Эта жестокая грация - Эмили Тьед

«Если не ты перепишешь правила, тогда кто?»

– Приняла, – прошептала она, а потом повторила громче: – Я приняла решение. – Она взмолилась, чтобы никто не услышал в ее голосе колебаний.

Данте посмотрел на нее так пристально, что она испугалась, а не видит ли он ее насквозь?

Тринадцать

L’occasione fa l’uomo ladro.

Плохо не клади, вора в грех не вводи.

– Мы собрались сегодня здесь, чтобы заключить священный союз и завершить божественный круг… – Падре Калабрийский говорил бы целый день, только дай ему волю.

Храм выглядел не так торжественно, как в день похорон Хьюго, да и людей пришло значительно меньше, однако Алесса вновь стояла на коленях у алтаря. И склонилась скорее как просительница, а не спасительница, отчего остальные члены Совета смотрели на нее свысока.

Прежде ее не злило их снисходительное отношение, явственно читающееся на их лицах, но она устала вести себя почтительно, устала чувствовать себя незначительной, неправильной или испорченной. Неважно, что случится в ближайшие недели, – испытывая постоянный страх, это не преодолеть.

– Я хотела бы высказаться, – начала Алесса с бешено колотящимся сердцем.

Рената и Томо обменялись взглядами за спиной падре.

Она глубоко вздохнула.

– Я хочу тренироваться со всеми подходящими Фонте.

Падре Калабрийский покачал головой.

– Согласно традициям, прежде чем Финестра коснется кого-то рукой, они должны пожениться.

– При всем уважении, традиции убили Эмира Годерика. – Выговорив его имя, она ощутила такую боль, что у нее едва ли не остановилось сердце. – Но мы приспособились и сможем сделать это снова. Более того, союзу предписывалось продлиться целую жизнь, но у богов, очевидно, иное мнение. Мы можем получить Первое Предупреждение в любую секунду. У нас нет времени на соблюдение ритуалов и правил.

Томо заерзал на своем месте, и по его лицу было не понять, означало ли его молчание поддержку или неодобрение.

– Возможно, – заговорила Рената, – если она начнет тренироваться сразу со всеми, мы выясним, кто выдержит ее дар, до того, как она сделает выбор, и избежим очередной трагедии.

– Нет-нет-нет. – Падре замахал руками, отвергая идею. – Люди и так обеспокоены, они не потерпят непредвиденного вмешательства в нашу самую священную традицию.

– Традиции не спасут нас от скарабео, – встряла Алесса.

– Люди и правда обеспокоены, падре, – согласилась Рената. – А смерть еще одного Фонте послужит сигналом для разжигания факелов.

– Мы не может отказаться…

– Мы ни от чего не отказываемся, – перебила Алесса, сложив руки в молитвенном жесте. – Просто меняем порядок событий.

– Людям необязательно знать, – предложила Рената. – Сообщим, что она сделала выбор, но из уважения к прежним Фонте решили провести закрытую церемонию и познакомим народ с избранным в скором времени.

– И как вы предлагаете скрывать тот факт, что ни один Фонте не покинул дом?

– Приведем их всех сюда, – сказала Алесса, стараясь не демонстрировать радость слишком явно. – Скажем, что их перевели в более безопасные помещения или что они поддерживают избранного Фонте.

Религиозные лидеры Саверио и должностные лица зашептались, вытянув свои лица. Церковные старейшины выражали неуверенность, но несколько политиков кивали с задумчивым видом.

Алесса поднялась на ноги.

– Я ценю вашу поддержку. – Не одобрение. – Как вы знаете, в непростые времена очень важно объединяться.

– Согласна, – произнесла Рената, хотя на свою непокорную подопечную смотрела с предупреждением.

Томо кивнул.

– Мы не можем раз за разом следовать по одному пути и после горевать, возвращаясь в ту же самую точку.

– Падре Калабрийский, уважаемые советники, – продолжила Рената. – Мы, как и всегда, благодарны за ваши наставления и поддержку.

Томо поцеловал руку Ренаты и встал.

– Я немедленно приступлю к подготовке и прикажу сопровождающим дожидаться у дверей каждого Фонте, пока те собираются. Мы доставим сюда всех уже к обеду.

– Превосходно, дорогой. – Рената улыбнулась ему. – Финестра, нам пора.

Падре Калабрийский, по всей видимости, упустил тот момент, когда ситуация обернулась не в его пользу.

– Погодите. Когда она примет финальное решение?

Рената пожала плечами.

– На карнавале. Наши королевские спасители откроют фестиваль своим появлением на балконе Финестры.

Карнавал был отличным выбором. Подготовка к Диворандо включала сбор семян, молодых растений и животных. И если кто-то – хоть кто-нибудь – выживет, чтобы после открыть врата, у Саверио появится возможность отстроиться и расцвести по новой. Как только предметы первой необходимости окажутся в безопасности за запертыми тяжелыми дверями на нижних уровнях крепости, люди на одну ночь выберутся на улицы. Принарядятся в лучшие одежды, которым не нашлось места в поклажах, до отвала наедятся деликатесов, слишком непригодных для длительного хранения в крепости, и напьются вина и других алкогольных напитков. Карнавал считался коллективной насмешкой над скарабео: пусть они лишают мир жизни и опустошают земли, но шоколада и виноградных лакомств им не достанется.

– Гениально, дорогая, – поддержал ее Томо. – В конце концов, карнавал – это праздник мимолетных радостей жизни, а что может быть лучше, чем уверение спасителей, что грядут еще более счастливые времена? Тихая церемония следующим утром, в День Покоя и Покаяния, когда не будет других служб, а первый выход нового Дуэта на люди может послужить Благословением для войск. Безупречно.

Падре дрогнул, но возражать не стал.

Алесса присела в глубоком реверансе, и распущенные волосы, упав на лицо, скрыли ее торжествующую улыбку. Она победила.

Едва двери хранилища за их спинами закрылись, на нее набросилась Рената.

– Если снова вздумаешь бунтовать, Финестра, пожалуйста, извести нас заранее.

Алесса заслужила награду за самую скоротечную победу в истории.

Она заметила под дверью, что вела в коридор, проскользнувшую мимо тень и сдержала рвущееся извинение.

– Я думала, вы хотите, чтобы я стала лидером. Разве лидер не должен принимать решения?

– Это не значит, что нужно хранить секреты от нас.

– Вот как, – выпалила Алесса, понизив голос. Если Совет еще не обсуждал вероятность ее убийства, то она не собиралась подавать им идеи.

– В чем дело? – Томо нахмурился.

– Ты веришь в меня, Рената? – Алесса пыталась выдержать ее взгляд, но продолжала невольно озираться на дверь.

– Конечно, – произнесла Рената. – Ты же Финестра.

– Разве? Или стоит прикончить меня, чтобы посмотреть, не расцветет ли новая?

Почти ни одна мышца на невозмутимом лице женщины не дрогнула, но кожа вокруг ее глаз натянулась, когда она задумалась.

– Я же просила не обращать внимания на слова того фанатика.

– Вот только ты обратила.

– Рената. – Томо вздохнул. – Она нас слышала. – То был не вопрос.

– Да, слышала, – Алесса говорила только с Ренатой. – И теории тоже слышала, но не виню вас за то, что вы их обсуждали. Ваш долг – готовиться к грядущему, а это значит не сбрасывать со счетов любые варианты, насколько бы неприятно те ни звучали. Однако в следующий раз я хочу принимать в этом обсуждении непосредственное участие.

– Я предлагала это не всерьез, – отрезала Рената, и каждое слово могло нанести кровавую рану. – Но мы с Томо несем за Саверио ответственность.

– Я тоже в ответе за этот остров. Если вы думаете, что моя смерть – необходимая цена, если действительно считаете, что нет другого выхода, то я приму это решение и сделаю