Проект «Наполеон» - Вячеслав Уточкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Равнодушие эльфов» показало эмоции толпы: преобладали обречённость и решимость бороться до конца. Сожравший немало энергии «Глас дракона» спроецировал на толпу и Антонио благожелательное отношение к ведьмакам, как защитникам от аномальных тварей.
— Он будет достойным командиром в этом бою. Я сам буду подчиняться и прошу вас принять его руководство, — оглядев толпу, сказал Антонио после моего воздействия.
— Кто и что знает об этом монстре? Какие у него слабые и сильные стороны? — задал я вопрос.
Люди переглядывались и начали выкрикивать всякие предположения. Антонио, подняв руку, приказал всем замолчать.
— Вепрь — хозяин нашей аномалии. Его шкуру даже на брюхе не пробивает мушкетная пуля. Глаза прикрыты прозрачной плёнкой такой же прочности. Во время боя уши опущены, поэтому слышит плохо. Бить в пятак его бесполезно, он не почувствует. Единственное слабое место — пасть. Франческа из нашей команды именно так убила его впервые. Удачный выстрел из арбалета в открытую пасть. Но, как правило, в бою он держит рот закрытым. С тех пор он много раз возрождался, — задумчиво рассказал кудесник.
— Каким же образом вы справляетесь с такой поганью возле аномалии?
— Кузнец как раз должен был закончить заказ на ловушку, — ответил Антонио.
Я обернулся к обиженному на меня здоровяку с молотом и приказал:
— Показывай!
— Ну, пошли, шутник, — мрачно вздохнув, направился он к воротам.
На мощёном дворе стояла здоровая клетка с поднятой боковиной, такая ловушка для птичек, увеличенная в несколько раз.
— Так, и что, монстр её не разломает? — обойдя сооружение и подёргав за металлические прутья толщиной в руку, спросил я.
— Если дать время — разломает. Но ловушку с вепрем внутри сразу сбрасывают в ров с водой. Выбраться он не успевает и гибнет, захлёбываясь, — пояснил Антонио. — Здесь рва нет, и вепрь разнесёт клетку за полчаса.
— А если попробовать его сжечь? Накидаем вокруг клетки дров и подожжём, — предложил я.
— Шкура слишком мощная, не успеем, — отрицательно покачал головой Антонио.
Задумчиво осмотрев двор, я заметил металлическую пику, по всей длине покрытую прижатыми к ней стрелками.
— А это что такое? — спросил я у кузнеца.
— Это особый вертел для жарки бычков. Хитрость в том, что, если проткнуть бычка и поддёрнуть вертел обратно, стрелки внутри туши открываются, и при перевороте на огне туша не скользит, а держится в нужном положении, — объяснил с гордостью кузнец-изобретатель.
«Хорошо, с ареной и оружием для битвы определились. Осталось придумать, как ошеломить свинтуса, чтобы он не следил за происходящим вокруг», подумал я. Мой приценивающийся взгляд остановился на Антонио.
— Эй, ты чего там задумал? Я против! — заволновался наш кудесник.
— Ты будешь приманкой и бойцом, наносящим первый удар, — с радостной улыбкой поведал я.
— Ээээ... как так? Чем я его ударю? — смело, но с дрожью в голосе спросил Антонио.
— Своими чарами, — ответил я.
Антонио посмотрел на меня как на придурка.
— И зачем нам его лечить? — задал он свой вопрос.
— Тебе обязательно касаться того, кого лечишь? — не обращая на его вопрос внимания, спросил я.
— Нет, достаточно будет пяти шагов от больного, — гордо ответил кудесник.
— Отлично. Сейчас я тебя обучу, как применять твой дар в бою. Будет очень больно, но времени мало, так что перетерпишь.
Повернувшись к собравшимся, сказал:
— Нужен доброволец. И быстро. Мне надо успеть научить кудесника новому фокусу.
Все, включая Антонио, очень подозрительно посмотрели на меня. Они не успели забыть мой эксперимент с кувалдой.
— Ну, пусть буду я добровольцем, — гулким голосом сказал кузнец. — Чтоб не шутил больше.
Прикинув расстояние до него, я подошёл к Антонио и попросил подать мне левую руку.
— Всем, кроме нашего помощника, уйти в дом. Не подглядывать и, что бы вы не услышали — не выходить. Иначе все чароплетство ляжет на вас, и вам уже никто не поможет, — замогильным голосом вещал я.
Разгорающаяся паника в глазах Антонио и кузнеца согрела мою душу.
— Здоровяк, слушай меня очень внимательно, — обратился я к кузнецу. — Сейчас ты отвернёшься, закроешь глаза. Тебе будет казаться, что кричит и приказывает тебе ваш будущий герцог. Но это будет морок, насылаемый врагом рода человеческого. Если не хочешь повторить судьбу жены Лота, не вздумай обернуться.
Хорошо, что дар «Равнодушие эльфов», улавливая эмоции других, позволял моим чувствам оставаться на плаву в бушующем океане переживаний.
— А как же мы? Нас отлучат от Церкви и сожгут на костре из-за твоих дьявольских ритуалов! — попытался выдернуть руку Антонио.
— Ты с ума сошёл? Я ведьмак, главная опора и поддержка нашей матери-Церкви. Этому ритуалу меня обучила Святая Инквизиция, — крепко удерживая кисть его руки, возмутился я.
Антонио расслабился и перестал дёргаться.
— Если Церковь одобряет твои действия, значит, Бог нам поможет, — сказал мне кудесник, а кузнецу велел повернуться спиной и закрыть глаза.
Жёстко удерживая кисть Антонио левой рукой, правой я резко вывернул ему указательный палец из сустава.
— Аааааааа! Сумасшедший, отпусти меня немедленно! — дёрнулся и попытался ударить меня второй рукой кричавший Антонио.
Секреты Ведьмачьей школы включали и боевые приёмы: вывернув ему кисть, я зашёл за спину, взяв на болевой приём. Антонио согнулся и взвыл от боли в руке.
— Слушай внимательно, я буду ломать тебе пальцы, руки, ноги до тех пор, пока ты не сможешь лечить себя, — шёпотом произнёс я
— Ты совсем дурак, мой атрибут лечит только других!!! — заорал Антонио.
— А ты постарайся, — как мудрый змей, прошипел я, и пошевелил вывихнутый палец несчастного кудесника.
В тот же миг в глазах потемнело от боли, непередаваемое ощущение вырванного с корнем пальца заставило меня ослабить хватку. Антонио вырвался и пробил отличную двоечку по моей физиономии.
— Ну вот, а ты говорил, не получится. Вот что значит правильный подход в обучении. Быстро и качественно, — сказал я, морщась от боли не только в лице, но и в руке. Этот нехороший человек сумел вывихнуть кисть при ударе, передав мне эти ощущения.
Ругательства, сошедшие с его уст, превратились в жестокую эротику в отношении меня и всей моей родни.
— Ну, твоя последняя фраза вообще за гранью зла. Такое чисто физиологически невозможно, — спокойно,
