Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь - Ирина Хотина

В бытовом общении моей наставницей была Мэри. Вначале наши диалоги больше были похожи на пантомимы. Но, и ей Макс, видимо, разъяснил, что ее функции состоят не только в работе по дому, но и в разговоре со мной по всевозможным пустякам, связанным с ведением домашнего хозяйства, моего гардероба и гастрономическим тонкостям.

Специальным английским занимался он сам. Не знаю, для чего он это делал: чтобы сэкономить мои деньги, или чтобы помучить меня? Но мне эта мука была приятна. Нашим отношениям я нашла четкое определение, позволявшее относится к нему с искренней теплотой и принимать его ответные чувства, не переходя той грани, что так пугала меня. Мы стали хорошими друзьями. Я знала, что обманываю себя, но пока меня это устраивало.

Через полгода я обнаружила, что он почти перестал говорить со мной по-русски. Медленно, но верно Макс все же добился своего. Русские слова вставлял в исключительных случаях, когда не мог объяснить мне по-английски, и когда видел мой беспомощный, растерянный взгляд. Но за что я ему особенно была благодарна, так это за тактичность, с какою он поправлял мои ошибки.

Однако посадить меня окончательно в языковую клетку ему не удалось. Через три месяца после разборок с Гранатой ко мне приехал Мишаня. Это время ему понадобилось на окончание работ по заказам и продажу оборудования фабрики. Вырученную сумму он оставил дочери, только что вышедшей замуж. Павлу якобы его долю перевела я. Макс подыскал Мишане приличную квартирку, а я обставила ее мебелью и компьютером с интернетом.

Мистера Ландвера Мишаня принял за того самого человека, который и будет финансировать мой безумный проект. «Безумным» он назвал его потому, что от Мишки, хотя всю жизнь он имел дело с золотом и бриллиантами, всегда требовали неимоверной красоты за минимальные деньги. А тут его не ограничивали ни в чем – ни в фантазиях, ни в затратах. Мне нужна была дорогая красота. Красота и оригинальность, свой неповторимый стиль. Стиль ювелирного дома «Кремерз Хаус».

Еще до его приезда я стала подыскивать помещение для мастерской. Вернее, этим занимался Макс, а я осматривала и выносила решение. Поиски заняли приблизительно месяц, но я нашла то, что хотела. Это была часть одного из этажей трехэтажного здания. Из прихожей, в дальнейшем ее переделали в бункер с камерой для опознавания посетителей, был вход в большое помещение, где можно было расположить все необходимое оборудование и рабочие места. Окон не было, только узкие щели под потолком, что для ювелирного производства весьма кстати. С двух сторон этой большой залы симметрично находилось по две двери в небольшие комнаты. Я их сразу распределила: одна – кабинет Мишани, одна – мой офис, следующая – сейф и последняя – техническая (туалетная).

При оборудовании мастерской стало понятно, какой клад я приобрела в лице Мишани. Он отлично во всем разбирался, знал, что покупать, сколько, на чем можно сэкономить и как все разместить, чтобы было удобно.

После того, как Мишаня немного обустроился, а главное, понял, что от него требуется как от профессионала, встал вопрос о мастерах. Для начала мы решили пригласить ребят из Москвы, за которых Миша ручался, как за ювелиров-универсалов очень высокого класса. Некоторые из них были неплохо устроены и на родине, но не прочь были, как оказалось, поработать и за границей. Поэтому с первого дня, как только мы оборудовали мастерскую, в ней началась работа.

Что касается творческого процесса, то был тут один существенный нюанс. Дело в том, что я, как только начала вынашивать этот фантастический проект, свой ювелирный дом, приняла для себя одно важное и ни при каких обстоятельствах не нарушаемое условие: из стен моей мастерской не выйдет ни одного изделия, которое мне не нравится. Пусть оно будет оригинальным, супер-профессионально выполненным – но если оно не отвечает моим эстетическим воззрениям и вкусам, то будет безжалостно браковаться. И напрасно Мишаня уговаривал меня, намекая, что не у всех такой тонкий вкус, а найдутся и те, кто будет «писать кипятком», я была непреклонна. И это вызывало у нас самое большое количество споров и разногласий.

Мишаня в ювелирном деле был богом, магом, волшебником. Он мог сотворить буквально все, но основным мотивом его фантазий, его «коньком» все же было русское псевдобарокко, по крайней мере, так для себя я определяла его стиль. А мне нужно было что-то абсолютно другое, то чего не было у других. Мне хотелось заявить о себе чем-то особенным, как, впрочем, любому нормальному думающему человеку, независимо от области применения его сил.

Проблема состояла еще и в том, что я не была ни профессиональным ювелиром, ни профессиональным художником, и муки творчества переживала впервые. К тому же я хорошо представляла, что покупателями моих изделий будут не просто богатые люди, а очень богатые. И за эти деньги я должна была предложить нечто такое сногсшибательное, чего они не найдут ни в каком другом месте.

Я начала скупать всевозможные фотоальбомы ювелирных украшений разных народов, эпох, мастеров. Просиживала по ночам в интернете, пытаясь зацепиться хоть за какую-то деталь, которая вывела бы меня на главное направление. Этот безумный поиск продолжался бы до бесконечности, если бы не Макс. Наверное, планида у него такая – выручать меня из всевозможных мною же созданных проблем.

До этого он не особенно вникал в суть наших с Мишаней споров и дискуссий, считая, что это не его сфера интересов. Правда, иногда с любопытством разглядывал меня – как потом выяснилось, его смущали мои покрасневшие от бессонницы глаза и не выспавшийся вид.

Мы сидели в кабинете за столом и разбирали очередную главу принесенной им монографии по определению различных характеристик изумрудов. У него зазвонил сотовый. Максу много звонят, он занятой, деловой человек с большим количеством связей. Половину этих связей составляют женщины. Вот и сейчас позвонила очередная якобы клиентка. Почему «якобы»? Потому что если бы это действительно была клиентка, он вел бы разговор при мне, а так, извинившись, вышел.

Как хорошо, что все уже сказано до меня. Миллионы людей переживают подобные чувства, но только кому-то одному дано вот так просто сказать: «Мне нравится, что вы больны не мной, мне нравится, что я больна не вами…» И не надо изобретать никакого велосипеда. Спасибо вам, Марина Ивановна.

Рассуждая на привычную для себя тему, я поудобнее пристроила руку под голову в ожидании его возвращения и… провалилась. Очнулась оттого, что у меня занемела вся правая сторона тела. Макс сидел рядом в терпеливом ожидании, задумчиво теребя волосы на виске. Увидев, что я проснулась, он начал без околичностей:

– Кэтрин, тебе надо было отменить сегодняшнюю нашу встречу.

– Почему? – Удивилась я. С какой такой стати я должна лишать себя удовольствия видеть его?

– Я не знаю, что ты делаешь по ночам, это твое личное дело… Но…

Продолжить он не смог из-за моего истерического хохота.

– Я сказал что-то смешное?

Конечно, смешное. Я же не интересуюсь, где и с кем он проводит ночи. Я приговорила нас к полной свободе друг от друга.

– Макс, мне стыдно признаться, но я сплю с компьютером.

Он внимательно выслушал мой экспрессивный рассказ о муках рождения собственного стиля, творческих метаниях и идиотских желаниях покорить избалованную публику, но не проявил к этому, как всегда, особого интереса. Только на прощанье с сочувствием посмотрел. А через несколько дней меня разбудил его очень ранний звонок:

– Алло, Кэтрин, я не прервал твои интимные отношения с очень умной машиной?

– Нет, ты прервал мой утренний, сладкий сон.

– Извини, я обычно в это время уже не сплю.

– Макс, ты хочешь, чтобы я составила тебе в этом компанию?

– Не возражал бы. Но я не об этом. Мне только что пришла в голову одна интересная мысль. А что, если тебе снова взглянуть на твое «испанское наследство»?

Макс, умница, светлая голова! Как же я сама об этом не подумала? А не подумала потому, что при упоминании о нем у меня в глазах возникал только один блеск. Его было так много, что я толком и не рассмотрела самих украшений. Да и ни к чему мне это было тогда.

– Окей, заезжай за мной в девять!

– А занятия?

– Макс, посмотри на часы. Ты звонишь мне в пол-седьмого утра. А сам хочешь, чтобы я вырабатывала у себя терпение, ерзая на стуле?

На этот раз я внимательно и придирчиво рассматривала содержимое железного ящичка. Меня интересовала не ценность камней, а форма, в какую мастер их убрал. Для начала я выбрала украшения с изумрудами. Огромные камни насыщенного зеленого цвета в обыкновенной, на первой взгляд, оправе. Но на второй взгляд замечаешь, что эта изысканная простота сотворена мастером ради того, чтобы подчеркнуть красоту самого камня. Никакой вычурности, нелепых завитушек, бриллиантовой крошки и других отвлекающих от самого камня деталей. А вот на серьгах рядом с изумрудом настоящий ювелирный шедевр – золотая роза. Сразу возник рой идей, как можно изменить композицию, что добавить или убрать. Слава Богу, я нашла то, что так безуспешно до сих пор искала! Теперь я знала, что меня ждет успех.