Одноклассницы - Дикий Носок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Это лучшее, что я в своей многолетней практике видела для беременных. В отличии от других препаратов, отсюда кальций лучше всего усваивается. Другие пилюли можно горстями глотать, а толку не будет. А на фоне приема этого препарата я всегда вижу эффект невооруженным глазом. Вам, с вашей группой риска, он нужен обязательно. Но продается только в одном месте. Съездите и купите без промедления,» – напутствовала ее гинекологиня, выдавая красивый бланк рецепта с логотипом какой-то фармацевтической фирмы и своей полной подписью.
Гранулы чудодейственного кальция были продолговатыми, округлыми, шершавыми на ощупь и такими большими, что Марина с трудом могла их проглотить.
«Тебя развели, как последнюю лохушку,» – безапелляционно заявила Оксана. Она была авторитетом в этой области. – «Все врачи сейчас так зарабатывают. Назначают пациентам всякие БАДы и получают определенный процент с продаж.» Мягко погромыхивающие волшебными гранулами баночки, купленные с запасом до конца беременности, Марина выбросила. Очень жаль было денег, но еще жальче себя, оказавшуюся в очередной раз дурой. Расслабиться и просто побыть ничем не заморачивающейся беременной не представлялось возможным. Всегда следовало быть начеку, чтобы отбить очередную атаку на себя и ребенка. Скидок и льгот на «интересное» положение жизнь не предоставляла.
Когда гинекологиня попыталась в следующий раз о править ее в ту же контору за чудодейственными пилюлями Марина внимательно выслушала наставления, взяла рецепт и с милой улыбкой поинтересовалась: «И какую копеечку Вам за это отвалят?» Врач молча захлопнула распухшую к тому времени медицинскую карту и отвернулась к окну. Аудиенция была окончена. Витамины для беременных Марина купила в аптеке.
Забегая вперед, к тому времени, когда Марина решилась на второго ребенка, у гинекологинь была уже другая градация беременных, не менее унизительная. Теперь тридцатилетняя Марина гордо именовалась «пожилой беременной», что вызывало у нее только смех, уже нисколько не раня чувств.
Оксана. 25 лет.
«Хм,» – хмыкнула Оксана, задумчиво глядя на жарящиеся котлеты. По ним сначала зазмеились трещины, быстро превратившиеся в глубокие овраги, а потом шедевры кулинарного искусства развалились на части. Это происходило раз за разом. Чего она только не делала! Яичко добавить – пожалуйста, положу даже два; ложку манки для сцепки – получите, еще и с горкой; вымесить фарш как следует – аж рука устала. Ну какого рожна этим котлетам еще надо? Разваливаются, как средневековые замки.
Димка, впрочем, употреблял их охотно, к внешнему виду не придираясь. Они с сыном снова сидели на больничном. Пятом за последние шесть месяцев, которые он ходил в детский садик. С работы Оксану еще не поперли только потому, что организация была бюджетной и работать за копейки охотников было немного. Оксана бы сроду сюда не пошла, но ситуация с больничными была прогнозируемой. С приличного места ее уже давно бы попросили. Надо было выждать, пока Димка подрастет.
«О, котлетки!» – сунулся на кухню Валерик и тут же заржал, глядя на содержимое сковородки. – «Мать, ты опять чего-то страшного нажарила? Жрать-то можно, не отравлюсь?»
«И с какого перепугу мне тебя кормить? Ты за картошкой съездил? За детский сад заплатил? На балконе свалку разобрал? У меня все ноги в синяках, белье развесить невозможно,» – закипая, поинтересовалась Оксана.
«Ну чего ты в самом деле опять начинаешь? Разберу. Просто некогда сейчас. Мужик сказал – мужик сделал.»
«Это ты то мужик? И в чем это выражается: в зарплате, работе по дому или в исполнении других каких мужских обязанностей? А то я что-то не заметила.»
Оставив поле боя за собой, Оксана демонстративно накрыла сковороду крышкой и вышла из кухни. Вернувшись назад с ворохом мокрого белья, сунула ноги в теплые тапочки и вышла на балкон, тщательно притворив за собой дверь. Пока супружница развешивала белье, Валерик, потеряв всякий стыд, накидал себе в тарелку расползающихся котлет и стал быстро-быстро, обжигаясь, пожирать их, словно бродячая собака, нашедшая в помойке лакомый кусочек и опасающаяся конкурентов. Наткнувшись на суровый женин взгляд из-за стекла он со страху не придумал ничего лучше, как опустить дверную ручку вниз.
Оксана аж обалдела от возмущения. «Открыл. Быстро,» – грозно скомандовала она. Валерик, подняв средний палец вверх и дергая левым глазом, торопливо дожирал котлеты. Диман, сидя за столом, ухохатывался, глядя на прыгающую за стеклом маму.
«Открывай, скотина! Я тебя урою!» – завопила Оксана. От ярости она даже холода не чувствовала. Оксана оперлась спиной на стенку узкого балкона и со всей дури долбанула ногой по стеклу балконной двери. И сама удивилась, когда пробила. Стекло не осыпалось на пол все, в нем образовалась шипастая, колючая дыра, и Оксана изрядно порезалась стеклом, пока вытаскивала ногу обратно. Когда она ворвалась, наконец, на кухню, то кровь струилась по ноге в пушистый тапочек, а муж ретировался из квартиры, едва успев схватить куртку. По опыту знал, с супружницей сейчас лучше не связываться, убьет. Димка истошно вопил.
Марина. 26 лет.
Семейные саги – это целые тома сочных сплетен о родственниках. Поэтому они так популярны. Сплетни любят все.
Марине с родственниками повезло. У нее их было всего два: мать и брат. У мужа – больше трех десятков. У свекрови, которая Марине никогда ничего плохого не делала, потому что жила на приличном расстоянии, было пятеро братьев и сестер, у каждого из которых были супруги, дети, супруги детей, внуки, супруги внуков и одинокие (по малолетству) правнуки. В таком обширном семействе все время кто-то умирал, рождался или женился, поэтому «клан Сопрано» пересекался довольно часто. Но даже спустя несколько лет брака в мужниной родне Марина путалась и переживала, что не узнает кого-то, встретив не в привычной обстановке семейного застолья, а на улице.
С мужем Марине повезло. Он был старше. Для него это был второй брак. И единственной его родственницей, которую Марина на дух не выносила, была дочь мужа от первого брака. Тут компромиссов быть не могло. У нее своя семья, чужие дети ей не нужны. Муж поначалу недоумевал и злился, но со временем смирился, встречаясь с дочерью от первого брака где-то на стороне. Угождать и пресмыкаться перед капризной девчонкой она не будет. И помыкать собой, погоняя чувством вины за то, что якобы оставила ребенка без отца не позволит. В конце концов, он взрослый человек, а не бычок на веревочке. Сам решил где и с кем ему жить. Не будь ее – Марины, подвернулась бы другая.
Теперь у них и
