Скажи это Богу - Елена Черникова

- Василий, давай отдадим ее в какой-нибудь институт, она такая молодая, все еще наладится, - предположила жена.

- Рано, - уклончиво ответил Василий Моисеевич. - Надо тщательно обследовать мозг, сделать многочисленные анализы. Вдруг все это случайно и временно?..

Жена ясно слышала в голосе профессора фальшь, но никак не могла ее интерпретировать. Слова разумные, как всегда. Но голос - будто клоун схватил ангину, - такое странное сравнение пришло ей.

На второе профессор спросил у поварихи тройное мороженое, чем вверг ее в транс: мороженое в доме держали только для Тимы.

- Василий, - озаренно сказала жена, - я хочу сама позаниматься с девочкой. Я смогу почувствовать ее. Сначала я испугалась, а сейчас все прошло. Даже новое вдохновение появилось, представь себе. Я вижу, что ты чем-то озадачен, но я-то не озадачена так, как ты. Разреши мне попробовать. А ты не хочешь пригласить окулиста? Не объяснять ничего, просто вызов на дом. Или сами сходим к нему, а?

- Позже, - ответил профессор, доедая мороженое. - Сначала сами понаблюдаем. Окулист никуда не денется.

И подумал с горькой злобой, что впору приглашать оккультиста.

Он вернулся в кабинет и плюхнулся в рабочее кресло, обхватив голову мокрыми ладонями. Вдруг из соседней комнаты - там Тима! - донеслась речь. Абракадабра какая-то, слова не разобрать. Профессор на цыпочках подошел к двери.

- Молодые олимпионики купили свежие ботиль?оны и агедонично принялись за ринотиллессоманию... - ворковал очень чистый, приятный голос новородившейся Тимы.

"Что за диктант!" - и решив, что это продолжение хулиганств Алины, профессор без стука вошел в, так сказать, девичью.

Алины нигде не было. Помахивая ногами, на диване валялась Тима и чеканила невероятные фразы:

- По корту сухо хлюпают мячи, но ушастый полуеж не ест змей!

Руками она размахивала, как пьяный дирижер, старающийся с листа сыграть "Турангалилу".

Профессор уже устал холодеть, каменеть и вообще что-либо чувствовать. Сегодняшнее утро прошлось по его нервам асфальтовым катком с шипами. Выход искать все равно придется.

- Василий Моисеевич! - позвала его Тима.

Профессор сел на диван рядом с девушкой, которая внезапно прекратила свою лингвистическую гимнастику, поправила блузку и скромно села рядом.

- Почему ты так назвала меня? - спросил профессор.

- На вашем столе в кабинете лежат ваши визитные карточки.

- Откуда ты знаешь, что такое визитные карточки и что именно эти - мои?

- Я много раз видела эти предметы раньше, когда вы давали их посетителям.

- Я никогда не давал посетителям карточек в твоем присутствии.

- Иногда я могла видеть вас самовольно. - На все вопросы Тима отвечала быстро и открыто.

Профессору понравилось начало беседы. Он вознадеялся, что сегодня удастся разобраться во всех этих превращениях вполне. Говорит - могла видеть, значит, пом?нит о своем былом даре?

- Тебе сейчас легко говорить, слышать, видеть? - отважился он.

- Как и вам, - неосторожно ответила простодушная Тима, которую доктор вырастил уж никак не для обычного человеческого чувствования.

- А ты можешь сказать мне, что сейчас делает повариха?

- Нет, - удивилась девушка. - Ее же нет в этой комнате!

- Тима!.. - простонал профессор. - Посмотри внимательно, прошу тебя!

- Василий Моисеевич, отсюда не видно повариху! - расстроилась Тима, почему-то мигом забывшая о визитных карточках.

- Ну хорошо, а ты слышишь... Ты что-нибудь слышишь?

- Вас. Машины на улице. Рыбка плещется в аквариуме. Под столом бегает паук...

- Откуда ты знаешь, что там именно машины и что рыбка - плещется? И особенно паук...

- Так, просто знаю. Откуда-то.

- А где твоя мама?

- Не знаю.

- А где твоя новая знакомая, с которой ты ловила рыбок в аквариуме?

- Алина? - невинно уточнила Тима.

- Да... - Профессор затаил дыхание.

- Ушла.

- Куда?

- Она не сказала.

- А ты не видишь ее сейчас?

- Ну нет же, конечно, нет! - воскликнула Тима.

- Хорошо, не беспокойся. Скажи, ты помнишь, как ты провела вчерашний день и сегодняшнее утро? - прямо спросил профессор.

- Вчера я весь день и ночь спала. А сегодня утром я проснулась. Сначала было очень больно, меня сдавило какой-то фиолетовой трубой, а потом вдруг отпустило, мне стало так легко, весело, только уши немного чесались, горло болело, в глазах что-то мелькало... А потом все неприятное ушло. Потом я принесла вам в кабинет кофе, потом играла с рыбками...

- Вот скажи про кофе: зачем? Почему ты решила, что меня и Алину надо угостить кофе? - У профессора шевельнулась надежда, что хотя бы одно из сверхобычных чувств Тимы уцелело.

- Извините... Кофе захотелось мне. А потом я подумала, что нехорошо пить кофе в одиночку, поэтому я и вам сварила.

- Что такое нехорошо? Откуда ты взяла слово в одиночку? И как ты могла что-то сварить? Ты ничего этого не знала еще вчера! - Профессор заговорил резко. - А ты помнишь, как ходила в магазин?

- Я не могу ответить сразу на столько вопросов. Они такие разные... - Тима задумчиво посмотрела в окно. - Так хочется погулять в парке!

- В каком? - поинтересовался профессор.

- В Коломенском, - простодушно ответила Тима, никогда в жизни не бывавшая там.

- Откуда ты знаешь, что есть Коломенское?

- Не знаю. А почему вы так волнуетесь? - встревожилась Тима.

- Я хочу знать - откуда ты взяла Коломен?ское? - Профессор вцепился в ее плечи и очень сильно встряхнул.

Тима вдруг встала, лицо изменилось до недоступности; она сняла побелевшие руки профессора со своих плеч и сказала властным тоном:

- Не могли бы вы показать мне мой паспорт?

- Нет! Не мог бы! - крикнул профессор, отшатнувшись к двери. - Я занят. Продолжим в другой раз! - и выбежал.

- Ну и слава Богу... - улыбнулась Тима, заперлась на два оборота, вернулась на диван и опять крепко уснула.

Подруги

Алина сидела в том же историческом кафе - где фартуки, деревяшки, медовуха, - и беседовала с по?другой. Анна собиралась в кругосветное гастрольное турне. Ее творческая жизнь поднялась грандиозно: десять мировых театров уже продавали билеты на ее спектакли, печатались афиши. Увлеченная счастьем, Анна все же не забыла о подруге и своем обещании прочитать ее тексты. Почитала, позвонила и вызвала Алину в кафе.

- Я остановилась на фразе про настоящую катавасию, - начала Анна.

- Я, в общем, тоже, - усмехнулась Алина. - Был еще сон, но я не знаю...

- Ты будешь писать дальше?

- Не знаю. В домашней клинике у профессора начинаются какие-то захватывающие события. Я надеюсь оторвать его внимание от моей особы напрочь. Ты знаешь Тиму?

- Нет. Кто это? - бестрепетно спросила Анна.

- Может быть, давняя клиентка. Но, кажется, без профессии. Очень молодая. Может, секретарша. Но в таком случае - чересчур свободно ведет себя. Может, дочь. Но ты говорила, что у профессора только сын и он работает за границей. Но эта Тима!.. Во-первых, потрясающая красавица. Во-вторых, профессор заинтересован в ней необычно и очень глубоко. В-третьих, он вчера так увлекся трудными домашними делами с Тимой, что забыл спросить с меня новую порцию писанины. А по контракту он обязан читать каждый раз. Хоть мир перевернись - он обязан доставать из меня тексты, тексты... А если он первый нарушил контракт? И он нарушил. Все! Свобода!

- А ты вчера что-нибудь приносила ему? - уточнила Анна.

- Нет. Но он не почувствовал.

- Скорее всего почувствовал, - усомнилась Анна.

- Точно знаю - не почувствовал и не сможет ничего доказать. Следовательно, я на пути к свободе.

- Сколько векторов у свободы! - улыбнулась Анна. - Сначала путь к свободе лежал через профессора, теперь...

- ...теперь тоже через него, но в другую сторону! - развеселилась Алина.

- Он может очень сурово наказать тебя. Я же говорила: адвокаты и прочие...

- Под каждой порцией писанины я всегда ставила число. То же число всегда проставлялось в регистрационной книге у привратника. Я вхожу - он записывает. Во всех случаях раньше все совпадало - плюс автограф доктора на очередном счете! И конечно, то же число в чековой книжке. А на вчерашний день - одна-единственная запись: "Клиент Алина N. в назначенное время явилась на прием". И все. И мой счет вчера не пострадал от профессора ни на копейку. И штрафовать нельзя. Ведь это он сам вчера не читал моих трудов. Сам и виноват. Однократное нарушение контракта любой из сторон карается штрафом. Меня он однажды штрафовал за простое опоздание! Теперь я оштрафую его - по-своему. Вот так.

- Как же? - Анна начала бояться за подругу. - У тебя-то нет его адвокатов. Что ты можешь получить с него?

- Свободу. Те деньги, которые уже уплачены ему мной, пожалуйста, пусть у него и остаются. Но все остальное - дудки. И никаких пожизненных и посмертных процентов. Ни за что. И пусть катится со своей чертовой магией куда угодно. - Алина говорила все увереннее. - Я и тебя постараюсь избавить от него!

- Ой, подожди, не надо! - испугалась Анна. - У меня турне по всему миру. Если я опять что-нибудь себе сломаю, неустойки будут такие, что лучше сразу камень на шею - и в омут.