Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич

Я чувствую себя в последнее время нехорошо; стал опять очень нервничать и испытывать совершенно непостижимое постоянное утомление всего организма, доходящее до того, что иногда я не в состоянии сделать ни единого движения и сообразить какой бы то ни было мысли. Все это делает для меня мое одинокое отдохновение в Симаках, вблизи Вас, среди симпатичной местности не только желательным, но необходимым-Поэтому я не иначе, как с величайшим наслаждением помышляю о предстоящей поездке к Вам в гости. Буду я в Симаках, вероятно, одиннадцатого числа вечером.

31 июля.

У меня новая забота. Чтоб объяснить, в чем дело, скажу прежде, что брат Анатолий уже давно живет не в ладу с своим непосредственным начальником. У них отношения вроде тех, которые образовались между Наташей и ее француженкой. т. е. взаимное нерасположение, чтоб не сказать, антипатия. Прокурор этот, некто г. Сабуров, не упускает ни единого случая, чтобы сделать Анатолию маленькую неприятность. Перед отъездом брата Сабуров ему сказал, что если особенной надобности не будет, то он может захватить своим отпуском несколько дней из августа. Так как Анатолию он ничего не дал знать, то тот и распорядился своим временем, т. е. взялся играть в спектакле, который состоится 2 августа, и отвезти сестру, которая выедет десятого. Но четыре дня тому назад пришла депеша от Сабурова, требующая Анатолия немедленно на службу. Он тотчас же ответил, что по семейным обстоятельствам не может явиться ранее 15 августа и просит разрешения продлить отпуск. Вчера пришел ответ: его ходатайство не уважено, и требуют, чтобы он 1 августа был в Петербурге. Это похоже на насмешку. Нельзя же в один день из Каменки перелететь в Петербург! Бедный брат ужасно огорчен этим. Он решился выехать отсюда 3 августа и попадет в Петербург шестого. Пет никакого сомнения, что ему угрожает неприятность. Вообще ему бы очень хотелось переменить службу и отделаться от Сабурова, а это не так легко. Меня все это тем более беспокоит, что я совершенно бессилен помочь ему найти себе другой род службы. Хочу обратиться к одному бывшему товарищу по училищу, сделавшемуся важной особой, и просить его протекции. Ох, уж эта казенная служба!

Вследствие перенесения дня отъезда брата с десятого на третье и я выеду отсюда в Симаки раньше, т. е. пятого и ни в каком случае не позже шестого, о чем в свое время извещу Вас телеграммой. Насчет моего бюджета прошу Вас, милый друг мой, не беспокоиться. Я устроился так, что без всякого затруднения дождусь до своего поселения в Симаках.

Я мог бы выехать третьего, в один день с братом, но мне не хочется уехать, пока не окончу вполне всего третьего действия, а это не может случиться ранее пятого числа. В Симаках я надеюсь сделать все четвертое и последнее действие, которое впрочем недлинно, и я надеюсь, что недели три будут вполне достаточны для этой работы.

Юрию гораздо лучше, т. е. жара у него почти уже нет, и силы возвращаются, но отправления все-таки в высшей степени неправильны, и пройдет еще немало времени, пока он совсем оправится.

Спектакль наш состоится 2 августа. Сейчас была репетиция, и я очень устал от усердного суфлированья. Какой превосходный план путешествия Вы придумали, друг мой! Как я рад, что Вы едете за границу! Как я понимаю в Вас потребность уезжать, неспособность долгого сидения на одном месте и всегдашнее стремление dahin, wo die Citronen bluhn! Я тоже всей душой стремлюсь туда и не теряю надежды побывать и нынешнею зимой в этой милой чужбине.

Как можете Вы, милый друг, извиняться за Ваши заботы об успокоении сестры? Это дало только мне случай в тысячный раз видеть проявление Вашей бесконечной доброты.

До свиданья, милый друг мой!

Ваш П. Ч.

100. Мекк - Чайковскому

Браилов,

7 августа 1879 г.

Вторник. 8 часов утра.

Здравствуйте, мой милый, дорогой гость, поздравляю Вас с приездом, с новосельем, желаю очень, чтобы Симаки Вам понравились, чтобы Вы их полюбили так же, как и я. Вчера мы были там, чтобы устроить, что возможно для Вашего пребывания, и я смотрела с особенным чувством смешанной радости с горем. В воспоминаниях этого места есть и то и другое: в настоящем его есть радость при мысли, что Вы будете там обитать, в будущем предстоит опять печаль лишиться его, потерять возможность видеть, хотя до сих пор именно на Симаки нет еще арендатора. Вчера я подписала три контракта с арендаторами, так что теперь розданы четыре фольварка, затем остаются Тартаки и Симаки; на первые есть претендент, а на вторые еще нет. Я бы хотела все это кончить до моего отъезда за границу....

Последние два вечера была прелестная погода, и в Симаках было очень мило. Пахульский Вам укажет, Петр Ильич, все миниатюрное жилище Ваше, а также и передаст ключи от садовой калитки, которая ведет к купальне. Последняя также очень маленькая, но там хорошо плавать в самой реке, она широка в том месте, и на берегах никого нет. Вообще прошу Вас усердно, бесценный друг мой, если только что-нибудь Вам понадобится или захочется, прикажите только кому-нибудь из Вашей свиты, и все будет исполнено. При Вас будет состоять Ваш обыкновенный штат. Я надеюсь, что Вы будете ездить, как обыкновенно, гулять и пить чай во всех лесах. Их так много, что мы никак не можем друг другу мешать, а к тому мы можем сговариваться, в какое место кто из нас поедет, но так как я знаю, как Вы церемонитесь, то я буду каждый день сообщать Вам. куда мы намерены ехать на следующий день.

До свидания, мой милый, дорогой, жму Вам обе руки. Всем сердцем горячо Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

Р. S. В Вашем письменном столе Вы найдете принадлежности для писанья.

101. Чайковский - Мекк

Симаки,

8 августа 1879 г.

1879 г. августа, 8-9. Сиамаки.

9 часов вечера.

Только что уехал Пахульский. Я просил его передать Вам, милый друг мой, мою благодарность, но кроме того я ощущаю потребность тотчас по приезде написать Вам несколько слов, чтобы сказать, что я счастлив, что я в восторге, что нельзя придумать ничего лучшего той обстановки, в которой я нахожусь здесь! Я уже успел вместе с Пахульским взглянуть на сад, который далеко превзошел все, что я представлял себе. Что касается дома, то это такое прелестное, такое чудное убежище. Если б Вы знали, как я нуждаюсь в эту минуту во всех тех благах, которые доставит мне жизнь у Вас, в этом несравненном уголке! Я очень, очень устал и серьезно нуждаюсь в отдохновении, именно, в таком, как здесь. Боже мой, до чего хороша эта тишина, этот чистый воздух, проникающий до. меня через открытую дверь балкона, этот уютный, милый домик!

Я просил Пахульского передать Вам, друг мой, что мне очень не хотелось бы отрывать Ваших слуг от их обычного дела. Я думаю, что Алексей мог бы исправлять все те обязанности, которые потребны для содержания моего жилища в порядке. Мне очень приятно было увидеть знакомые лица Марселя Карловича и Леонтия, но я несколько стеснялся бы, если бы первый из них часто посещал меня. Я знаю, что он очень и очень нужен у Вас.

Благодарю Вас, друг мой, за книги, за ноты, за инструменты, за все, одним словом, что украшает мое бесподобное жилище.

Я намерен здесь инструментовать последнее действие моей оперы и завтра же примусь за работу. Я хочу здесь сбыть с плеч своих эту несколько утомившую меня ношу; здесь я поставлю точку к большому и сложному труду, на который возлагаю большие надежды. Здесь вздохну свободно и испытаю ни с чем не сравнимое наслаждение сознания оконченности трудного дела.

Я ничего не передал Вам о последних днях моей каменской жизни. Наш маленький праздник прошел благополучно. Сестра в этот день была очень больна, и с ней было несколько обмороков, но к вечеру она почувствовала облегчение, и спектакль наш состоялся. Я был суфлером и очень волновался за брата Анатолия, который не знал своей роли. На другой день он уехал в очень мрачном состоянии духа вследствие неприятностей, ожидаемых им в Петербурге. Его служебное положение очень заботит меня. Чтобы ободрить его, я дал ему слово осенью побывать в Петербурге, где кстати мне очень хочется повидаться с отцом. Очень может быть, что прямо отсюда я поеду в Петербург.