Якобы книга, или млечныемукидва - Антон Павлович Лосевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Козырь, похоже, тоже куда-то поторапливался, а потому расторопно увел меня в бывший кабинет Минора Камоныча, ставший отныне моим; тогда-то я прочувствовал всю иронию судьбы, ведь еще в начале недели я был уволен в этом самом кабинете, находя теперь данный факт во многом курьезным и символичным. В самом кабинете, правда, ничего слишком нового для себя я не усмотрел: стол, компьютер, в остальном – дорогие декорации и дешевые понты. Вернувшись в общий офис, я обнаружил его пустующим: мои подчиненные, еще минут пятнадцать назад бывшие коллегами, уже разбежались по пафосным клубам и любимым бутикам. А впрочем, я почти не сомневался, что Афина или Моника, а еще вероятнее – обе они вместе, раз уж пришли к примирению, поджидают меня где-нибудь внизу. Так и оказалось.
Воссоединившись, мы уходили через проходную, где я получил порцию поздравлений от охранников – те уже знали о моем повышении, а Афина и Моника, обхватывая меня за руки с обоих боков и провожая до спуска в метро, заставляли чувствовать лауреатом какого-нибудь Grand Prix. Мне почему-то казалось даже, что радуются они как-то чрезмерно: посильнее, чем я сам. И было бы преувеличением сказать, что эта их радостность каким-то образом передавалась мне: рассуждая холодной головой, я не воспринимал свое назначение как значительное личное достижение, тем более что в контору я попал по протекции, избран был жеребьевкой, да и за тот месяц, что проработал в РЦСЧОДН, мне, чего уж, не удалось прославиться особенной инициативой, выдумкой или хотя бы приверженностью к идеологии «разводка» – по всему выходило, что мне просто повезло с волей случая. Про себя же я рассудил, что, должно быть, это какая-то запоздалая компенсация за те бесконечные годы, в ходе которых Фортуна упрямо обделяла меня своим вниманием, не говоря уже о покровительстве. И тем не менее, ощущая важность события для остальных, в частности для Моники и Афины, которые, казалось, окончательно позабыли о недавних распрях, поддаваясь этому их легкому настроению, все же и я начинал мало-помалу испытывать некий душевный подъем. Когда мы приближались уже к метро, девушки заинтересовались моими планами на ближайшие выходные. Я отвечал, что планов нет, если не считать таковыми намерения поваляться в постели до обеда, а затем просто побыть в быту, аккумулируя энергию для предстоящей руководящей деятельности…
Добравшись до дому, мне отчего-то захотелось без промедлений позвонить Димасу, чтобы порассказать ему о последних зигзагах судьбы, а также пригласить их с Денисом к себе – пятница же, можно же и расслабиться немного, подумалось, отпраздновав меж делом такие дела. Однако Димас, до которого я прозвонился не сразу, без особенного энтузиазма принял мое приглашение, вернее не принял его совсем, сославшись на трудности с обработкой сложного заказа, вызывая во мне чувство умиления за свой несгибаемый и принципиальный профессионализм.
Звонить кому-либо еще я не стал, во многом потому, что сама по себе возможность побыть одному к тому времени превратилась в редкость, своего рода праздник. Правда, открывая пустой холодильник, я не обнаружил там ничего, кроме пачки сарделек и двух бутылок застарелого пива, тем и отметил, подумывая одновременно о том феномене, что даже теперь, когда я начал прилично зарабатывать и откладывать что-то в фонд светлого будущего, увы, мне так и не удалось пока свернуть с натоптанной дорожки неустроенности и неискоренимой дисгармонии. И пускай я успел уже прикупить себе новый ноутбук, кое-какой одежды и прочих приятных вещей и предметов, все это не меняло в моей биографии ровным счетом ничего.
К тому же значительную часть денег с первой получки я вновь пустил в проект «Купи у нас», испытывая определенное неудобство перед Димасом и Денисом за то, что они вкалывают там во благо нашего общего дела, а я тут, видите ли, карьеры строю на стороне – и даже, получается, немного преуспеваю. С другой стороны, вполне ясно я сознавал и то, что нынешняя их повышенная занятость, в результате которой они так плотно загружены, оплачена из моего кармана. Да и на прибыли с «Купи у нас» я не зарился, именно этим снимая с себя вину и размышляя в том ключе, что ситуация в принципе хоть и не безупречная, но вполне приемлемая, рабочая.
Пока сардельки разбухали в кастрюльке, завибрировала смска. Вообще-то я догадывался, от кого она: вариантов виделось всего два. Первой написала Моника, сообщая, что не намерена ждать до понедельника, а желает видеть меня прямо завтра, зазывая вечерком в какой-то клуб танцевального характера. И хотя я всегда крайне сдержанно относился к такому виду досуга как дрыганье телесами в толпе вертлявых незнакомцев, все-таки пошел на это: в основном из необходимости приватно переговорить с Моникой и получить от нее ответы на кое-какие вопросы. Спустя минут пять написала и Афина. Она хотела бы съездить со мной завтра в какой-нибудь пригород, все равно куда, поскольку нигде еще не бывала. Ответным сообщением я предложил перенести поездку на воскресенье, с чем та вполне и согласилась. Так выходные заполнились.
Следующим вечером мы повстречались с Моникой в центре, направляясь дворами и подворотнями в какой-то клуб, название которого так и не засело в моей памяти. В клубе все вокруг трещало, мелькало и дрожало, что мне здорово не нравилось, хотя по мере потребления коктейлей всех цветов радуги мне все же удалось выработать к этому терпимое отношение. И даже постоянно держа в уме, что я здесь для того чтобы разговорить Монику, обстановка, прямо скажем, к диалогу не располагала категорически: в гремящей кутерьме невозможно было не то что о чем-либо договориться и услышать друг друга, но и попросту расслышать встречные реплики – общались мы преимущественно языком жестов.
Уже ночью, когда на танцполе назревала какая-то свистопляска, Моника вытащила меня из толпы, чтобы уйти. Было уже за полночь, метро отключилось, и потому, взяв такси, я предложил Монике проводить ее до дома. Выяснилось, что живет она в том же районе, что и Афина, то есть на противоположном краю города, но и это, разумеется, не заставило меня взять
