Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

а о «злоупотреблениях», так сказать, захватах имущества армян в ущерб либо местным иттихадистским лидерам, либо самим КЕП. Все указывает на то, что от высших эшелонов власти исходили распоряжения о назначении жестких наказаний за экономические преступления. Как бы то ни было, дело о колоннах из Трапезунда дает нам возможность проследить, исключая случаи личного обогащения, как относились к армянам, депортируемым из Трапезунда, и попутно оценить роль отрядов чете, базировавшихся в Гюмюшхане, задачей которых была ликвидация мужчин возле Теке, в ущелье около Мадеринкила[3087].

Объектом расследования, проведенного военным судом Эрзинджана, была вышеупомянутая группа жандармов, сопровождавшая первую колонну депортируемых из Трапезунда. Эта колонна покинула город под охраной по приказу капитана Агах-бея, командующего второй ротой 1-го батальона полка конной жандармерии Трапезунда[3088]. Официально председательствующий судья военного суда 29-го округа, размещавшегося в Эрзинджане, лейтенант-полковник Фехми, открыл процесс в отношении людей «ограбивших караван». Некоторые из этих людей были задержаны в Эрзинджане, но Фехми-бей потребовал, чтобы вали Трапезунда передал ему двух других подозреваемых «немедленно и в обязательно порядке», и спросил его, были ли бандиты нанять его регионе[3089]. Джемаль Азми ответил: «Мы подтверждаем, что до настоящего времени ни один бандит не был нанят в столице или иных районах вилайета и что там не было ни единого грабежа»[3090]. Несколько дней спустя он сообщил корреспонденту о том, что жандармы, о которых он спрашивал, покинули Трапезунд 19 июля[3091]. Эти короткие мены информацией создают впечатление, что Азми был в некотором замешательстве, вероятно, из-за строгости, с которой председательствующий судья военного суда Эрзинджана вел следствие. В этом мы также можем заметить возможность манипуляции со стороны КЕП и его сети, которые офицально дали армии право «вытеснять гражданское население» с тем, чтобы прикрыть истребление, совершаемое «Специальной организацией». В любом случае стоит отметить, что капитана Агаха, чья роль в ликвидации мужчин возле Гюмюшхане была отмечена обвиняемыми, никогда не выводили из равновесия военные суды. Самым вы высокопоставленным военнослужащим среди обвиняемых был Османоглу Мехмед Фаик, 24-летний неженатый младший лейтенант второй роты первого батальона полка конных жандармов в Трапезунде. Его допрос выявил, что у депортируемых было отобрано приблизительно две тысячи фунтов золотом; что в получасе ходьбы от Гюмюшхане они были «разграблены» жандармами; и на следующий день мужчин отделили от женщин. «В Гюмюшхане, — сказал Файк, — было две банды, задачей которых было убийство армянских мужчин. Одна была из Трапезунда, другая была организована курдской бандой под командованием Микхо-бея [Мирзы]. Они ограбили проходивших армян. У глава трапезундской банды состоялся разговор с командиром роты. Командир тогда сказал «пойти и собрать деньги во время следующего этапа. Одну треть мы должны были оставить себе; вторая треть предназначалась бандам, остальная часть — общине… Было также установлено, что правительство не будет требовать их денег; оно только хотело бросить их в Евфрат»[3092]. Таким образом, допрос младшего офицера Файка показывает, что сотрудничество жандармерии с лидерами чете явно имело место. Еще один свидетель Осман, жандарм, отметил, что чете по имени Ризели Исмаил, член «банды Мурада-бея», «который присоединился к нашей группе по требованию властей», также принимал участие в уничтожении мужчин из колонны[3093]. Фаик отметил, что командир его роты после «разговора с мутесарифом Гюмюшхане и Мирзой-беем» приказал «отвести мужчин в одну сторону, а женщин в другую, только пожилые мужчины остались с женщинами». «Банда из Трапезунда [Мурад-бея вместе с Ризели Исмаилом]» отправилась «в долину Мадеренкил, чтобы убить мужчин и забрать их деньги». В следующей фразе Файк рассказал, что количество убитых этими двумя отрядами чете мужчин в этом уединенном месте «превысило три тысячи»[3094]. Таким образом, мы видим контуры системы ликвидации мужчин, установленной «властями» Гюмюшшхане. Есть достаточные основания полагать, что комитет по депортации Трапезунда предпочел уничтожать мужчин за пределами города, чтобы избежать обвинений, которые неизбежно возникли бы у иностранных свидетелей, если бы вали последовал примеру Мезре и Харпута.

Важно отметить, что признаки того, что произошло с мужчинами, которые в ходе допроса в военном суде упоминались в показаниях фигурантов дела, были сконцентрированы на ограблениях депортируемых. Также можно заметить определенную неприязнь между жандармами и чете: жандармы, так сказать, были недовольны тем фактом, что только чете получали выгоду от имущества, отобранного у депортируемых. Аюб Сабри, жандарм, отметил, что он и его товарищи выразили своему начальству протест; они потребовали объяснить, «почему чете забирают деньги, которые мы собираем». Файк ответил, по словам Сабри, «что эти деньги предназначались не для них, а для правительства, флота и национальной организации освобождения», хотя он и выделил «каждому жандарму по одному фунту»[3095]. Ход опроса Сабри показывает, что этот жандарм был неудовлетворен своим одним фунтом золотом, потому что, когда его арестовали, выяснилось, что ему предназначались «пятьдесят три османских фунта, чек на сто фунтов, одиннадцать с половиной русских фунтов, три с половиной фунтов стерлингов, золотые часы, серьги и другие золотые украшения»[3096]. Что касается механизма, который использовался для того, чтобы отобрать имущество у депортируемых из Трапезунда, Осман, жандарм, отметил, что Ризели Исмаил и Фаик-эфенди «обыскали армян и забрали у них деньги и ценности… сказав им, что они действуют по приказу правительства; что каждый из них может оставить себе не более шестидесяти пиастров, а остальные деньги и ценности они должны отдать им и что правительство их накормит, когда они достигнут места назначения»[3097]. Как будет отмечено, эта речь часто использовалась в других регионах, также чтобы оправдать захват имущества армян и заставить их еще больше зависеть от своих палачей. Более того, Осман подтверждает, что «большую часть денег забрали чете; остальное осталось у Фаика-эфенди»[3098]. Хафиз Сейфеддин, жандарм, также отметил, что Ризели Исмаил и Файк угрожали депортируемым, которые не выполняли приказы, говоря им, что «те, кто не отдаст [свои деньги], будут убиты»[3099].

Осман раскрывает еще одну интересную деталь: из пятидесяти жандармов, покинувших Трапезунд колонной, двадцать три сопровождали караван до самого Эрзинджана; «остальные остались с армянскими мужчинами, которых отделили в Гюмюшхане»[3100]. Другими словами, «остальные» жандармы с большой долей вероятности участвовали в ликвидации мужчин вместе с двумя группами чете, размещавшимися в Гюмюшхане.

Допрос младшего лейтенанта Мехмеда Файка в конечном счете предоставляет графическую иллюстрацию редко поощряемого аспекта насильственного похищения молодых женщин их палачами. Так, Файк сообщил, что по пути он «встретил девушку из семьи Арабян; она мне показалась привлекательной; я хотел на ней жениться по милости Божией. Отец и мать девушки дали согласие».