Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ответственные за погромы в вилайете Харпут
Если мы совершенно четко можем определить роли, которые вали Сабит Джемаль Сагироглу[2634], командующий 11-м армейским корпусом генерал Сулейман Файк Паша[2635]начальник полиции Решид-бей играли в организации арестов, пыток и обысков, а также проведении депортации населения, устройстве «приютов» и обеспечении «защиты конвоев», то оценить их участие в зверствах, которым подвергали заключенных и депортируемых, гораздо сложнее. Очевидно, национальные власти стремились отделить административные меры, для которых создавалась видимость законности, от погромов, порученных отрядам Специальной организации и обычно совершавшихся в отдаленных районах в отсутствие свидетелей.
В вилайете Мамурет уль-Азиз некоторые влиятельные члены организации младотурок принимали активное участие в секретных операциях, сопровождавшихся массовой резней. Из ряда виновников этих преступлений выделяется их вдохновитель и инициатор — депутат от Дерсима Хаджи Балош-заде Мехмед Нури-бей[2636], которому помогал его брат Али Паша. Это тот самый Мехмед Нури-бей, кто сформировал и руководил отрядами чете под командованием двух курдских главарей из племени решван Зейнел-бея и Гаджи Бедри-ага. Полем их действий была равнина Фырынджилар и непосредственно примыкающие к ней ущелья[2637]. На нижестоящем уровне аналогичные функции в этом санджаке выполняли депутат от Малатьи Хашим-бей и его сын Хашим Бей-заде Мехмед, начальник отряда чете, дислоцированного в Ташпинаре, на расстоянии часа пути от Малатьи[2638]. Труднее оценить преступную деятельность других сторонников младотурок в Мезре и Малатье, имена которых мы перечислили ранее[2639]. Еще больше вопросов вызывает деятельность инспектора КЕП в вилайете Мамурет уль-Азиз Бошнака Реснели Назим-бея. Несмотря на то, что в столице вилайета проживало достаточно иностранцев, никто из них ни разу не упомянул его имени в своих свидетельствах. Все, что нам известно благодаря записям немецкого священника Ганса Бауернфейнда и из отчета судьи, заседавшего в военном суде Малатьи, — это то, что он провел в этом городе более двух недель, организовал собрание всех лидеров младотурок в доме Хашим-бея, где остановился, и содействовал подготовке того отряда чете, который затем вырезал военных рабочих из трудовых батальонов региона[2640]. Есть все основания полагать, что он занимался тем же самым в Мезре, где он, однако, подвергся критике (как и Хаджи Балош-заде Мехмед Нури-бей) со стороны генерала Сулеймана Фаик-паши и других офицеров, обвинявших обоих в том, что они, пользуясь своим положением, вымогали крупные суммы «от имени комитета «Единение и прогресс» и тем самым «обогащались за счет армянских депортированных и сирийцев». Эти офицеры даже требовали отзыва Реснели Назима и наказания депутата от Малатьи Хашим-бея, предлагая вали довести эти требования до сведения «достопочтенного Комитета»[2641].
Мы также располагаем очень скудными сведениями об отношениях Назима с обеими иерархиями, от которых он зависел, т. е. с Центральным комитетом Иттихада и политическим руководством Специальной организации. Существует телеграмма, датированная 21 июня (Газиран по-турецки)/4 июля, которую руководитель Специальной организации Бехаеддин Шакир, направил Назим-бею. Подлинность этой телеграммы была дважды засвидетельствована военным судом Стамбула в 1919 г. Видимо, она никогда не подвергалась исследованиям историков, которые, цитируя ее, один за другим повторяют ошибочную дату 21 апреля, лишая тем самым эту телеграмму ее значимости. Реальная дата показывает, что она была отправлена на следующий день после того, как из Мезре вышел второй конвой с депортированными. Сообщение недвусмысленное и дает ясное представление о том, как глава Специальной организации Бехаеддин Шакир руководил из Эрзурума преступным операциями на территории, находившейся в юрисдикции 3-й армии: «№ 5. Назим-бею. Провел ли ты ликвидацию депортированных из провинции армян? Истребляешь ли ты опасных людей, которых ты депортировал или выслал, или ограничиваешься их переселением? Дай ясный ответ, брат мой»[2642]. Здесь отчетливо проявляется связь между «Специальной организацией» и Центральным комитетом Иттихада, как и характер их отношений.
Находившиеся в этом регионе офицеры часто становились свидетелями того, как на практике проводилась политика государства в отношении армянского населения. Не многие из них непременно одобряли эти меры, многие по меньшей мере имели о них ясное вдставление. Аракс Мкртчян, дочь бывшего британского вице-консула в Диарбекире Томаса Мкртчяна, 21-летняя выпускница Евфрат-колледжа, сообщает о разговорах, которые она вела или которые слышала, ухаживая за турецкими офицерами в американцем госпитале в Мезре летом 1915 г. Отвечая на вопрос сослуживцев, спрашивавших, на самом ли деле армяне виновны в том, что им инкриминирует правительство, капитан Ахмед Риза хитро заметил: «Даже армяне начали интересоваться, действительно ли они виноваты в изготовлении бомб и динамита. Несчастные идиоты!»[2643] В другом случае Мехмед Али, офицер, насильно «взявший в жены» дочь профессора Ворберяна, преподавателя Евфрат-колледжа, воскликнул: «Неужели вы думаете, мы не смогли бы наказать только тех, кто был виновен (если таковые вообще были)? Почему, по вашему мнению, гражданский суд не стал этим заниматься, а предоставил все военному суду, который на этой войне действовал без всякой пощады? Этому плану уже четыре года»[2644]. Такие заявления, возможно, не столь редкие среди османских офицеров, показывают, до какой степени пропаганда, предназначенная опорочить «конкретных» армян, повлияла на широкие слои населения, пока не коснулась самих армян.
Среди гражданских служащих, работавших с вали и до той или иной степени замешанных в гонениях на армянское население, были: ответственный секретарь вилайета Джемаль-бей, начальник почтового управления Мектубджи Шевки-бей, являвшийся также влиятельным членом организации младотурок, начальник тюрьмы в Мезре Хасан-эфенди, каймакам Харпута до августа 1915 г., Асим-бей, глава управления по разрешению хозяйственных споров (umum hukukiye) Хикмет-бей и каймакам Бехесни Эдхем Кадри-бей. Среди военных чиновников и жандармских офицеров, сыгравших ключевую роль в арестах и пытках людей, особенно в «Красном конаке», известны: командующий Одиннадцатым армейским корпусом Сулейман Фаик-паша, дивизионный командир майор Ферид, секретари жандармерии Арабкирли Мехмед, Арабкирли Али-эфенди и полковник Мехмед Вехиб заместивший Сулеймана Файка в конце ноября 1915 г. Комиссия, отвечавшая за оставленную собственность, во главе с Мехмедом Али при содействии Сулеймана Суди-эфенди, Кухеддин-бея и его сына, а также Шериф-бея и его двух сыновей руководила конфискацией армянского имущества и, конечно, не без личной выгоды для ее членов. Среди исполнителей массовых убийств были командиры отрядов чете Специальной организации: Мулазим Этхем Шевкет, Хаджи Кахья из Изоли, Акчадагли Синаноглу, Пулутли Халил, Хаджи Шейх-ага,
