Эта жестокая грация - Эмили Тьед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алесса еще никогда так не радовалась карманам, способным скрыть ее трясущиеся руки. Никогда прежде она не спорила с наставниками, но время пришло. Хватит дожидаться того дня, когда убьет она или убьют ее.
Рената потянулась за рукой Томо, и они развернулись, намереваясь уйти, когда в дверном проеме возникла фигура.
– Ты кто такой? – настойчиво спросила Рената у Данте.
– Тот, кто не умеет подчиняться приказам, – пробормотала Алесса себе под нос. Она вдохнула поглубже, чтобы найти в себе силы продолжить разговор. – Это мой новый охранник.
Рената изучала Данте с видом кошки, которая игралась с мертвой птицей, проверяя, достаточно ли та свежая, чтобы ее слопать.
– И почему этот не в униформе?
– Этот, – протянул Данте, – не любит униформы.
– Кто ты вообще такой? – снова поинтересовалась Рената.
Данте одарил ее холодной ухмылкой.
– Вы ее слышали. Я ее новый охранник.
– А что стало с прежним стражником, Финестра? – задала вопрос Рената, предупреждающе склонив голову.
Алессе хотелось ответить, но, по всей видимости, слова оказались заперты в хранилище.
– Он… сложил свои полномочия.
– Что он сделал?! – Вспышка ярости в глазах Ренаты успокоила Алессу сильнее, чем все сказанное до этого.
Если поведать им о том, что произошло, все станет слишком реальным. Ужас после нападения только начал отступать, и она не хотела к нему возвращаться. Вероятно, крутившиеся в голове мысли отобразились на ее лице, потому что Рената резко вздохнула.
– Я немедленно лишу Лоренцо звания.
– Спасибо.
– Но серьезно, ты выкинула в окно письмо с описанием должности и наняла первого, кто его подобрал?
– Неважно, где я его нашла.
– В Цитадели появляется незнакомец, занимает место рядом с Финестрой, и ты ожидаешь, что мы не станем задавать вопросы? – отругал ее ласково Томо.
– В инструкции сказано, что Финестра имеет право выбирать личного телохранителя, если их не связывают родственные связи. – Не будь этого запрета, она в первый же день побежала бы молить Адрика стать им. Именно по этой причине правила и существовали. Нельзя разорвать отношения с прошлой жизнью и притащить в крепость брата-близнеца.
Томо потер виски пальцами.
– Когда наступит Диворандо, защитить тебя смогут только войска. Если сомневаешься в их верности, нужно предпринимать меры.
Она сомневалась в верности каждого. Единственный человек, чью мотивацию она понимала, стоял перед ней. Без Алессы у Данте почти не оставалось никаких шансов выжить во время Диворандо, поэтому ее жизнь имела хоть какое-то значение для него.
– Я полностью поверю в наши войска в день сражения, – наконец сказала Алесса, переводя взгляд с Томо на Ренату. – Но у меня получится лучше сосредоточиться на своем долге, если за мной будет присматривать тот, кому я могу доверять.
На протяжении многих лет Алесса номинально возглавляла войска, которые в лучшем случае относились к ней как к маленькому ребенку, а в худшем – как к врагу, однако теперь у нее появился настоящий подчиненный. Крепкий молодой человек, ни перед кем не склоняющей головы, даже перед бывшими Финестрой и Фонте. И пусть его не пугал и ее авторитет, но он исполнял приказы. Некоторые. Так или иначе, Данте работал только на нее.
Рената сквозь стиснутые зубы втянула воздух, и Алесса еще раз продемонстрировала стойкость своего духа.
– Он опытный боец, и дальнейшему обсуждению данный вопрос не подлежит.
Она впервые увидела Ренату безмолвной.
Бунт может вызывать привыкание.
Четырнадцать
Senza tentazioni, senza onore.
Где нет искушения, нет и славы.
Рената и Томо удалились, и Алесса наградила Данте хмурым взглядом.
Прислонившись к стене арочного прохода, он поднес ко рту ярко-зеленое яблоко, совершенно не впечатленный устроенными ею гляделками.
– Я велела ждать наверху.
– Я планировал, – пожал он плечами. – Но оказалось, что добрая половина обитателей желает тебе смерти, поэтому я решил держаться неподалеку.
Тишину нарушал лишь хруст яблока, которое Данте невозмутимо поедал, игнорируя ее попытки прожечь в его лице дыру с помощью силы воли.
– И что это было? – спросил он.
Повертев головой и убедившись, что наставники ушли из зоны слышимости, Алесса отбросила темные локоны за плечи.
– Рената размышляет, не убить ли меня.
Данте застыл, и его зубы застряли в белой мякоти фрукта. Он все же откусил и проглотил кусок, даже не прожевав.
– Ну и?
– Ну и? Это все, что ты можешь сказать?
– Если я хоть пальцем к ней притронусь, меня повесят.
– Что ж, ты в безопасности, потому что я заверила их: если мне придется умереть, я устрою это сама.
– Ха. – Он всмотрелся вдаль. – Тогда кто заплатит мне?
– Поверить не могу, что вообще тебе плачу.
Он снова откусил яблоко и заговорил с набитым ртом.
– Если хотела охранника из «да, мэм, нет, мэм» разряда, у тебя тут таких полно.
– Ох, этого я точно не жду. – Она закатила глаза. – Но немного сочувствия тебя не убило бы.
– Меня не так-то просто убить, – заявил он и сурово усмехнулся. – И что-то я не припоминаю среди обязанностей пункта про сочувствие.
– О возражениях тоже речи не шло.
– Я умею выходить за рамки. – Данте пожал плечами. – Выбрала следующую жертву?
– Нет. – Она сердито посмотрела на него, хотя мысленно и сама порой их так называла. – Как ты и предложил, я пробую кое-что новое. Задержишься чуть подольше?
– Насколько дольше? – спросил Данте, прищурившись.
– Я обещала принять решение до карнавала.
Он откинул голову и громко вздохнул.
– Лучше бы пропуск в крепость был выписан золотом.
– Я выпишу его тебе кровью. А теперь идем. Если Рената в плохом настроении, поблажек ждать не следует. Как и опаздывать, впрочем.
За стенами тренировочного зала Алесса скинула сапоги и начала стягивать свой белоснежный наряд, а Данте тем временем выглядывал через приоткрытую дверь. Почти все поверхности зала были обтянуты мягкой тканью, а на крюках и в ножнах у дальней стены висел арсенал настоящего и практичного оружия. Данте, заметив коллекцию церемониальных кинжалов, протяжно застонал.
Храмовое платье довольно легко соскользнуло до талии, но пришлось повозиться, чтобы стащить его с бедер. Когда ткань лужицей растеклась у ее ног, Данте повернулся, и в его глазах полыхнуло желание – обладать кинжалами, а не ею, – отчего колени Алессы подкосились.
Вздернув голову, Данте уставился на стену над ее головой.
– Что у вас за тренировки?
Ей не следовало этого делать, но Алесса покраснела. Ее тонкий, облегающий тело тренировочный костюм создавался таким образом, чтобы в нем можно было свободно передвигаться, пусть скромностью он и не отличался, но прикрывал все, что требовалось.
– Надеюсь, фехтование. Еще тренируем сражение с бо[4] и на мечах, но они куда тяжелее.
Слова заставили его взглянуть на девушку с любопытствующей улыбкой.
– Ты умеешь управляться с мечом?
В идеальном мире она выхватила бы из ножен палаш и, приставив его к шее Данте, язвительно спросила: «Разумеется, а ты нет?» – но даже будь таковой поблизости, руки ее, скорее всего, подвели бы. Вместо этого она уперла кулаки в бока.
– Я не лучший мечник, но кое-что умею.
Рената прочистила горло. Данте последовал
