только на одной из них, местные парочки не склонны к размаху. Следовательно, перестилать мне надо было только одну кровать. Любовники – очень удобные люди.

Большинство комнат встречало нас разметанными повсюду отяжелевшими от влаги полотенцами. Весьма неприятная штука – чужое мокрое полотенце. Они были тяжелые, будто в них насрали. Такие комнаты напоминали интерьеры игры «Doom». И полотенца были вовсе не полотенцами, а внутренностями неизвестного белого зверя, убитого прямым попаданием ядерной ракеты.

Советы Короля Киса

Негр Кис заведовал в мотеле тремя важными процессами: уборка территории (Кис мел дорожки метлой) – раз, стрижка газонов (Кис разъезжал по лужайкам на грохочущей газонокосилке) – два, разгон пыли и сухих листьев (Кис шагал с ревущей трубой в руках и ящиком за спиной) – три. На лице Киса всегда сверкали отражениями большие темные очки. В них он походил на межгалактического рыцаря, гордого и беспощадного.

Киса переполняло величие. Он никого не замечал вокруг, только когда мы отдавали ему честь и шутя вытягивались по струнке, Кис небрежно отвечал нам. Кис был королем и вел себя по-королевски, несмотря на легкое слабоумие. Постепенно он стал испытывать к нам что-то вроде симпатии. Некое благоволение бога к слабым людишкам. В знак дружбы Кис поделился с нами важным секретом.

– Парни, я расскажу вам одну штуку, которая пригодится вам на всю жизнь, – хрипло сказал Кис, проходя мимо комнаты, которую мы убирали. – Устраивайтесь, – он по-хозяйски махнул на кресла, развалившись на чужой разобранной постели. Мы уселись поудобнее, и Кис издалека начал рассказ.

Оказалось, что в Америке кого попало на хорошую работу не берут. Чтобы получить место чиновника в Вашингтоне или менеджера в корпорации, необходимо сдать анализ на употребление марихуаны. Без такого анализа контракт с вами не подпишут. Марихуана в Америке является чем-то вроде водки в России. Время от времени ее употребляют все. Как же обмануть въедливых врачей и заполучить хорошее местечко? Этот секрет и раскрыл нам Кис.

– Знаете, что надо делать?

– Расскажи, Кис, расскажи! – ответили мы хором.

– Не думаю, что стоит говорить об этом белым сосункам вроде вас, – заломался было Кис.

– Кис, ну пожалуйста! Мы же крутые чуваки, как ты, без кола, без двора!

Кис оглядел нас с сомнением:

– Так и быть. Расскажу.

Мы превратились в слух.

– Чтобы врачи не зафиксировали следы марихуаны в вашей крови, надо выпить…

Мы затаили дыхание.

– Надо выпить немножко моющего средства.

Мы застыли, разинув рты. Юкка с сомнением посмотрел на бутылку с синим пенящимся веществом, которым драил сантехнику. Кис поймал его взгляд.

– Да, такую вот штуку. Главное, не перебрать. Наливайте не больше крышечки.

– А такую можно? – после паузы уточнил Юкка, показывая Кису бутылку с желтой жидкостью для мытья зеркал.

– Можно и такую. Какая больше нравится, – уверял Кис. – Но это еще не все. После того как выпьете, надо терпеть и не блевануть в течение часа. Понятно? – Мы молча кивнули. Кис нажимал на терпение как на важнейший элемент всей процедуры. За это время очиститель проникает в кровь и убивает там все, в том числе и следы марихуаны. На следующий день можно смело идти сдавать любые анализы, и возьмут вас работать в Белый дом с большим удовольствием.

Мы сидели ошарашенные. Учитывая повсеместное употребление марихуаны на фоне распространения практики обязательных анализов, выходило, что скоро вся Америка, черт возьми, все пятьдесят штатов и один федеральный округ будут вынуждены время от времени заглатывать моющее средство. Ведь анализы делают не только при приеме на работу, но и в процессе самой работы тоже.

– А что, отбеливатель пьют только ради анализа, не ради удовольствия? – спросил я, запальчиво глядя на Киса.

– Конечно, ради анализа, пацан, какое тут удовольствие! – усмехнулся Кис.

Попался!

– А у нас в России есть парни, которые употребляют такие штуки вовнутрь исключительно ради удовольствия! – Мои слова произвели на Киса эффект нападения из засады.

– У отца в части солдаты намазывали гуталин на черный хлеб, клали на солнышко, а потом гуталин счищали, а хлеб ели. Знаешь, что такое гуталин, Кис? Черный, вроде тебя.

Он молчал.

– Догадываешься, в чем фишка?

Кис занервничал.

– Из гуталина в хлеб впитывалась какая-то хрень, от которой несколько дней штырит!

Спесь Киса улетучивалась на глазах. И тогда, чтобы добить застигнутого врасплох противника, я сказал:

– Я сам в детстве пил керосин! Очищенный, авиационный.

Я раскинул руки и немного пожужжал по комнате, имитируя «Ту-154», заправленный керосином. В глазах Киса появились испуганные огоньки.

– Я пил керосин не просто так, его мне давала мама, с ложечки. Одну утром, одну после обеда и еще одну перед сном. Она увлекалась нетрадиционными методами медицины, а керосин считается бриллиантом… я понятно говорю? – спросил я по-русски у Юкки.

– Понятно… – не сразу ответил тот. На него мое признание тоже произвело впечатление.

– Так вот, – продолжил я на языке Киса и Шекспира, – керосин является настоящим бриллиантом в сокровищнице нетрадиционных лекарств.

Воцарилась гробовая тишина.

– Керосин редкостью был, мать его через отца у летчиков достала, целую канистру. За полгода я ее и выпил.

– А что лечил? – спросил Кис после длительной паузы.

– Горло.

– Ну и как? – встрял Юкка.

– Да не поймешь. Вроде полегче стало…

Больше вопросов мне не задавали.

– Ладно, мне пора. Через полчаса уже ресторан открывается, а я еще мусор не вывез, – Кис поднялся с кровати.

– Пока, Кис.

Он не ответил.

С того дня Кис стал меня сторониться. А я, наоборот, обрел внутреннюю силу, которая не покидает меня и по сей день.

Стейк-хаус «Вестминстер»

Территория мотеля, как я уже писал, начиналась у дороги и шла под уклон в глубь зарослей. У самой дороги, на пригорке, находился специализирующийся на стейках ресторан «Вестминстер», второй бастион греческих владений.

– Нужна еще одна работа, – задумчиво высказался Юкка, подсчитав недельные заработки. – Иначе мы только билеты окупим.

Естественно, мы постучались в дверь черного хода «Вестминстера». Долго никто не открывал. Слышалась возня, в глазок явно наблюдали по очереди несколько пар глаз. Наконец щелкнул замок, дверь приоткрылась. В просвете появился небольшого роста господин, похожий на актера Бельмондо.

– Что вы ищете? – поинтересовался Бельмондо с южным акцентом.

– Мы студенты из России, работаем здесь в мотеле, у Лаки. Ищем работу до осени, – пояснил я.

– Вам нужны официанты или помощники на кухне? – вежливо спросил Юкка, продемонстрировав знакомство с устройством общепита. Бельмондо осмотрел нас с ног до головы. Из-за его спины высунулась красивая темноволосая дама. Увидев блондина Юкку, она заулыбалась. Бельмондо с дамой начали шушукаться на своем языке.

– Заходите, – любезно пригласил Бельмондо после их короткого совещания.

Мы оказались в коридоре, ведущем на кухню. Бельмондо, невысокий мужичок в переднике, и дама в блузке с блестками изучали нас с любопытством.

– Вы из России? – уточнила дама.

– Из Москвы… это столица, – на всякий случай пояснил я.

– Да, да. Мы знаем, – затараторили Бельмондо с дамой. – Мы любим Россию. Одна вера. Православие. Не то что эти чертовы турки! Будь они прокляты!

– А ты какой-то чернявенький, – дама кокетливо указала на мои темные волосы. – Ты не турок?

– Нет вроде бы. – Я широко улыбнулся. В нашей семье рассказывали легенду о прабабке турчанке, привезенной в конце девятнадцатого века с войны.

– Ненавижу турок! – сурово сказал Бельмондо. – Мы греки.

– Мы знаем.

Через несколько минут темноволосая дама, которую звали Марианна, уже инструктировала нас. Она оказалась женой Бельмондо. Увядающая красивая брюнетка.