Мертвые львы - Мик Геррон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, о выходе…
Кэл был на первом этаже, совершал обход восточного коридора объекта, а дверь в конце коридора была открыта. Не распахнута, но и не закрыта… Либо за время обхода ее кто-то открыл, либо Кэл сам ее не захлопнул после того, как докурил сигарету.
Кэл и только Кэл, потому что в ночную смену работал всего один охранник.
Он подошел к двери и легонько толкнул ее. Дверь со скрипом распахнулась. Снаружи была пустая парковка, обнесенная оградой из проволочной сетки, а за ней разбитая дорога вела к темной эстакаде Вестуэй. Дом напротив когда-то был пабом и, возможно, когда-нибудь снова будет пабом, но пока торчал занозой в глазу. На заколоченных фанерными щитами окнах телепались афиши местных диджеев. Кэл окинул парковку взглядом и захлопнул дверь. Постоял в тишине, вслушиваясь в стук сердца. Снаружи никого не было, и внутри тоже, если не считать его самого. Тридцать четыре минуты двенадцатого. Он отошел от двери и заглянул в кабинет.
Кабинет. Объект. Слова можно употреблять, если не думать о действительности.
Потому что кабинет — дежурка — располагался в чулане, а «объект» на самом деле был складским помещением: первый этаж кирпичный, без окон, а второй — дощатый, как будто на постройку не хватило кирпичей. Склад был поновее того, что стоял здесь раньше, но больше ему похвастать было нечем. Он, как былой и грядущий паб через дорогу, дожидался, когда район пойдет на подъем. Впрочем, это было объяснимо. Компания «ДатаЛок» предлагала бюджетные услуги, и клиент получал куда меньше, чем видел. Особенно если разглядывал каталог компании.
Кэл помахал фонариком, выписывая большие, обнадеживающие круги. В дежурке никого не было, даже сторожевого пса, который, согласно табличке у ворот, круглосуточно патрулировал территорию. Табличка обошлась компании в 4 фунта 99 пенсов, что значительно дешевле содержания сторожевого пса.
А потом Кэл услышал какой-то звук в северном коридоре. Какой-то писк, будто резиновая подошва шаркнула по плиткам пола.
Сердце Кэла тревожно забилось: тук-тук, тук-тук, тук-тук. В обычном ритме, только в два раза громче и в четыре раза быстрее.
Двадцать четыре минуты до контрольного отзвона. Конечно, можно позвонить и раньше, потому что он перепугался.
Отличный выйдет разговор.
«— По-моему, я слышал шум. — По-твоему, ты слышал шум. — Ага, в коридоре. Как будто там кто-то есть. Только я не стал проверять. А еще дверь была открыта, но, может быть, я ее сам не захлопнул, когда выходил покурить. Вы подмогу пришлете?»
(Обученную рукопашному бою, с десантными поясами и в бронежилетах.)
Но работа-геморрой лучше, чем никакой работы, и Кэлу не хотелось ее лишиться из-за того, что на объект ненароком пробралась мышь. Он взвесил в руке фонарик — тяжелый, как дубинка, — немного успокоился, вышел из дежурки и направился в северный коридор, в конце которого была лестница.
Коридоры тянулись по периметру склада. В дежурке на первом этаже сменщики — он сам и Брайан, бывший коп, которому было под семьдесят, — хранили свои вещи; на втором этаже сидели технари, обрабатывали входящую информацию. Все остальные помещения объекта представляли собой лабиринт складских отсеков, которые выглядели совершенно одинаково, если не считать номеров над входом. А еще на объекте раздавалось постоянное гудение. Так звучала информация, ждущая обработки.
Ну это Кэл узнал из разговора технарей.
Он прошел половину коридора, и тут вырубился свет.
— Никогда о нем не слышал.
— Ерундистика!
Вообще-то, С. Ч. такое было несвойственно. Ривер списал это на третий стакан виски.
— Нет, правда, — возразил он. — Все эти годы ты рассказывал мне шпионские байки, но Александр Попов в них не фигурировал.
В ответ ему достался укоризненный взгляд.
— Ривер, я не рассказывал тебе шпионские байки, а занимался твоим образованием. Во всяком случае, надеялся, что это станет твоим образованием.
Потому что если С. Ч. сообразит, что превратился в старого сплетника, то в нем что-то надломится.
— Я как раз это и имел в виду, — сказал Ривер. — Но Александр Попов в образовательную программу не входил. Я так понимаю, он из московского Центра? Таинственный волшебник, управляющий рычагами?
— Не обращай внимания на человека за Занавесом[11], — процитировал С. Ч. — Неплохо подмечено. Но нет. Не волшебник, а пугало. Туман и шепотки, и ничего больше. Если бы информация была твердой валютой, то все, что нам было известно о Попове, сводилось к сумбурно составленной долговой расписке. Его никто и никогда не видел, а все потому, что его не существовало.
— А почему же… — начал Ривер и тут же осекся. Один из первых полученных уроков гласил: «Задавать вопросы — дело хорошее. Если ты чего-то не знаешь, спроси. Но прежде чем спрашивать, попробуй разобраться самостоятельно». — Значит, туман и шепотки поползли неспроста. Попова выдумали, чтобы мы гонялись за тем, кого нет.
С. Ч. одобрительно кивнул:
— Он был вымышленным руководителем вымышленной агентурной сети. Чтобы мы его искали, высунув языки и сбиваясь с ног. Во время войны мы тоже придумали нечто подобное: операцию «Мясной фарш». Ее проведение нас кое-чему научило: из подробностей, которым ты должен поверить, можно многое извлечь. Ты же знаешь, как работает Контора. Сотрудники департамента Информации предпочитают легенды. Правда прямолинейна. А они любят выглядывать из-за угла.
Ривер привык разбираться в путаных заявлениях деда.
— То есть если тебе подсовывают заведомо ложную информацию, это еще не означает, что в ней не содержится чего-то стоящего.
— Если московский Центр говорит, мол, смотри сюда, то самым разумным будет поглядеть в противоположном направлении, — согласился С. Ч. и добавил таким тоном, будто обнаружил глубоко запрятанный секрет: — В игры играли, понимаешь. И продолжали в них играть даже после того, когда все, что у них было, оказалось доступно всем.
В камине затрещало полено, и старик взглянул на пламя. Ривер с любовью смотрел на деда и думал то, что всегда приходило ему в голову, когда они беседовали на эти темы: жаль, что он в то время не жил. А то бы принял участие. Мысли об этом были единственным, что удерживало его в Слау-башне и заставляло послушно исполнять приказы Джексона Лэма.
— Значит, было досье, — сказал он. — На Александра Попова. Пусть даже он выдумка. И что говорилось в досье?
