Полководцы XVII в - Вадим Каргалов

Видимо, необходимые суммы на «наем» и содержание войска удалось собрать. Но перед воеводой стояла еще одна трудная задача — добиться, чтобы в Калязин пришли шведы Якова Делагарди. Не только (и не столько!) военные соображения требовали этого. Большинство наемников ушло из России, у Делагарди оставалось примерно две тысячи сто солдат, сколько-нибудь заметной силы они теперь не представляли (напоминаю, что в Калязине уже собралось восемнадцать тысяч русских ратников). Но были соображения политические: Скопин-Шуйский не хотел оставлять шведов без контроля в своем тылу, опасаясь, что они закрепятся в Новгородской земле. К этому времени в какой-то степени прояснился и вопрос о Кореле. Яков Делагарди напрямую связался с Василием Шуйским, послав в Москву ротмистров Якова Кекарбеля, Интрика Душанфеса и Анца Францбека, и 22 августа 1609 года царь особой грамотой подтвердил свое согласие передать шведам Корелу. Последнее препятствие было устранено, тем более что Скопин-Шуйский сумел собрать средства для выплаты жалованья наемникам. 27 августа 1609 года шведский посол Карл Олефсон подписал с Михаилом Скопиным-Шуйским «договорные записи», по которым Яков Делагарди должен быть «за один» со Скопиным, «над ворами промышлять» и «самовольством ничего не чинить». В счет жалованья наемникам послу было передано одиннадцать тысяч рублей, остальную же сумму Скопин-Шуйский обязался выплатить, когда Яков Делагарди придет с войском в Калязин. Это произошло 26 сентября 1609 года. По свидетельству Видекинда, Скопин-Шуйский встретил его «со всевозможным почетом и приветствиями», 30 сентября шведам было выдано дополнительное жалованье мехами. «Стояние» в Калязине подходило к концу.

В этот период молодой «государев боярин и воевода князь Михаил Васильевич» предстает перед нами сразу в нескольких лицах: правитель огромного края, наставник войска, обучавший его «немецкому строю», удачливый финансист, сумевший в сложных условиях получить деньги для продолжения войны, и, наконец, умелый дипломат, добившийся согласия шведов на совместные военные действия при полном подчинении русскому командованию. В результате были созданы предпосылки для наступления на Москву.

Но не следует думать, что на время «стояния» Михаила Скопина-Шуйского в Калязине военные действия прекратились, наоборот, противники готовились к решающим сражениям.

Гетман Сапега в конце августа ушел из Рябова монастыря, но по дороге к Троице укреплял гарнизоны Городов, оставшиеся под властью самозванца, заготавливал продовольствие для осад. Так, в Переяславле он оставил роту гусар пана Терликовского и сборный конный отряд из трехсот пятидесяти тушинцев — «детей боярских», стрельцов и казаков. В Ростов был отправлен пан Лисовский с двумя тысячами донских казаков и тремястами «черкасов» (запорожских казаков). Пан Лисовский должен был удерживать Ростов, мешать Скопину-Шуйскому связываться с Ярославлем и Владимиром, где застрял с волжскими полками воевода Федор Шереметев. Сильным польским отрядом была занята Александровская слобода. Пан Будила писал, что «Сапега, чтобы не иметь стеснения в лагере под Троицей, держал несколько рот в Александровской слободе». Коломну по-прежнему блокировал отряд пана Млоцкого, Иосифо-Волоколамский монастырь — отряд пана Руцкого, в осаде оставались Москва, Смоленск, Троице-Сергиев монастырь.

Все передвижения интервентов по русской земле сопровождались грабежами и насилиями. Царь Василий Шуйский, упрекая Якова Делагарди в бездействии, писал в своей грамоте: «А воры польские и литовские люди, уведав то, что вы замешкались в Твери, наше государство воюют и пустошат и разоряют злее прежнего и кровь крестьянскую проливают и полон многий без престани из нашего государства отсылают к себе в Польшу и в Литву».

Не бездействовали и русские «ратные люди». 1 сентября воины воевод Семена Головина и Григория Валуева вместе с наемниками Христиера Зомме пошли на Переяславль. 10 сентября, после ночного боя, захваченные врасплох интервенты и тушинцы оставили город. В результате была перерезана дорога из Ростова к Александровской слободе, и пан Лисовский, оказавшись в полуокружении, был вынужден уйти в Суздаль. Таким образом, был ликвидирован важный опорный пункт интервентов в непосредственной близости от Калязинского лагеря и создан плацдарм для дальнейшего наступления на запад, так как ближайшей целью Михаила Скопина-Шуйского оставалась Александровская слобода, непосредственно прикрывавшая дорогу на Троице-Сергиев монастырь, под которым стояли главные силы гетмана Сапеги.

6 октября в Переяславль вошел Михаил Скопин-Шуйский. По сведениям гетмана Сапеги, с ним было пятнадцать тысяч русских воинов и семь рот шведов.

Видимо, именно к этому времени относится любопытный эпизод войны, о котором повествует Мартин Бер. Укрепившись в Ростове, «Александр Лисовский хитростию воинскою хотел покорить мятежный Ярославль, шел день и ночь, и уже достигал своей цели; раскинув лагерь в 3 милях от Ярославля, он хотел выдать себя за героя Скопина, чтобы овладеть городом нечаянно; но Скопин, Делагарди успели занять его. Лисовский спешил отступить в ночное время, но уже поздно: дорога к Троицкому монастырю была занята немцами, которые, как объявил пленный боярин, поджидали только другого отряда, чтобы через несколько часов напасть на врага. Лисовский не надеялся на своих казаков, отступил к Суздалю, где укрепился острогом и держался целую зиму, иногда делал вылазки…» Мартин Бер допустил здесь явную ошибку: в это время в Ярославле Скопина-Шуйского и Делагарди не было, все же остальное вполне правдоподобно: и отчаянная попытка хитростью ворваться в Ярославль, и угроза со стороны Переяславля, и «занятая немцами» дорога к Троице-Сергиеву монастырю, и поспешное отступление пана Лисовского в Суздаль.

9 октября воеводы Семен Головин и Григорий Валуев и шведский полковник Иоганн Мир почти без боя заняли Александровскую слободу. Оставленные гетманом Сапегой польские роты понесли большие потери и бежали. От них гетман и узнал 10 октября о падении своей последней крепости на пути к Троице-Сергиеву монастырю.

Следом за передовым отрядом в Александровскую слободу вошел Михаил Васильевич Скопин-Шуйский с главными силами. Война вступала в новый период: под непосредственной угрозой оказались и лагерь Сапеги «под Троицей», и само Тушино.

Разрядная книга так излагала последовательность событий: «Как Яков Пунтосов (Делагарди) с немецкими людьми пришли, и князь Михайло Васильевич послал под Переяславль-Залесский Семена Васильевича Головина, и тогда Переяславль взяли.

Того же года князь Михайло Васильевич послал в Александрову слободу острог ставить Григорья Валуева, а как острог поставили, и пришел в слободу со всеми людьми и запасы к Москве пропустили.

И того же года пришли к боярину ко князю Михаилу Васильевичу в сход боярин Федор Иванович Шереметев с понизовыми людьми».

С приходом войска Шереметева под командованием Скопина-Шуйского объединились все освободительные силы, рать стала поистине общерусской. Заново была проведена «роспись» полкам и назначены воеводы.

Разрядная книга продолжает: «И как поход, и быть в росписи на три полка: в большом полку бояре князь Михайло Васильевич Шуйский да князь Борис Михайлович Лыков, в передовом полку боярин князь Иван Семенович Куракин да Семен Васильевич Головин, в сторожевом полку боярин Федор Иванович Шереметев да князь Яков Петрович Борятинский…»

Но до самого похода было еще далеко. Предстояло раньше отбить отчаянную попытку гетманов Сапеги и Ружинского восстановить положение, вернуть стратегически важную Александровскую слободу.

Михаил Скопин-Шуйский простоял в Александровской слободе около трех месяцев.

8

Вернемся к записи разрядной книги, в которой четко обозначена задача воеводы Григория Валуева, посланного с передовым отрядом в. Александровскую слободу — «острог ставить». Только после того, «как острог поставили», двинулся вперед с главными силами войска Михаил Васильевич Скопин-Шуйский и наемники Якова Делагарди.

Налицо уже известная нам по прошлым военным операциям тактика: передовые отряды русского войска выбивают интервентов из стратегически важных пунктов, возводят остроги и другие полевые укрепления (рогатки, надолбы, засеки), и только после этого укрепления занимают главные силы русского войска. В упорных оборонительных сражениях они истощают атакующих интервентов, а затем наносят им встречные удары и вынуждают отступить, окончательно закрепляя за собой освобожденную территорию. И так — шаг за шагом, уверенно и надежно идут к конечной цели похода, к Москве.

Конрад Буссов, автор «Московской хроники», именно так и представляет действия Скопина-Шуйского в октябре 1609 года: «Скопин и Понтус (Делагарди) пошли со всем войском в Александровскую слободу, сделали там новое укрепление из досок или деревянные шанцы, укрылись в них и стояли там осенним лагерем до тех пор, пока не подмерзло и не установился санный путь. Поляки хотя и навещали их, но всякий раз их заставляли убраться восвояси».