Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает - Инго Мебиус

Из 22 кавалеров Рыцарского креста 18 заслужили награду в ходе оборонительных боев, при отражении контратак противника, половина из них были наводчиками противотанковых или зенитных орудий. Лишь четверо получили Рыцарский крест как отличившиеся в атаках.

Как уже упоминалось, Гюнтер Хальм был первым рядовым, кто удостоился высшей награды за личное мужество и одновременно — самым молодым из награжденных. К тому же он получил награду в Египте. Война в Северной Африке, хоть и рассматривавшаяся верховным командованием вермахта как некий второстепенный театр боевых действий, пропагандистским аппаратом воспринималась совершенно по-иному, куда значительнее. О ходе боевых действий в Ливии и Египте население” оповещалось регулярно, Роммель был одной из самых известных фигур, его имя стало легендарным.

Простой солдат, рядовой, наводчик противотанкового орудия сумел определить ход сражения под Эль-Аламейном — именно таково было содержание всех газетных заголовков вскоре после вручения Гюнтеру Хальму Рыцарского креста. Один из сюжетов «Германского еженедельного обозрения» был посвящен этому событию.

Но до мельчайших подробностей событие было описано в газете «Хильдесхеймер беобахтер». Так вышло, что датой присвоения награды стало 15 июня 1942 года. Целых три награды за две недели — так кричали заголовки.

До наших дней сохранился дневник одного из дальних родственников Гюнтера Хальма. Отрывки из него довольно интересны — в них описано то, как родственники на родине узнали о вручении Рыцарского креста Хальму.

«20 августа 1942 г.

От души поздравляю вас, дорогие родители, после вручения мне Рыцарского креста. Счастья вам и здоровья. Ваш сын». Эту телеграмму получила семья Хальмов 30 июля от своего сына Гюнтера. Мы узнали обо всем 7 июля. Мы с бабушкой сидели у радиоприемника и слушали восьмичасовую сводку новостей. И вдруг: «Рыцарский крест вручен солдату противотанкового подразделения». И тут мы слышим знакомый голос — это же Гюнтер Хальм! Я даже вскочил и выкрикнул «Что-оо?!» вы не сразу поверили, что речь идет именно о нашем Гюнтере. Неужели он? Быть того не может!

Но выяснилось, что может. Тут же были приведены дата и место рождения. Пришлось поверить. Я был так взволнован, что сразу же бросился всем сообщать об этом…»

«…мать сразу же достала фотографии, на которых Гюнтер был изображен еще ребенком. Мы просто онемели от того, что узнали. Первое — простой солдат, рядовой, которого лишь в конце апреля взяли в армию, а в боевой части он оказался только с 1 октября, и вот тебе и на! Самый молодой кавалер Рыцарского креста в Великогерманском рейхе! И это наш родственник. В это воистину с трудом поверишь. Что же такого он совершил, что удостоился самой почетной награды?

Впоследствии мы узнали обо всем в подробностях. В ожесточенном бою он практически в одиночку, поскольку его товарищи были ранены, сумел подбить 7 английских танков. Вот так карьера военного! За две недели он получил Железные кресты 1-й и 2-й степени и Рыцарский крест. 15 июля — 2-й степени, а 23 июля — 1-й степени. А 29 июля ему был вручен еще и Рыцарский крест. А 22 июля он подбил эти семь танков.

И весь вечер 7 августа я был так взволнован, что даже потом ночью и заснуть не мог. Сразу же сел и настрочил Гюнтеру длиннющее письмо. Письма написали отец, мать и Дитрих. Письма отправили через мать Гюнтера — мы не знали номер его полевой почты.

Я вспомнил веселые деньки 1937 года. Мы с ним тогда дружили водой не разольешь. Кем мы тогда были? Дети, да и только! Какое мы могли иметь понятие о войне, обо всех связанных с ней ужасах и гибели людей. Как не знали ничего и о наградах.

Полковник Герберт Эверт, командующий 104-м мотопехотным полком, был свидетелем неравного боя расчета противотанкового орудия у кряжа Рувейзат, и принятые Эвертом решения в существенной мере также повлияли на исход боев того дня. За умелое боевое применение частей вверенного ему полка в ходе боев у Эль-Аламейна 8 августа 1942 года полковник Герберт Эверт был удостоен Рыцарского креста. Арнольд Хюбнер, первый кавалер Рыцарского креста среди служащих рядового состава, сражавшихся на африканском театре военных действий. Хуберт Бринкфорт — первый кавалер Рыцарского креста среди служащих рядового состава. Весьма детально обо всех обстоятельствах, предшествовавших награждению Гюнтера Хальма, сообщила, конечно же, газета «Хильдесхеймер беобахтер». Таким образом, благодаря ей дату 15 июля 1942 года стали считать официальной. Заголовок гласит: «За две недели два Железных креста и один Рыцарский». Все ежедневные газеты Германии публиковали статьи на одну и ту же тему. 

К сожалению, мы пропустили и так не услышали тот репортаж, где Гюнтер сам рассказывал обо всем. Но вот в «Обозрении» я его все же увидел. Конечно, кадры промелькнули быстро, но я узнал Гюнтера, того Гюнтера, с которым мы 5 лет назад дружили. Было видно, что он страшно волновался, когда Роммель надевал ему на шею ленту с орденом. Ну, а кто бы на его месте не волновался? Потом Роммель обратился непосредственно к нему. А Гюнтер ответил: «Есть, герр генерал-фельдмаршал!»

Нам его мать прислала длинное письмо, в котором писала, что он, мол, один из всего полка удостоился такой награды. И тетя Фрида тоже прислала письмо. Пишет, что Союз немецких девушек и «Гитлерюгенд» — все желают получить от него личный автограф, что Гюнтера буквально завалили письмами и подарками…

Мы все теперь надеемся, что он еще летом придет в отпуск. Я тоже от всего сердца этого желаю. Он его заслужил! И мое пожелание к его 20-летию (27 августа), чтобы все у него было хорошо. Теперь ведь перед ним большое будущее. Как иногда в жизни бывает — никто тебя не знает, кроме родных и близких, и раз — вдруг тебя знает и почитает вся страна…»

ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ У ЭЛЬ-АЛАМЕЙНА

«После вручения мне Рыцарского креста моя фронтовая жизнь продолжалась. Никакого отпуска пока не последовало. По-прежнему пекло, песок и камни. Я сидел в отрытом в песке окопчике и читал письма из всей Германии. И что мне с ними было делать? Не мог я рассылать всем и каждому свои фотки с автографами, настрочить свою биографию или выполнить все обещания авторов этих писем. Другие награжденные получали отпуск на родину, но для нас, «африканцев», путь через Средиземное море был связан с немалыми опасностями. Так что я застрял в этой пустыне. Солнце палило ежедневно, песок раскалялся страшно, во фляжке плескался отвратительный на вкус тепловатый кофе, а мыслями я был дома. Как там они? Все ли у них хорошо? Спрашивал я себя, имея в виду родных и близких.

Теперь ответы на письма писал мой отец, в особенности те, в которых просили выслать мою фотографию. Он и высылал фотографии — на которых я новобранец и, конечно же, те, где я изображен уже с Рыцарским крестом на шее.

Примерно две недели спустя после награждения меня снова вызвали в штаб корпуса. Там Роммель додожил мне, что некий господин из Дюссельдорфа решил пожертвовать 19-летнему солдатику, заработавшему себе Рыцарский крест, 10 тысяч рейхсмарок на образование и вообще на устройство в жизни, если этот солдатик живым и здоровым вернется с войны домой. Ни имени, ни адреса указано не было. Письмо было направлено лично генерал-фельдмаршалу Роммелю. Оказалось, что речь шла о виноторговце Артуре Хауте из Дюссельдорфа, известного своей благотворительностью. Разумеется, я был поражен и удивлен и сел тут же написать вежливый ответ с благодарностью на письмо незнакомца из Дюссельдорфа.

После последней и тщетной попытки смять Африканский корпус 22 июля 1942 года на фронте наступило нечто вроде затишья. Ни англичане, ни мы уже были не в состоянии продолжать бои. Наш войсковой подвоз осуществлялся из Триполи, а это целых 2000 километров до Эль-Аламейна, даже из Бенгази расстояние составляло 1000 километров. Англичане имели возможность комплектовать части из солдат колониальных войск — Индии, Новой Зеландии, Австралии и Палестины. Переброска сил из Англии через мыс Доброй Надежды была так же сопряжена с гигантским расстоянием. А до Каира нам оставалось всего-то 80 километров.

Таким образом, у нас появилось время съездить до мастерских, где в ремонте находилось наше орудие. Там шла другая жизнь. Солдаты размещались в больших палатках, замаскированных сетками на случай авианалетов противника. Такие же палатки были подготовлены и для нас. В палатках и снаружи стояли столы и стулья, на столах — свежие фрукты, виноград, И спать приходилось не на песке, а на топчанах, и питьевой воды всем хватало. Паек был куда солиднее, калорийнее и разнообразнее, чем на фронте. Раз в несколько дней нам выдавали даже вино — 250 граммов на человека. Все эти запасы были трофейными, захваченными у британцев. Там давали и лимоны для предотвращения заболевания цингой, однако они помогали мало — почти у всех расшатались зубы. Не исключалась опасность подхватить желтуху или дизентерию.