Весь Хайнлайн. Угроза с Земли (сборник) - Роберт Хайнлайн

Именно в этом различии скоростей распространения Уолдо учуял ключ к пониманию проблемы.

Но позабыть о фантастической истории с «помелом» Маклеода на задуманный долгий срок ему не дали. Позвонил доктор Рэмбо. Уолдо ответил на звонок, поскольку звонили из лабораторий НАПЭ. Увидел на экране незнакомого человека и спросил:

— Кто вы и что вам нужно?

Рэмбо пугливо огляделся по сторонам.

— Шш-ш! Не так громко. Могут подслушать, — прошептал он.

— Кто может подслушать? Кто вы такой?

— Да те же, что и всегда. На ночь всегда запирайте дверь. Я доктор Рэмбо.

— Какой такой доктор Рэмбо? Ах да. Послушайте, доктор, что означает это ваше вторжение?

Доктор так подался вперед, что чуть не выпал во «Фригольд» из стереоизображения.

— Я понял, как этого добиться, — свистящим шепотом произнес он.

— Чего добиться?

— Четкой работы декальбов. Наших распрекрасных декальбов.

Внезапно он выбросил вперед руки, судорожно шевеля пальцами.

— Вот как они действуют! Вьются, вьются, вьются!

Уолдо ощутил естественный порыв прервать разговор, но превозмогло любопытство — а что прозвучит дальше? Рэмбо продолжал:

— И знаете почему? Знаете? Отгадайте.

— Так почему же?

Рэмбо приложил палец к носу и плутовато засмеялся.

— Хотите знать? Много ли дадите за то, чтобы знать? Но так и быть, я скажу.

— Так говорите.

И тут в глазах Рэмбо явился смертельный страх.

— Наверное, нельзя говорить. Наверное, подслушивают. Но я все равно скажу! Все равно! Слушайте внимательнейшим образом. Миром владеет неопределенность.

— Это все? — полюбопытствовал Уолдо, теперь уже решительно забавляясь скоморошеством собеседника.

— А вам мало? Куры закаркают, петухи сядут на яйца. Вы здесь, а я там. А может быть, и нет. Нет ничего определенного. Ничего. Ни-че-го-шень-ки. Крутится-вертится шарик лото, чем обернется, не знает никто. Один я знаю.

— Что знаете?

— Как обернуть его чем мне захочется. Глядите.

Рэмбо выхватил перочинный нож.

— Если порезаться, кровь потечет. Верно? Или неверно?

И полоснул по указательному пальцу левой руки.

— Глядите-глядите.

Он поднес палец к самому окуляру. Порез, хотя и глубокий, был едва различим и вообще не кровоточил.

«Капитально! — подумал Уолдо. — Истерическое сжатие сосудов, образцовый клинический случай». А вслух сказал:

— Ну, это любой может проделать. Покажите что-нибудь похлеще.

— Любой? Верно. Любой. Только если будет знать как. А теперь попробуем вот эдак.

Он воткнул нож себе в ладонь левой руки, так что острие вышло на запястье. Повернул лезвие в ране, выдернул нож и показал ладонь. Крови не было, порез мгновенно сомкнулся.

— А знаете, почему так выходит? Потому что есть плюс-вероятность, что нож там побывал, и есть минус-вероятность, что он там побывал. Вот эту минус-вероятность я и открыл!

Потеха кончилась, Уолдо стало скучно.

— Это все? — повторил он.

— Этому нет конца, ибо отныне нет ничего определенного, — торжественно объявил Рэмбо. — Полюбуйтесь.

Он положил нож плашмя на ладонь и перевернул ее.

Нож не упал, он как бы прилип к перевернутой ладони.

И тут Уолдо ощутил прилив интереса. Не исключено, что ему показали фокус, вероятно, это был фокус, но куда более впечатляющий, чем порезы без кровотечения. Порезы без кровотечения характерны при определенных психозах; но чтобы нож прилипал к ладони — такого случиться не должно было. Уолдо включил второй видеофонный канал.

— Мне главного инженера Стивенса из «Норт- Америкэн Пауэр-Эйр», — потребовал он. — Немедленно!

Рэмбо не обратил на это внимания, он продолжал лекцию о ноже.

— Он просто не знает, где теперь низ, потому что отныне нет ничего определенного, — певуче мурлыкал Рэмбо. — Может, упадет, а может, и нет. По-моему, упадет. О! Упал. Хотите посмотреть, как я пройдусь по потолку?

— Вызывали, мистер Джонс?

На втором экране появился Стивенс.

Уолдо отключил звук на канале связи с Рэмбо.

— Да. Я по поводу этого дергунчика Рэмбо. Поймайте его и срочно доставьте ко мне. Я хочу его видеть.

— Но-о, мистер Дж…

— Шевелитесь!

Уолдо отключил связь со Стивенсом и опять включил звук на связи с Рэмбо.

— …неопределенность. Хаос царит, черная магия ходит по белу свету. Или, наоборот, белая пу черну?

Рэмбо как-то странно посмотрел на Уолдо, внезапно просиял и выпалил:

— Всего доброго, мистер Джонс. Очень рад был вашему звонку.

Экран погас.

Уолдо нетерпеливо ждал. «Все это был розыгрыш, — твердил он себе. — Рэмбо устроил мне чудовищный розыгрыш». Розыгрышей Уолдо терпеть не мог. Он еще раз позвонил Стивенсу. Того не было на месте. Он попросил перезвонить.

Вскоре Стивенс перезвонил. Волосы у него были взлохмачены, лицо — красное.

— У нас худые дела, — сказал он.

— Вы его взяли?

— Рэмбо-то? Да, хоть и с трудом.

— Так давайте его сюда.

— Во «Фригольд»? Но это невозможно. Вы не поняли. У него крыша поехала. Сошел с ума. Его увезли в больницу.

— Много на себя взяли, — ледяным тоном сказал Уолдо. — Без вас знаю, что сошел, но мое распоряжение остается в силе. Устраивайтесь как хотите. Наймите санитаров. Дайте расписку. Суньте, кому надо. Но доставьте ко мне срочно. Это необходимо.

— Вы не шутите?

— Не имею такого обыкновения.

— Для ваших исследований? Он не в форме и ничем не может быть вам полезен, это я вам могу сказать точно.

— А уж это мне предоставьте решать, — заявил Уолдо.

— Хорошо, — неуверенно сказал Стивенс. — Я попытаюсь.

— Смотрите, не подведите.

Стивенс еще раз перезвонил спустя полчаса.

— Мне не доставить вам Рэмбо.

— Вы недотепа и зря едите свой хлеб.

Стивенс побагровел, но сдержался.

— Личности здесь ни при чем. Он исчез. Не довезли до больницы.

— Как это?

— В голове не умещается. Его везли пристегнутым к носилкам, он был как в корсет запеленут. Сам видел, как его пристегивали. Но когда прибыли в больницу, оказалось, что он исчез. Причем санитары твердят, что ремни остались нерасстегнутыми.

«Чушь», — просилось с языка у Уолдо, но Стивенс продолжал:

— Но это еще далеко не все. Верьте слову, я сам с удовольствием покалякал бы с ним. Я только что с осмотра его лаборатории. Помните те чокнутые декальбы? Ну те, заколдованные?

— Понял, о чем речь.

— У Рэмбо оказалась еще одна сборка, которая проделывает то же самое.

Уолдо на несколько секунд лишился дара речи, а потом тихо произнес: