Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает - Инго Мебиус

В мае 1942 года Марселю присвоено звание оберлейтенанта, и он назначен на должность командира 3-й эскадрильи 27-й истребительной авиаэскадры. На 6 июня 1942 года Марсель имел на счету в общей сложности 75 сбитых машин британцев, что обеспечило ему Дубовые листья к Рыцарскому кресту. Уже к 17 июня 1942 года Марсель совершил свою 100-ю победу. За нее 18 июня 1942 года ему были вручены Мечи к Рыцарскому кресту. Число сбитых самолетов противника неуклонно росло, и в июне того же 1942 года он за 11 минут сбил 6 британских самолетов, став национальным героем — не проходило дня, чтобы в газетах не упоминали Ганса-Иоахима Марселя.

Уже в день возвращения в свою эскадрилью после вручения ему Мечей к Рыцарскому кресту Марсель сбил еще 10 самолетов неприятеля. Пик его карьеры истребителя пришелся на 1 сентября 1942 года. В тот день в ходе трех боевых вылетов он одержал в воздухе 17 побед! И 3 сентября 1942 года сбитые им 126 самолетов обеспечили ему бриллианты к Рыцарскому кресту. К 15 сентября 1942 года число побед Марселя достигло цифры в 150 самолетов. В возрасте 22 лет этот пилот 22 сентября 1942 года стал самым молодым гауптманом в германских войсках.

26 сентября Марсель одержал свою 158-ю воздушную победу, в тот день было подбито 7 самолетов. Многомесячная кампания не прошла без последствий — Марсель нуждался в отдыхе. Даже Роммель предложил ему отправиться в отпуск, но Марсель категорически отказался и продолжал воевать во главе эскадрильи.

В последний боевой вылет он отправился вместе со своей эскадрильей 30 сентября 1942 года. Доложили о подразделении британских самолетов в воздухе. Но эскадрилья, так, не вступив в боевое соприкосновение с противником, повернула — британцев в воздухе не обнаружили. Но дело в том, что гауптман Марсель отправился в тот, ставший роковым для него полет на машине новой модификации — «Me 109G». Внезапно двигатель задымил. Поняв, что он над своей территорией, Марсель решает покинуть машину, но случай с неудачно раскрывшимся парашютом поставил точку на его блистательной карьере аса.

Вероятно, Ганса-Иоахима Марселя можно назвать лучшим пилотом Второй мировой войны. Он прекрасно владел техникой пилотирования, по части маневра у него соперников не было и благодаря прекрасному зрению мгновенно определял противника в воздухе, причем всегда опережая его. И, оказываясь в хвосте у неприятеля, мог вести прицельный огонь из любого маневра, порой даже в совершенно немыслимых положениях. И при этом умудрялся обходиться минимумом боекомплекта — в среднем каждый сбитый вражеский самолет обходился в 15 выстрелов.

Но 30 сентября 1942 года «неугасимая звезда Африки» угасла навечно. И рекорд Марселя — 158 сбитых машин врага за относительно короткие сроки — так и не был побит никем из германских асов. Для всех солдат и офицеров Африканского корпуса трагическая гибель гауптмана Ганса-Иоахима Марселя явилась шоком.

«Между тем, в начале октября 1942 года меня откомандировали в тыл на курсы унтер-офицеров. Нас разместили в больших палатках на 12 человек. Здесь жизнь была спокойнее.

Подъем едва рассвело, умывание (2 литра протухшей воды), затем завтрак. Если солнце стояло достаточно высоко, завтракать было невозможно. После завтрака занятия. Прямо на палящем солнце у палаток, потому что царившее в палатках пекло выдержать было невозможно. За весь день нам выдавали пол-литра кофе, часть напитка приходилось оставлять на следующее утро для бритья. «Полцарства за глоток чистой воды!»

Программа занятия была достаточно насыщена, но нас, успевших к этому времени стать прожженными пустынными вояками, удивить было трудно. Мы-то понимали, что бой — лучший инструктор и наставник.

Вскоре у меня начались желудочные колики и диарея. За ночь по несколько раз я бросался наружу из палатки и… не всегда успевал добежать до отхожего места. Из меня лилась водичка. Врач прописал какие-то таблетки, но боль только усиливалась. Я не мог смотреть на еду — меня тут же начинало тошнить. Врач констатировал субтропическую амебную дизентерию. Потом вдруг нас подняли по тревоге — пришло указание срочно вернуть нас в боевые части — наши унтер-офицерские курсы на том и закончились. Разумеется, ни о какой госпитализации и думать не приходилось».

Вечером 23 октября 1942 года британцы начали крупное наступление на Эль-Аламейн. В это время самого Роммеля в Африке не было. Поскольку состояние здоровья генерал-фельдмаршала продолжало ухудшаться, Гитлер уже 19 сентября 1942 года в порядке замены направил командовать Африканским корпусом генерала танковых войск Георга Штумме. 22 сентября генерал-фельдмаршал сдал командование Африканским корпусом и через Рим вылетел в Германию. Вскоре после этого его направили в санаторий на отдых и лечение. Перед отлетом Роммель дал точные указания своему преемнику — во избежание того, чтобы Штумме не наломал дров. Если британцы начнут наступление, он тут же вернется и сам возглавит войска. А Штумме предписывалось лишь удерживать фронт.

Обер-лейтенант Ганс-Иоахим Марсель после вручения ему бриллиантов к Рыцарскому кресту. До этого Марсель удостоился дубовых листьев и мечей к этой награде.

Роммель ни на йоту не сомневался, что рано или поздно британцы перейдут в наступление. Монтгомери лихорадочно готовился к наступательной операции, и его 8-я армия день ото дня набирала мощь благодаря налаженному войсковому подвозу. План командующего британскими силами был прост — он оставался верен своему девизу. Боевые действия англичан замышлялись как сражение на истощение неприятеля. Резервами британцы располагали достаточными. Главное направление операции располагалось к северу от Эль-Аламейна, одновременно с этим на южном направлении сосредотачивались силы отвлечения. Наступательной операции должна была предшествовать массированная артподготовка. Затем наступающие силы пехоты обеспечивали проходы в минных полях для танкистов. Монтгомери исходил из того, что сумеет втянуть Роммеля в эту битву, что воспрепятствует ему применить свою излюбленную тактику мобильной войны.

Теперь перевес сил был явно на стороне британцев. 104 000 солдат, из них 54 000 итальянских, противостояли 195 000 британцев. Африканская танковая армия располагала 489 танками, и 278 из них были устаревшими итальянскими машинами. Британцы имели возможность бросить в бой до 1000 машин. Примерно так же обстояло дело и с артиллерией.

Вечером 23 октября мощная артиллерийская подготовка ознаменовала начало наступления Монтгомери. По всему фронту заговорили сотни орудий. Ранним утром генерал Штумме попытался оценить обстановку, однако по пути к передовой линии сам угодил под артобстрел. Вследствие пережитого стресса с ним случился сердечный приступ, от которого он вскоре скончался.

25 октября 1942 года Роммель вернулся в Африку и тут же принял командование корпусом. Фронт пока что удавалось удержать, его указания исполнялись и даром не прошли. После успехов первого дня наступление британцев уже на второй день застопорилось, а на отдельных участках контрудары германо-итальянских сил оказались успешными.

Вот на фоне такой обстановки и завершились унтер-офицерские курсы Гюнтера Хальма. Хальм вернулся в свою мотопехотную роту и, страдая от дизентерии, все же принял участие в так называемом «втором сражении при Эль-Аламейне».

«Предстояло ликвидировать прорывы в нашей линии обороны в результате наступления англичан, сопровождаемого артподготовкой. Это происходило в основном на тех участках, где действовали плохо вооруженные итальянские дивизии. Мы пытались оттеснить их к исходным рубежам. Почти каждый день нас бросали то на один, то на другой участок, где обнаруживался прорыв и контратаковали англичан. Нам приходилось, преодолев заградительный огонь неприятеля, наступать растянутым боевым порядком, временами при поддержке наших танков. На вновь отбитых у британцев позициях мы обнаруживали, что итальянские солдаты, побросав оружие и боеприпасы, удирали.

Под огнем противника мы пытались наступать, но безрезультатно. Повсюду лежали убитые и раненые, а однажды одному моему боевому товарищу осколком снесло полчерепа. Страшное это было зрелище. Дышать было невозможно в этой пороховой гари. Англичане вовсю поливали нас пулеметным огнем, и наше счастье, что в песчаной мгле они промахивались».

План Монтгомери измотать противника, судя по всему, начинал осуществляться. К 28 октября 1942 года Африканский корпус располагал еще 81 боеготовым танком. Как и в районе Алам Хальфа, выяснилось, что позиционная война на узком участке фронта без возможности тактического маневрирования была слабым местом Роммеля. Он терял инициативу и принимал неверные решения. А переброски сил в тыл сжирали все стратегические запасы топлива.

Монтгомери смещал главное направление удара все дальше на север и неделю или чуть больше спустя сумел добиться там окончательного прорыва. Британская артиллерия била без передышки. Бои на северном участке поглощали все резервы немцев, в результате линии обороны на юге опасно истончились. Но там, где оборонялись немецкие части, британцы сталкивались со значительными потерями. И Монтгомери вновь решил сместить направление главного удара, снова вернувшись чуть южнее.