Дороги и люди - Константин Багратович Серебряков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С горы, как известно, можно только спуститься. Поэтому отправимся вниз, а потом к третьему нашему чуду — Севану.
Лежит эта огромная чаша синей воды в оправе Гегамских гор — самое большое из высокогорных и самое высокогорное из больших озер нашей страны. В старину его называли Гегамским морем. Не без оснований: на 250 километров протянулись его берега!
Красоты Севан неописуемой. И, может быть, потому люди облюбовали его берега еще четыре тысячи лет назад. Этому есть неопровержимые доказательства, о чем чуть позже...
Я сказал: «красоты неописуемой». Нет, это неверно. Красоту можно описать. Если не словом, то кистью. И воссозданная красота бывает прекрасной и порой живет самостоятельной жизнью. Но Севан — не просто красота, это совершенное творение. А с совершенством сложнее. В совершенстве — мудрость простоты. Но как описать ее? Такой же простотой изложения? Исчезнет мудрость.
Вода над каменной твердью, в окружении камней, под бездонным небом — вот слагаемые Севана. Бесконечное время создало совершенство из этих трех элементов сущего. Так и гений человека — сына природы — создал совершенства из простых, всем доступных слов, красок, звуков, камня, цифр... Но разве опишешь Джоконду или роденовского Мыслителя? Разве перескажешь Пассакалию Баха? Любые слова, образы — пусть самые впечатляющие — не могут выразить той глубины, гармонии, силы и той простоты, которыми обладает совершенство. Оно трогает душу и разум, но оно непередаваемо.
Множество раз я видел Севан. Жил на его берегу, ел на диво вкусную форель, купался в чистейших его водах. Но так и не привык к нему. Удивление Севаном не гасло — росло.
Впервые я повидал это озеро в раннем детстве, и память сохранила о нем чувство грозное и таинственное. Отец привез сюда всю нашу семью. Уже вечерело, когда мы уселись в лодку и поплыли к недалекому острову. Неожиданно налетел резкий, порывистый ветер, и мы никак не могли причалить. Волны метались вокруг нас. Отец взял веревку, один конец ее закрепил на кормовом крючке, второй намотал на руку и прыгнул за борт. С огромным усилием ему удалось вытащить лодку на берег. Мы поднялись в гору, где темнел храм, и заночевали у его древних стен, отогреваемые руками матери.
А Севан шумел до рассвета и бился о скалы.
Через много лет я снова увидел Севан. Он был спокойным, тихим, величавым. Я уже читал о нем у Горького: «...кусок неба, который опустился на землю между гор». У Шираза: «Пусть стану камнем средь твоих камней... Севан! Ты око матери моей!»; читал у Андрея Белого, Мандельштама... И глядел на озеро не только своими глазами: чужие образы усиливали очарование.
Потом бывал на Севане чаще. И, как все, с тревогой смотрел на белесую — сначала узкую, но с годами становящуюся все шире — кайму выступающей из-под воды земли. Будто на прекрасной картине осыпается краска, обнаруживая загрунтованный холст. И овеянный легендами остров с двумя средневековыми храмами, что, казалось, плыл по озерной глади, причалил к большой земле, соединился с ней каменной перемычкой обнаженного дна и стал на крепкий прикол. И вот тогда я вдруг ощутил: из стойкой памяти детства уплыло, ушло в призрачную даль что-то очень дорогое — таинственность ночи у церковной стены, грозно штормящее озеро под россыпью холодных фиолетовых звезд и тепло материнских рук...
Как бы там ни было, остров превратился в полуостров. А вскоре чуть ли не у самой воды там и сям выросли каменные домишки. Неужели не поднимется снова Севан? Неужели люди свыкнутся с его обмелением?
С каждым годом почти на метр опускалось огромное озеро. Почему?
Армения — страна без угля, газа, торфа. И лесов в ней мало. А нужна была энергия, чтобы развить индустрию. И вода, чтобы утолить жажду Араратской долины. Родился проект спуска вековых запасов Севана. Целый каскад в шесть гидроэлектростанций был выстроен на спаде реки Раздан, обильно подпоенной севанской водой.
Севан совершил большую работу. Многие годы он щедро отдавал свое голубое пламя заводам, фабрикам, рудникам, городам и селам. Но излишняя щедрость, бывает, и не возмещается. Опустился, уменьшился Севан... Надо было спасать его. Армения получила природный газ, — значит, будут (и уже есть) теплоцентрали. А потом и атомная энергия пришла на подмогу. Значит, можно будет сократить выпуск севанской воды, дать отдохнуть хотя бы части турбин Севано-Разданского каскада.
И еще родился смелый проект: повернуть вспять реку Арпу, что течет в недалеких горах. И вот уже у курорта Джермук воздвигнута плотина. Арпа разольется в искусственное озеро, потом, войдя в тоннель, повернет к Севану. Уникальный, в 48 километров, тоннель проходит глубоко под горным хребтом. Строители торопятся — надо быстрее выручать Севан! Очевидно, когда этот очерк увидит свет, воды Арпы уже будут вливаться в Севан и приостановят его падение.
Заглянем в глубь времен почти четырехтысячелетней давности! Обмелевший берег у села Лчашен принес ученым неожиданные открытия. Из глубоких кромлехов извлекли керамику, изделия из бронзы и золота — точно такого, какое найдено сравнительно недавно в древних забоях недалеко отсюда. Извлекли и боевые колесницы из дерева, тысячелетия пролежавшие на дне озера.
А на скале, поднявшейся из-под воды, вдруг заговорил языком клинописи тот же Аргишти, что в VIII веке до нашей эры воздвиг Эребуни. Урартский царь поведал о том, что он покорил на берегах Севана страну Киехуни и город Иштикуни. Значит, была здесь когда-то суша. И сорок веков назад (ибо находки в кромлехах — это период энеолита), и уж во всяком случае в VIII веке до нашей эры.
Так отступивший Севан открыл драматические страницы своей биографии. Так сомкнулись история и экономика. Экономическая необходимость породила исторические открытия.
Но дальше озеро не уйдет. Загадки истории будут проясняться средствами современных подводных исследований. И не только не уйдет, не опустится дальше озеро: уже зреют планы переброски в Севан воды из рек Воротан, Гергер и Гетик. Что ж, тогда придется сносить поспешно построенные
