Прятки с судьбой - Анна Милок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня усадили на лавку, наложили на руку какую-то припарку. Сама же Гата полезла в ларь за иглами. Может и зря я Радимиру отказала? Знахарка готовилась так, словно пытать меня собиралась.
Вспомнилось, как в детстве часто приходилось справляться с этой бедой одной. Сама иглой пыталась достать занозу, а если не было ничего под рукой, или неудобно было, то и зубами. Всё, что угодно, лишь бы не признаваться строгой Людмиле, что несмотря на все запреты, я снова носилась чёрти где и чёрт знает с кем.
Разыгравшееся воображение представило картину, как Радимир склоняется надо моей ладонью. Так живо представила, что щёки краской покрылись, а на лбу испарина вышла.
– Не боись, голубка, – подметила Гата мои изменения. – Больно будет совсем немного.
Её слова, как и толстая игла в её руках, быстро меня отрезвили. Нечего думать о глупостях всяких.
Глава 31
Тихий и спокойный лагерь, каким казался он мне ночью, с восходом солнца стал больше похож на разворошенный улей. Какие-то палатки ещё стояли среди немногочисленных своих товарок, большая часть была уже убрана. Туда-сюда сновали люди, в основном мужчины. Все в чёрном, как один, как ни пыталась глазом выцепить фигуру Радимира – не смогла.
– Чего ворон считаешь? Молодость мою ищешь? – бабушка Гата подтолкнула меня под мягкое место, чтобы я не мешалась под ногами: ни её собственными, ни дружинников князевых.
– Вот уж точно, что вороны, – вырвалось против воли, сильно уж засмотрелась на чёрное слаженное войско.
– А ты косо не гляди, и хлопцев моих не обижай, – пригрозила она мне скрюченным от старости пальцем. – Не забывай, что им, соколикам, своей жизнью обязана.
– Я и не забывала, – и уж тем более мне вовек не забыть, что, если бы не один соколик ваш, я бы ни в жизнь в такую передрягу не попала. Если бы не Радимир, нежилась бы сейчас на своей пуховой перинке в славном Китеже и бед не знала. Виновного найти всяко легче, чем самой нести тяжкое бремя ответственности. Но об этом я долго измышлять не стала, сознание зацепилось за другое: – Хлопцев? А вы, бабушка, откуда родом-то? Не с Великолучья ли?
– Я в Родне живу дольше любого из местных, а уж откуда прибыла и не упомянуть, – рассмеялась Гата, да с такой грустью в глазах, что без труда стало ясно, помнит всё она прекрасно, как бы забыть не силилась. Как знать, может и её в своё время силком за хребет увезли, как сестру моей нянюшки.
Я надоедать с распросами не стала. Не без удивления смотрела, как в мгновение ока сворачивают дружинники лагерь, словно и не было здесь никакой стоянки. Меня от работы оградили, чтобы не навлечь на свою голову ярость знахарки, а к самой бабе Гате и подходить боялись. Ларь с её травами, зельями да склянками несли в четыре руки, как самое большое сокровище.
Нас, видать, как самых немощных, определили в крытую повозку. Чему я, конечно, была только рада: ох, не скоро я взгляну в сторону лошадок, чует моё сердце. Длинным караваном люди князя Радимира двинулись в горы.
Местность, покуда хватало глаз, была самая неприглядная. Одинокие сосны, каменные кручи и ни одного ровного плато. Оставалось диву даваться, как люди тут живут.
Родня, столица княжества горных хребтов и пиков, была по праву самым загадочным местом на нашей земле. С большим трудом можно было найти редкие упоминания о ней в книгах, а уж о картинках и мечтать не стоило. Интересно, как она выглядит? Не живут же они на верхушке горы?! Даже ввысь заглянула: далековато. А может в пещерах или под землёй? А что? С них станется, вон какие нелюдимые.
Больше на привал мы не останавливались, да и мест для стоянки тут не было. Длинная узкая тропа, ведущая в неизвестность, и наша вереница. Прямо в повозке мы с Гатой разделили хлеб, прямо здесь и вздремнули. Лишь ближе к ночи качка остановилась, дружинники Радимира устроили ночлег.
Следующий день был копией предыдущего. Ещё немного и я костей собственных чуять не буду. Всё тело ломило, как бы ни разминалась и позы ни меняла. На голове были сплошные колтуны, одежда пропахла потом и Гатиными растирками. Уж не знаю, от чего смердело хлеще! От последних, казалось, и отмыться не смогу.
Если раньше я носу не показывала в лагере одна, боясь заблудиться, всё под руку с Гатой ходила, то теперь мне так стыдно за вид свой было, что я, если и выходила, то только под покровом ночи.
– Уж домом пахнет, – бабушка Гата с каждой минутой светилась ярче от счастья, да и на лицах дружинников теперь чаще встречались улыбки. Одной мне было в тягость это путешествие, которое, виделось так, что никогда не кончится. Удручало моё положение ещё и то, что от холода в горах у меня зуб на зуб не попадал. То ли шкура у местных была покрепче, то ли закалки больше. Я бы здесь жить не смогла…
Обогнув по кругу гору, уже сбилась со счёту какую, мы вышли на ровное плато. Повозка перестала крениться и качаться из стороны в сторону, уже одно это было хорошо. А когда с улицы послышался довольный гомон, я краем глаза таки выглянула наружу.
Ослепительно белоснежная долина с гигантскими соснами и замок такой, что и папеньке моему не снилось. А я то наивно думала, что краше Китежа города нет на белом свете.
Насладиться видами мне не дали, подъехав к воротам, процессия наша быстро разделилась. Наша повозка в одну сторону, князь со свитой в другую. И даже слова мне не сказал…
– А что, должен был? – заскрипела рядом баба Гата и я тотчас испуганно зажала рот руками, на что старушка только рассмеялась. – Нам с тобой при дворе княжем делать нечего, там и без нас хлопот хватает.
Глава 32
Махнув рукой на собственный вид и не плюнув исключительно благодаря оставшимся манерам, я высунула свой любопытный нос наружу. Немногие могут похвастаться тем, что были в Родне, и на краткий миг я полностью отдалась эмоциям.
Избы их совсем
