Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Случившееся вскоре после этого событие не улучшило положения армян: 18 января 1915 г. в Сивасе состоялся прием в честь вице-генералиссимуса Энвера, который возвращался с фронта после поражения Османской империи у города Сарыкамыш. Известный Мурад Хримян (Себастаци Мурад), бывший дашнак, который был реабилитирован после провозглашения Конституции[2686], вышел поприветствовать Энвера и побеседовал с ним; министр особо отметил двух членов дашнакского руководства города Сивас — Вагана Варданяна и Ованеса Полдяна, которые проявили большую отвагу во время борьбы, но также он отметил, что войска были слабо подготовлены[2687]. Когда же Энверу нанесли визит армянские религиозные и политические лидеры, он также напомнил им о том, что несколькими днями ранее он был спасен лейтенантом Ованесом Агиняном, который вскоре после этого скончался от ран, и добавил, что армянские солдаты сражаются отважно[2688]. Эти замечания, однако, не вышли за рамки данного визита вежливости. Как и в случае с другими провинциями, в течение первых нескольких месяцев войны дашнаки оставались предпочтительными собеседниками для местных властей. Мурад Хримян часто встречался с Муаммером для внесения ясности по поводу «недопонимания» с ним — то есть для сглаживания провокаций. Так, весной 1914 г. он смог договориться с властями о поэтапной мобилизации когорт различного возраста, несмотря на отрицательное отношение со стороны вали к этой идее[2689]. И все же недоверие с обеих сторон продолжало расти. Как и вали Диарбекира и Трапезунда, Ахмед Муаммер также являлся лидером местной ячейки. И именно по его приказу в ноябре 1914 г. председатель вилайетского суда освободил из тюрьмы Бюнян сто двадцать четыре преступника; они вошли в состав сформированного в последующем подразделения[2690]. Армянский источник отметил, что отряд бандитов, сформированный в конце осени 1914 г., изначально проводил операции «в режиме максимально возможной секретности, а затем и в открытую»[2691]. Однако Сивас также являлся городом, через который из западных частей империи переправлялись нерегулярные войска. Например, 10 декабря 1914 г. в Сивас прибыло подразделение из тысячи двухсот преступников, двигавшееся на Эрзурум; турецкое население приветствовало их как героев. Воспоминания армянских сельских поселенцев о прохождении этих людей по указанной местности, наоборот, были гораздо менее приятными, поскольку те творили бесчинства в деревнях указанной долины[2692]. Группа Бекира Сами-бея, насчитывавшая восемьсот солдат нерегулярных войск, из которых двадцать офицеров, весь январь провела в деревне Говдун близ города Хафиз, в котором жил Мурад Хримян. Однако эти чете были достаточно осмотрительны, чтобы плохо обращаться с жителями, у которых они были расквартированы, они даже выказывали уважительное отношение к бывшему фидайи, пользовавшемуся большим уважением[2693]. Более того, перечень отмеченных за данный период времени преступлений мог попросту быть сведен к предыдущему криминальном, прошлому этих людей. Сивасский вилайет по-настоящему не начал ощущать влияние войны до момента, последовавшего за неудачным нападением на Сарыкамыш. Так, начиная со 2 февраля армянские деревни на равнине города Сивас были отданы в распоряжение остатков расквартированной здесь 3-й армии. Среди солдат бушевал тиф, который распространился и на жителей этих деревень. Деревни Кизибаса также были вынуждены оказывать помощь в предоставлении продовольствия и крова этим людям Турецкие же поселения были от этого освобождены[2694]. Похоже, что от деревни Говдун потребовали сделать серьезный вклад в обеспечение военной кампании, возможно потому, что здесь жил Мурад. Хотя в данной деревне уже было расквартировано полтора батальона регулярной армии, 30 января из Стамбула на расквартирование прибыл новый отряд чете. Но теперь тон сменился: командующий данным подразделением черкесский офицер сразу же бросился с нападками на Мурада за противодействие «исламу на протяжении двадцати лет» и начал угрожать жителям деревни. Партизан ответил, что единственной целью его борьбы было принятие «конституции», добавив, что «данная деревня не находилась в состоянии переворота»; он призвал к сотрудничеству офицера, ответственного за войска расквартированной в этой деревне регулярной армии. На следующий день, когда Мурад пришел к находившемуся в данном секторе бригадному офицеру просить об отправке обратно этих преступников, ему было сказано, что этот отряд подчиняется непосредственно вали, а не военному командованию[2695]. Затем Мурад покинул Сивас с тем, чтобы увидеться с Муаммером: он описал плачевное положение сельских поселенцев данного вилайета, от которых ожидалось, что они смогут прокормить и расквартировать тысячи солдат. В своем ответе вали заметил: «Похоже, что армяне недовольны нашими успехами». Иными словами, «успехи» Османской империи — о поражении при Сарыкамыше еще не было объявлено публично — якобы должны были раздражать армян, которые подозревались в выказывании симпатии русским. Мурад понял послание очень отчетливо и сразу же созвал собрание армянских представителей всех конфессий для оценки намерений властей, которые казались настораживающими. Армянские лидеры решили быть бдительными, дабы избегать провокаций[2696], которые они уже наблюдали, когда в январе 1915 г. близ дороги между Эрзинджаном и Сивасом были убиты армянские солдаты, отвечающие за транспорт; власти на это не среагировали[2697]. Обеспокоенность армян выросла, когда они узнали о том, что 8 февраля деревня Пьюрк, расположенная в казе Сушехир, была разрушена при загадочных обстоятельствах недавно сформированной группой чете, в которую входил Зарали Магир, один из людей, убивших Саага Одабашяна[2698]. Это убийство, в ходе которого было в убито несколько человек, было особенно символическим потому, что оно было совершено в деревне Пьюрк, которая во времена Абдул-Гамида являлась центром партизан[2699]. Согласно д-ру Хайраняну, военному врачу, получившему образование в Германии, который являлся другом д-ра Пауля Рорбаха, армяне также были обеспокоены и по поводу тех замечаний, которые, как предполагалось, должны были сделать находившиеся в Сивасе немецкие офицеры[2700]. Немецкий врач, которого Хайранян попросил обратиться к властям после атаки на Пьюрк, ответил: «Что мы можем сделать? Что я могу сказать? Лучше подумай о том, как умереть с честью»[2701].
Прибытие
