Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судьба представителей армянской элиты в Аяше
Как мы уже говорили, Аяш — это город, расположенный недалеко от железнодорожной станции в Синджане, в пятнадцати километрах от армянского городка Станоз и приблизительно в пятидесяти километрах к западу от Ангоры. Именно этот город был выбран в качестве места заключения армянской политической элиты Стамбула, которая насчитывала от 120 до 150 человек. Заключенные прибывали в Аяш в несколько этапов, после остановки в центральной тюрьме Стамбула, время пребывания в которой различалось для разных узников, Как свидетельствует один из выживших Вртанес Мардикян, он прибыл в Ангору вечером 5 мая поездом вместе с сорока другими узниками, а через два дня его перевезли в Аяш на машине[3418]. Всех заключенных держали в огромных бараках, находящихся прямо напротив резиденции, в стеснённых условиях: из-за недостатка свободного места мужчины спали по двое в кроватях, которые были расставлены одна за другой. После неоднократных просьб им разрешили покидать бараки на час или два в день и прогуливаться на свежем воздухе под надзором жандармов[3419]. Несмотря на то что эти люди были отрезаны от внешнего мира и не имели средств к существованию, Хорен Авагян, начальник станции в Синджане, сумел передать в столицу информацию о судьбе этих мужчин. Через некоторое время жители городка Станоз, до которого еще не докатилась волна убийств и депортаций, начали снабжать политических заключенных предметами первой необходимости[3420]. Хотя довольно скоро заключенные получили разрешение каждое утро отправлять двух люде, на рынок за продовольствием.
Судя по нескольким деталям, рассказанным Вртанесом Мардикяном, заключенные не утратили чувства юмора. Каждое утре начальник полиции Али Риза собственноручно будил заключенных, что служило поводом для возникновения различных комичных ситуаций. Из-за обилия прозвищ, которыми заключенные в Аяше называли друг друга, их сложно было идентифицировать, учитывая тот факт, что начальнику полиции было трудно произносить их имена (например, «Маризабад» вместо Марзбед). Каждое утро бывали ситуации, когда кому-то приходилось объяснять, что его арестовали по ошибке только потому, что его имя было похоже на имя человека, который на самом деле подлежал аресту. Это также было поводом для веселья. Так, например каждое утро Ншан Отян, которого Али Риза постоянно принимал за Ерванда Отяна, напоминал начальнику полиции, что он не тот человек и тем более он не состоит в социал-демократической партии Гнчак[3421]. Заключенные, среди которых были политики всех мастей, писатели и журналисты, жили более или менее в согласии друг с другом; совместно пели в хоре, ходили на гимнастику, проводимую юристом Шаваршем Кризяном. Д-р Аветис Накашян отмечает, что члены этой элиты, которые ранее принадлежали к враждующим политическим партиям и течениям, теперь понимали, что их судьба более не зависит от положения, которое они занимали ранее, а исключительно от их принадлежности к армянской нации. «Представителей» интернированных лиц даже отпускали на некоторое время, чтобы они могли направить письменный запрос министру внутренних дел с просьбой начать судебное разбирательство по их делу. Ситуация изменилась после того как пришли известия о повешении двадцати активистов партии Гнчак[3422]. Мурад (Амбарцум Бояджян), лидер партии, был переведен в Кайсери 11 мая для того, чтобы предстать перед военным судом. Неделей позже в Кайсери был также отправлен его товарищ Марзбед[3423]. Уже 2 июня были высланы первые шесть политических лидеров: Рубен Зартарян, Назарет Тагаварян, Гарегин Хаяг, Акнуни (К. Малумян)[3424], Арутюн Джангулян и Саркис Минасян, это ознаменовало начало уничтожения армянской элиты Стамбула. Официально эти шестеро были отправлены в Диарбекир, поскольку там они должны были предстать перед военным судом[3425]. Но на самом деле после прохождения Алеппо, где они остановились на короткое время, эти мужчины были убиты в месте под названием Кападжур, находящемся между городами Урфа и Северек. Убийства были совершены по приказу капитана Шевкета под предводительством Хаджи Теллаля Хакима-оглу, известного как Хаджи Онбаши[3426], командира отряда чете «Специальной организации» в Севереке[3427].
Более того, нам известно, что Барсег Шабаз, один из гнчакских лидеров, был вызван в военный суд Мезреха/Харпута 19 июня. А также то, что армяне, которые были арестованы по ошибке или которых должны были освободить, благодаря вмешательству представителей высших кругов общества, таких как Мардикян или Накашян, не принадлежащих к какой-либо партии депутатов парламента, были все-таки освобождены[3428]. Мардикян подтвердил, что психиатр Погосян, который был позже отправлен в Алеппо в качестве городского доктора, был переведен в Чанкыры. При этом он отмечал, что, когда он покидал Аяш, там все еще находилось 53 или 54 заключенных, среди которых был поэт Сиаманто[3429]. Вскоре после этого заключенным (никто из них не выжил) сообщили, что они будут освобождены и отправлены в Ангору, откуда они смогут уехать на поезде. Однако на некотором расстоянии от древнего города Анкира, в долине Элмадагри, Арутюн Шахригян, Грач (Айк Тиракян), д-р Карапет Пашаян, Нерсес Закарян и еще порядка тридцати других узников были подвергнуты пыткам, а затем убиты отрядом наемников «Специальной организации»[3430].
Глава 11
Депортации и погромы в вилайете Кастамону
В этом огромном вилайете, занимающем площадь 60 000 квадратных километров и растянувшемся вдоль побережья Черного моря, к началу Первой мировой войны еще оставались армянские поселения, в которых проживали общей численностью 13 461 человек. Зажиточные армяне вилайета содержали семнадцать церквей и восемнадцать школ, в которых обучалось около 2500 тысяч мальчиков и девочек. Большинство армянских общин вилайета были основаны армянами из Нахичевани и Еревана еще в XVII столетии[3431].
Санджак Кастамону насчитывал восемнадцать армянских общин. Их можно было встретить в главном городе казы (653 чел./140 хозяйств), г. Кадинсарай (154 чел./35 хозяйств), г. Мурурин (35 чел./6 хозяйств), г. Куречик (800 чел./130 хозяйств), г. Дадай (208 чел./40 хозяйств), г. Геризкёй (102 чел./20 хозяйств), г. Карабуйюк (238 чел./45 хозяйств), г. Деврекяну (183 чел./38 хозяйств), г. Ташкопру (1250 чел./250 хозяйств) и в окружающих деревнях Чуруш (33 чел./б хозяйств), Беленчай (95 чел./18 хозяйств), Гуджуксу (79 чел./16 хозяйств), Ирегюль (91 чел./17 хозяйств), Малакой (77 чел./14 хозяйств), Араджи (97 чел./18 хозяйств), и Юмаджик (99 чел./18 хозяйств)[3432].
Санджак Инеболу, расположенный на побережье Черного моря, насчитывал четыре армянских прихода: Инеболу (198 чел.), Дашкопру, расположенный в тридцати километрах к северо-востоку от Кастамону (1497 чел.), Эскиатфа (434 чел.) и в юго-западной части санджака г. Тося (130 чел.)[3433]. В самом южном санджаке Чанкыры проживало менее одной тысячи армян, большинство из них