Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как нам известно, мост Кирк Гёз, который депортированные из Нигде, Токата Самсуна, Амасьи, Гюрюна, Арабкира, Сиваса и Эгина пересекали на пути к одном, из полей смерти, находился под контролем начальника эвакуации (sevkiyat memuri)[2597]. Под его руководством чете, переодетые в форму жандармов или без формы, отделяли от караванов мужчин от двенадцати до шестидесяти пяти лет, а остальных группами переводили на другой берег реки. Мужчин убивали на берегу и сбрасывали в воду, а женщин и маленьких детей снова гнали по направлению к равнине Фырынджилар к месту, находившемуся в шести часах пути от этого моста.
Главные организаторы массовых убийств в Малатье
Отчет, составленный капитаном Фазилем, бывшим судьей военного суда в Малатье, бесспорно, является самым ценным из имеющихся документов в отношении совершенных в этом санджаке преступлений. Фазиль перечисляет имена пятисот шестидесяти семи военных преступников, которые в той или иной степени были замешаны в зверствах и преступлениях, совершенных в Харпутском вилайете. В дополнение к информации, которую Фазиль получил во время судебных разбирательств по делам о финансовых злоупотреблениях некоторых из этих лиц, он в своем отчете от 30 ноября 1918 г., составившем восемьдесят две страницы, описывает также преступления и доказательства, свидетелем которых был сам и которыми в его присутствии хвастались их исполнители.
Отчет Фазиля о событиях 1915 г., произошедших в вилайете Мамурет уль-Азиз, и в частности в санджаке Малатья, начинается с небезынтересной общей оценки: «Преступления, совершенные в 1915 г. против христиан восточных провинций, представляют одну из самых черных страниц в истории… Эти отвратительные, противоречащие справедливости и цивилизации деяния ранили ислам в самое сердце. Эти тысячи христиан никогда не проявляли ни малейшего неповиновения приказам правительства… Их высылали отовсюду, конвой за конвоем. Все их личные вещи и имущество были разграблены и более миллиона человек уничижены ради удовлетворения жажды крови кучки бандитов… Тысячи детей были разбиты о стены и камни. Подвергшиеся насилию юные девушки бросались в воду. Сотни тысяч мужчин и женщин зарубили саблями или топорами и сбросили в канавы или колодцы, другие тела разбросали по горам и равнинам как корм для хищных птиц»[2598].
В отчете капитана упоминаются дела, представленные на рассмотрение военному суду в Малатье по запросу военного министра, а также министров юстиции и внутренних дел. Но суд, как он отмечает, никогда не выносил приговоров людям, замешанным в погромах, он рассматривал только злоупотребления с собственностью, от которых пострадали армяне, случаи конфискации недвижимости и движимого имущества. По свидетельству Фазиля, представленные на рассмотрение военному суду дела, в частности, касались лиц, подозреваемых в мошенничестве по отношению к КЕП или правительству. Даже в тех случаях, когда судебное разбирательство подтверждало участие в массовых убийствах, приговор по этому вопросу не выносился. По мнению Фазиля, между правительством, КЕП и лидерами Специальной организации существовало молчаливое согласие о том, что военный суд будет рассматривать только преступления, связанные со «злоупотреблениями». Более того, когда все было закончено, прозвучало очень мало реальных осуждений, а наказание, вынесенное обвиняемым, часто ограничивалось конфискацией незаконно приобретенного ими имущества.
Фазиль приводит примеры обычных уголовных преступлений, совершаемых исключительно из жажды наживы. Так некий Февзи-заде Муфти-заде эфенди, обвиняемый в краже ковров и других вещей у армянского врача, которого он якобы приютил ради его спасения, а на самом деле убил, был осужден не за убийство, а за кражу[2599]. У Ходжи Мехмеда эфенди Деллал-заде, убившего армянскую женщину ради овладения ее тремя домами, государство конфисковало имущество, но не осудило за совершение убийства[2600]. Хаджи Ахмед, сын Хаджи Колагаси, признался военному суду в том, что застрелил из револьвера нескольких армян, чтобы завладеть их имуществом. Суд постановил конфисковать у него имущество и приговорил его к двенадцати годам заключения за кражу (позже военные власти смягчили приговор)[2601]. Зия Харарджи, главный секретарь суда и инспектор конвоев депортированных, сопровождал караван, включавший полторы тысячи армян, в Индере, располагавшемся в часе пути от города, где приказал чете убить всех, вырыть яму и сжечь в ней трупы. Но суд не нашел причины для предъявления ему обвинения[2602].
Этот общий, созданный в высших эшелонах иттихадистского партийного государства механизм обусловленной безнаказанности ставит вопрос о персональной юридической ответственности правительственных чиновников, которые в отличие от членов парламентских групп, таких как Специальная организация, по закону пользовавшихся иммунитетом от любого наказания, не имели такого иммунитета. Трудно представить, чтобы Константинополь мог назначить на должность мутесарифа, представлявшего высшую ступень в иерархии местной власти, человека, подозреваемого в противодействии его политике истребления армян. В Малатье Решид-бей, несмотря на неожиданную симпатию к нему преподобного Бауернфеинда, имел самое непосредственное отношение к гонениям на армян, хотя и не обязательно был их главным зачинщиком. Длительное присутствие в Малатье инспектора Иттихада Реснели Назима свидетельствует о том, что главной фигурой, возможно возглавлявшей Специальную организацию в регионе, был не кто иной, как депутат парламента Хашим-бей, руководитель отделения Иттихада в Малатье. Богатый землевладелец и очень влиятельный человек, Хашим, по свидетельству градоначальника Мустафы-ага, был одним из «главных виновников» гонений, инициатором арестов и погромов городских армян. Бауернфейнд указывает, что он и его сыновья извлекли «большую личную выгоду» из захвата собственности убитых армян[2603]. Роль, которую сыграл его сын Мехмед, командовавший действовавшим в Малатье и ее окрестностях отрядом чете, наложила на всю семью Хашима огромную ответственность за убийство армян. Эта же семья получила самую большую прибыль от захвата их имущества. Тем не менее обыски в домах, конфискация оружия у армян пытки и депортации, в общем, все предварительные «административные» действия выполнялись руками гражданских и военных чиновников. Немецкий священник точно охарактеризовал ответственность государства младотурок за эти массовые преступления а также его двуличие: «Внешне все безупречно: законное осуждение тех, кто подстрекал к мятежу, и изгнание остального население в Урфу. Однако большую часть людей тайно убивают в пути или даже непосредственна на местах. Женщинам, как правило, даруют жизнь, что означает погибель. У детей та жа участь — либо их обращают в турок»[2604].
К этим преступлениям были причастны следующие военные и гражданские чиновники: мутесариф Решид-бей (№ 42); преемник Решид-бея мутесариф Серри-бей (№ 77); начальник жандармерии Хамди-бей (№ 69); преемник Хамди начальник жандармерии Абдулкадир (№ 38); секретарь жандармерии Таяр-бей; лейтенант жандармерии Назим (№ 69); инспектор жандармерии Тевфик (№ 60); каймакам Акчадага Васфи-бей; заместитель мутесарифа Салих-бей; бывший мутесариф Кербалы Тахир
