Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори

— Да что за чушь ты несёшь? — воскликнул Максим Сергеевич, продолжая, по всей видимости, тот диалог, начало которого Аня не застала. — Какие, нахер, малайские пираты?

— Макс, заткнись и послушай умного человека! — попытался урезонить его Пётр. — Послушай внимательно. Здесь у руля проклятые америкосы, наша разведка на их территорию не лезет. Но даже мои парни кое-что слышали про одного из главарей Тихоокеанского картеля.

— Про кого?!

— Главарь пиратов по прозвищу Матахари Хитам.

— Ты серьезно? — спросил Максим настороженно, словно бы сомневаясь в адекватности собеседника.

— Абсолютно, — твёрдо заявил Пётр. — Этот мужик в международном розыске уже лет тридцать. Он заправляет всем: наркотрафиком, поставками оружия и торговлей людьми, понимаешь? И ни МИ-6, ни Пентагон не могут его вычислить. Но вот что я тебе расскажу: Володьку, моего товарища, лет пятнадцать назад забросило на острова близ Австралии. Ты таких островов не то что на карте не найдешь, их спутник, блядь, не увидит.

— Подожди, Володя? — удивился Максим. — Слесарев который? У него ещё глаза нет и шрам на пол-лица?

— Ну! А ты знаешь, кто ему этот шрам оставил? Больной на всю голову психопат в красной майке и с ирокезом на башке — так его Володя описывал. А ещё он сказал, что у всех пиратов была одна и та же татуировка на предплечье: рисунок глаза со здоровенным зрачком!

— Твою мать, Петя, — ошарашено протянул Максим, в чьей голове вмиг сошлись все факты. — Это пиздец.

— Ты понял, да? Здесь у всех охранников такая татуха, — проговорил безопасник, чем-то характерно щёлкая.

Аня безошибочно определила тот самый звук, при котором наполовину пустая обойма входит обратно в магазин пистолета. Простейшего девятнадцать-одиннадцать сорок пятого калибра. Навскидку, конечно, с учетом способности её разжиженных от постоянной тряски мозгов воспроизводить сейчас хоть какую-то информацию.

— Сорок пятый… а чё тогда такой тяжелый? — пробормотала девушка, с тихим стоном приподнявшись на локте и сосредоточив слегка плавающее зрение на руках Петра Фомича. Пистолет в них имел прикрученный к дулу глушитель, на что Аня понятливо хмыкнула.

Вот теперь можно было задаваться вполне закономерным вопросом, какого черта вообще происходит?

— Анютыч! Очнулась! — тут же воскликнул Максим Сергеевич.

— Отлично. — Пётр удостоил девушку лишь кратким взглядом, и вновь повернувшись к собеседнику, неожиданно заявил: — Нас всех повязали, потому что кто-то меня заказал.

Максим хотел было иронично уточнить, не много ли на себя берёт его хоть и верный, но уже своё отвоевавший друг, но все возражения вдруг потонули во внезапно раздавшемся зверином рыке. Звук шёл откуда-то со стороны джунглей, над чьими золочеными солнцем макушками вспорхнула испуганная стайка птиц.

— Тихо! — Пётр резко подскочил на ноги и прижался спиной к скале. — Слышали?!

— Что это было? Какая-то тварь? — забеспокоился Максим, тоже поднимаясь с земли.

— Хер знает, — бросил ему безопасник. — Пойду проверю.

Краткими перебежками он двинулся к выходу из расщелины, и в мгновение ока спина его, вся в одном большом пятне от пота, скрылась за огромными листьями папоротника, что рос у самой границы скал и тропического леса.

— Воды дайте, — просипела Анна, с трудом принимая сидячее положение.

Максим Сергеевич, конечно, подоспел галантно придержать её за локоть и протянул пластиковую бутылку, но она и сама уже довольно прочно уперлась лопатками о выступ скалы позади себя, да и взглядом успела нашарить ещё одну, лежащую совсем рядом ёмкость с водой.

— Анна, ты в порядке?

— Нормально. — Девушка поморщилась. Жидкость слегка смягчила ощущения дерущего горла, но особо жажду утолить не смогла. Вдобавок был у неё какой-то неприятно-приторный вкус, от чего желудку захотелось проблеваться ещё сильнее. — Вы что, сбежали?

— Никого нет! — бодрым тоном сообщил вынырнувший из джунглей Пётр. — Но позиция у нас то ещё говно. Нужно менять.

Анна осторожно осмотрелась вокруг. Двое мужчин перед ней, в замызганных, измятых рубашках и подвернутых до коленей штанах, хоть и выглядели изрядно потрёпанными, но чувствовался в них некий взбудораженный азарт. Словно бы вся ситуация в целом представлялась им не чем-то ненормальным и выходящим за рамки обыденности, а скорее походила на вполне себе интересное развлечение. Этакую игру в кошки-мышки или, чего хуже, в войнушку.

— Ночью Петя вскрыл клетки, — всё же ответил на её вопрос Максим. — И все попытались бежать, но удалось только нам.

— Сегодня поутру у меня была вылазка за припасами. Уже назад возвращался, когда тебя одну увидел. — Пётр Фомич заткнул за пояс пистолет. — Пришлось действовать по ситуации.

— А с остальными что? — Анна перевела внимательный взгляд с одного мужчины на другого.

— Неизвестно, — развел руками безопасник.

— Ясно, — протянула девушка, аккуратно откидывая ноющий затылок на твёрдый камень позади себя. — Никого бы, наверное, не тронули.

— Ты почему так уверена? А? — мигом взвился Пётр. — Если меня заказали…

— Тихо-тихо, Петя! Угомонись! — Максим подскочил к нему и в попытке успокоить схватил за плечи, доверительно заглядывая в бегающие туда-сюда глаза. — С чего ты вообще решил, что тебя?

— А ты представляешь, сколько стоит похищение у таких ребяток? — возразил он. — Это серьезные люди, Макс, международный уровень! Ни у кого из нашего театра нет врагов ни с такими связями, ни с деньгами. Если только ты успел себе нажить. Но я всех твоих давно вычислил, кишка тонка.

— Хорошо, допустим, — примирительно произнёс директор. — Тогда почему нас с труппой тоже взяли в заложники?

— Схалтурили, — с твёрдой уверенностью ответил Пётр. — Уроды не ожидали, что при захвате автобуса я дам отпор. Пошумели знатно, — он самодовольно ухмыльнулся, от чего притихшую Анну слегка передернуло. — Им легче было всех с собой погрузить, чтобы не терять времени до приезда полиции. Продали бы мужиков на органы, девок — в секс — рабыни. Обычное дело.

«Боги мои, какой же бред», — подумала девушка, но вслух лишь осторожно поинтересовалась:

— Что вы собираетесь делать дальше?

Сквозь тонкую ткань шорт в бедра ей впивались мелкие камушки. Сидеть вот так, на голой земле было весьма болезненно, но это помогало концентрироваться на происходящем, а не на постоянно кружащихся мушках перед глазами.

— Скажи-ка мне, Анна, ты этого пацана, Тимура, давно знаешь? — с прищуром глядя куда-то в сторону, спросил Пётр Фомич.

Девушка внутренне подобралась, особо не понимая, чего ей ждать от подобного тона. Правая рука неожиданно отозвалась покалывающей до немоты болью, и только тут Аня с удивлением поняла, что всё ещё сжимает в своих пальцах толстый кожаный ошейник.

— Давно, — тихо ответила она. — А что?

— А то, девочка моя, — процедил безопасник, — что нихрена непонятно, откуда могла произойти утечка информации! Что ты ему обо мне выболтала, а? Признавайся!

— Да что мне было выбалтывать? — неприязненно отозвалась Анна, чувствуя, как внутри закипает злость. — Я о вас ничего, кроме этих ваших военных баек, и не знаю! А их вы всему театру рассказывали. Максим Сергеевич, скажите же вы ему, ну что за бред?

— Ань, ты моё приближенное лицо, — серьезно проговорил начальник. — Тебе многое известно. И я не раз говорил, что мне нужно знать, кто тебя трахает. Из влюбленной бабы можно вытянуть вообще любые сведения. Сама рот откроет, не успеешь и спросить.

Анна хотела было возмутиться. Сказать, что она не спала с Тимуром, и вообще увидела его вот так вживую впервые. Хотела начать что-то доказывать, заявить директору, что все его домыслы — чушь полнейшая, хотела… но одного взгляда на лица двух взрослых, вроде бы адекватных мужчин хватило, чтобы понять: они уже всё за неё решили и всё про неё же поняли.

Девушке вдруг стало совершенно плевать и на их узколобое мнение, и на происходящий вокруг дурдом, поэтому она лишь кратко пожала плечами и без особых эмоций произнесла: