Легальный нелегал - Наиль Булгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Договорить Майка не дала, топнула ногой, ударила кулачком по столу, села на стул, тут же встала. Выпив стакан кваса и не остудившись, вскипела:
— Это мама моя злая квакушка?
— Я не говорил квакушка и не говорил — злая, я сказал — тёщ — ща!
В горячке Майка выдала семейную тайну:
— Да моя мама терпит тебя только ради меня! Ясно? Она давно, сразу после свадьбы предупредила меня…
Осознав свой промах, Майка осеклась. Пользуясь временной передышкой, я поднял в знак протеста руку, однако супруга, набрав побольше воздуха, желая исправить свою ошибку и не дать в моей памяти закрепиться информации о тёщиной любви, перешла в очередное наступление.
— Молчи! А чем подружки помешали тебе, чем они хуже твоих собутыльников?!
— Да погоди ты, — с трудом изобразив растерянность, сдерживаю её натиск.
— Что, боишься соседки твои разлюбезные услышат и особенно Ирочка. Видела я, как ты жадно смотришь на них!
— Ирка? Да она похожа на твою двоюродную сестру, а соседка…
— Не смей оскорблять моих родственников, слышишь! Тьфу!
Высказав таким образом свое «фе», мать моих детей ушла в спальню.
Психическую атаку продолжил на следующий день, но уже с применением технических средств. Зная некоторые слабости супруги, включил магнитофон, поставил кассету с ВИА «Ялла», нажал на кнопку. Сквозь шипение колонок Фарух Закиров и его команда сладкими голосами пели про южное небо, про город Самарканд с его голубыми куполами, про щедрость восточного дастархана и про сладкий щербет, который пьют вновь встретившиеся друзья.
Реакция последовала незамедлительно. Стремительно выскочив из кухни, Майка пронеслась вихрем через коридор, успела на крутом вираже ударить рукой висевшую на вешалке и ни в чём не повинную куртку, ворвалась в комнату, не удержалась, перелетела через спинку дивана и попала в мои объятия. Разъярённой тигрицей вывернувшись из них, подбежала к магнитофону, ткнула пальцем в кнопку «стоп», подбежала к дивану и негодующе выдохнула:
— Ты… нахал… хам… псих ненормальный!
Затем я был изгнан на кухню. Очистив картошку и приступив к мытью посуды, услышал приглушённый расстоянием голос Фаруха:
Сияй, Ташкент, сияй, звезда Востока,
Столица дружбы и тепла!..
Задумчиво протирая полотенцем ложки, ввёл в свой план коррективы: «Плод пока на ветке, но он почти созрел. Завтра, максимум послезавтра, его нужно сбить, для чего понадобиться тяжёлая артиллерия в виде газеты «Недвижимость».
Следующим вечером, после молчаливого ужина, имея в своём активе взыскания в виде нарядов на кухню, убрал стол, протёр пол. Отработав наряд, присел за стол, развернул газету. Делая вид, что поглощён интересным чтением, прислушался. Моей Майке очень не нравилось, когда я вёл себя или слишком шумно, или по-мышиному тихо. Разведывательный дозор появился в виде младшей дочери. Подойдя к столу, дочь очень серьезно проговорила:
— Мама плосила меня тихо — тихо посмотлеть, сто ты делаес?
Обняв за худенькие плечики малышку, тоже очень серьёзно ответил:
— Да так, смотрю, сколько стоят квартиры в Москве, Киеве, Петербурге. Надоело в провинции жить.
На следующий день вызвался съездить на рынок за овощами. Позвонив двум наиболее проверенным товарищам, попросил о тайной встрече…
Звонок в дверь прозвучал, едва Майка вернулась с детьми с прогулки, она же и открыла её.
— Добрый вечер, девушка, — прозвучал голос моего товарища.
— Добрый. Вы к Коле?
— К Коле? Может, к нему, если это его объявление читал в газете.
— Объявление? В газете?
Из кухни появился я и незаметно подмигнул однополчанину.
— Вы насчёт обмена? — спросил его.
— Ну да, приехал из России, аж с самого Подмосковья…
Ничего не понимая, супруга посмотрела на меня.
— Май, давай пригласим человека на кухню, чего же в дверях вопросы решать. Проходите, гражданин… Чаю?
— Можно. Устал как собака, пока до вас добрался.
— Как там Подмосковье, дышит?
— На ладан!
Заметив на подоконнике газету «Недвижимость», Майка тяжело опустилась на стул. Она начала догадываться, в чём дело. Она начала волноваться.
— Послушайте…
— Погоди, Май, я сам спрошу.
Налив гостю чай, сказал:
— Подмосковье большое. Вы с какого города?
— Я-то? — шумно отхлебнув, гость поморщился. — Из деревни Матрёнино, в ста километрах от столицы нашей будет.
— А как насчёт работы, школа есть?
— Ага, есть в соседнем селе, Грязюкино называется. Дворов тридцать будет, а то и все тридцать пять! Там я работаю конюхом, а супружница моя дояркой.
— Сколько хотите за обмен? — подстегнул товарища лёгким тычком ноги в голень.
Пройдясь глазами по кухне и почесав нос, тот ответил:
— Всё-таки Москва поблизости, оттого прошу доплату с вас в семь тыщ.
— Рублей?
Гость вежливо хихикнул:
— Деревянные нынче не в моде, доллары, конечно.
Майка решительно встала.
— Вот что, товарищ из Матрёниных Грязей…
— Грязюкино, — обиделся гость.
— Неважно. Если Вы сейчас же не уберётесь, то я не знаю, что сделаю!
— Май, так не…
— С тобой я отдельно поговорю. Проводи товарища из ближнего Подмосковья.
Недовольно нахмурившись, гость встал и направился к выходу.
За порогом товарищ спросил:
— Ну как, прокатило?
— Не знаю, Санёк, её быстро не проймёшь. Никита когда появится?
— Как договорились, в девятнадцать ноль-ноль.
На кухне меня поджидала разъярённая супруга.
— Это что за торги ты устроил, говори? Ты куда меня с детками хочешь загнать, в Грязюкино или ещё дальше, отвечай?
— Хотел как лучше…
— Теперь слушай меня, если в нашу квартиру сунется ещё хоть один покупатель, то я за себя не ручаюсь!
Как было условлено, ровно в семь вечера раздался звонок, от которого Майка, смотревшая телесериал, вздрогнула. Показав мне кулак, процедив «Сидеть», открыла дверь.
Не давая открыть Майке рот, однополчанин Никита быстро заговорил:
— Здорово, хозяйка. Из Первомайского района я, села Ужовка. За сколько продаёшь свою квартирку? Учти, покупаю за карбованцы, долларов нема.
— Уже продали одному господину из деревни Гадюково. Прощайте! — вежливо ответила Майка и перед самым носом покупателя Никиты захлопнула дверь.
Ночью Майка ворочалась, вздрагивала, что-то бормотала. Скорее всего, ей снились Грязюки или Ужовка вместе с Гадюкино, а возможно, другие, с не менее пугающими названиями населённые и не очень пункты.
Зато утро её преобразило. Выводя детей на ежедневную прогулку, благо были каникулы, указаний не
