Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

В докладе от 9 декабря 1915 г., представленном Высокой Порте, Хасан Мазхар прямо упоминает «преступления, совершенные каймакамом Кахты». Однако речь идет не о его роли в уничтожении депортированных. Его, скорее, обвиняют в захвате контроля над конвоем армян из Эрзурума, который был в ведении каймакама Хюсни Мансура, т. е. в «превышении своих прав». Мазхар отмечает, что эти двое рассорились, потому что не могли договориться, как «поделить» имущество ссыльных из этого конвоя. Дело еще более осложнилось, когда в него «сунул свой нос» Гаджи Бедри-ага[2584], принадлежавший к племени решван, принимавший участие в «проводах» депортированных, после чего Хакки-бею пришлось отдать ему «часть трофеев, чтобы тот успокоился». Доклад Мазхара возлагает на каймакама Кахты «ответственность за существенный материальный урон», а также за присвоение «законными или личными средствами крупных сумм денег и значительного количества имущества В соответствии с информацией и доказательствами из самых надежных источников, он передал в казну только десять тысяч пиастров». Мазхар отмечает, что «разграбление армянского имущества в казе как официальными лицами, так и населением, приняло невероятные размеры»[2585].

Таким образом, как мы только что увидели, расследование, проведенное Стамбулом, касалось грязного дела о незаконном личном обогащении за счет государственной казны и, прежде всего, депортированных. Тот факт, что Гаджи Бедри-ага и его подчиненные убили этих людей в ущелье Кахта недалеко от Фырынджилара, кажется, не очень сильно расстроил центральные власти. Ясно, что их главной заботой было вернуть отнятое у депортированных имущество, где бы они ни находились. Дело жандармского офицера Джафара Абдаллы, обвиняемого в организации массового убийства полутора тысячи армян в Карлыке, тоже не привлекло должного внимания военного суда[2586].

Эта удаленная каза, где в Карлыкском ущелье были ограблены и уничтожены тысячи ссыльных, почти карикатурно отображает правительство младотурок и османское общество в восточных вилайетах. Два супрефекта поссорились из-за имущества депортированных из Эрзурума, которых вскоре уничтожили. Проведенное расследование касалось только имущества, не попавшего в государственную казну. Курдский главарь, которому поручили «отправку» депортированных, т. е. грязную работу по их уничтожению, настаивал на получении своего куска «пирога». Финансовые злоупотребления и личное обогащение, кажется, были единственным преступлением, за которое можно было предстать перед военным судом, как будто массовые убийства были узаконены загодя. Телеграмма от 12 декабря 1915 г., вероятно, указывает на то, что пока эти дела расследовались, министр внутренних дел издал новые инструкции по «высылке» тех немногих армян, которые еще оставались в своих домах: «В соответствии с последними полученными приказами здесь не был оставлен ни один местный [армянин], равно как не разрешено остаться ни одному лицу, прибывшему из других мест»[2587].

Каза Бесни/Бехесни

В административном центре казы Бехесни, граничившей с казой Кахта, в 1914 г. проживали 3750 армян, одна треть общей численности населения. Еще приблизительно восемьсот армян были жителями семи других населенных пунктов: Кесун, Сурфаз, Шамбояд, Тут, Рабан, Овасе и Хочгаши[2588]. Каймакам Эдхем Кадри-бей, назначенный на эту должность 11 апреля 1915 г., и остававшийся на посту до 6 марта 1916 г., в начале мая приказал арестовать отца Клемента Сингиряна и еще двадцать влиятельных горожан Бехесни. Их отправили в Кюндебег, где 13 мая с ними расправились чете[2589]. Как и его коллеге из казы Кахта, Эдхему Кадри-бею после проведенного Мазхаром осенью 1915 г. расследования было предъявлено судебное обвинение[2590]. Председатель местной комиссии по оставленной собственности (Mahalli Emvali Metruke) Кадри обвинялся в учинении «значительной утраты собственности, оставленной депортированными армянами, и в злоупотреблениях, связанных с данной собственностью». «Из четырехсот домов и ста двадцати восьми магазинов, оставленных армянами каз», были опечатаны только десять домов и столько же магазинов, а остальная недвижимость оставлена «без надзора». Мазхар обвинил его в найме сотрудников с «заведомо дурной репутацией», что привело к исчезновению большого количества «оставленной собственности», а также в отсутствии «протоколов, на основании которых можно было бы провести инвентаризацию оставленной собственности, и в распродаже имущества, хранившегося в церкви, «служившей складом», приведшей к «незаконному обогащению некоторых лиц». Обвинение также касалось участия в аукционах правительственных чиновников, которые «продали в кредит товаров стоимостью 13 232 пиастра» и никогда не пытались взыскать с покупателей долг. В заключение в обвинении указывалось, что каймакам «не учитывал интересы казначейства». Он обвинялся в фальсификации аукционов, «безвозмездной реквизиции мебели и оборудования одного из самых богатых домов в Бехесни» в собственное пользование и, в общем, в «незаконном получении выгоды от участия в армянских делах»[2591].

Таким образом, представленный осенью 1915 г. доклад Мазхара разоблачает яростную борьбу, которую вели между собой, с одной стороны — казначейство, а с другой — местная знать и правительственные чиновники, за легализацию получения «оставленной собственности» армян. Реальное положение сильно отличалось от официальных заявлений властей, обещавших защищать эту собственность, а действовавших хищническими методами. В своем отчете от 5 ноября 1915 г. мутесариф Малатьи лаконично доложил: «В Бехесни армян нет»[2592].

Места массового кровопролития в казе Акчадаг

Присутствие армян в казе Акчадаг было чисто символическим — общее количество армян составляло 1691 человека. Армяне жили в Apre (137 чел.), преимущественно в курдском селе Ансар, являвшемся административным центром казы (167 чел.), Мушовге (380 чел.), Хекимхане (770 чел.) и Хасанчелеби (237 чел.)[2593]. Но, как мы знаем, через этот уезд проходил один из главных маршрутов для депортации армянского населения, поэтому большое значение имел выбор каймакама Акчадага. Васфи-бей, назначенный 27 марта 1914 г., был отстранен от должности 23 июля 1915 г. и сразу же заменен Асим-беем (остававшимся в должности до 12 июня 1915 г.). Замена была неожиданной, т. к. именно в это время в Акчадаг стекались десятки конвоев с севера и запада. Можно объяснить это тем, что Васфи-бей недостаточно рьяно выполнял приказы. Но, вероятнее всего, каймакам стал жертвой решения финансовых вопросов, заключавшихся в том, как разделить экспроприированные у депортированных лиц средства. Али Амруш, начальник жандармерии в Акчадаге/Apre, выполнял также функции финансового инспектора в Хекимхане, месте многочисленных погромов. Замешанный вместе с Хаджи Кариб Ага, начальником отряда чете на этом участке, в убийстве нескольких тысяч депортированных, он предстал перед военным судом в Малатье и был осужден за «злоупотребления» (т. е. финансовые нарушения), но, в конечном счете, оправдан военными властями[2594]. Хаджи Халил Кёр, открыто хваставшийся, что убил сорок девять армянских мужчин, никогда не привлекался возможно, потому что поделился награбленным у депортированных со своим начальством[2595]. Таяр-бей, секретарь жандармерии в Малатье, обвиняемый в том, что он командовал «переодетыми в жандармов» чете, которые стояли в Кирк Гёзе на Тома Чай, ограбил депортируемых, убитых по его приказу, на 5000 турецких лир, но не