Твой дядя Миша - Георгий Мдивани

Я не знаю более музыкальной страны, чем Куба! Здесь по радио всегда передаются танцевальная музыка и песни. Даже в те дни и часы, когда в стране было крайне напряженное положение и каждую минуту ожидалось нападение извне, когда в Гаване и других городах взрывались бомбы террористов, — даже тогда по радио все время передавалась темпераментная музыка Кубы, которая на каком-то аккорде вдруг обрывалась, и тогда слышался знакомый каждому кубинцу голос Фиделя Кастро или звонкий голос маленькой легендарной женщины Касалес — самого популярного радиодиктора, говорящей о чрезвычайном положении в стране, о проделках врагов родины.

Эти контрасты драматического и веселого, так тесно живущие рядом, органичны для характера народа, ибо герои Кубы с песней трудятся и с песней идут в бой!

Акт первый

В баре, через сплошные окна которого виден пляж, пустынно; здесь сейчас только двое: восемнадцатилетний парень Хосе, готовящий у стойки коктейль, и Апполонио — седой человек, лет пятидесяти, с обветренным, морщинистым, но мужественным лицом.

Апполонио сидит на высоком стуле и читает газету; несмотря на свои годы, он еще не пользуется очками. На буфете висит новенький кольт Хосе, с рукояткой, украшенной серебряной инкрустацией.

В левой стороне бара дверь, ведущая в отель.

Апполонио (откладывает газету, берет коктейль). Опять взорвали бомбу в Гаване… двое убитых…

Хосе (взволнованно). Я бы перестрелял всех этих мерзавцев!.. Всех поставил бы к стенке! Никого не оставил бы в живых! Всех этих, которые только мутят воду…

Апполонио (спокойно). Но этих… не всегда их узнаешь!

Хосе. А я узнал бы! Ходил бы с утра до вечера по улицам Гаваны… Смотрел бы каждому в глаза… И если человек не улыбается — к стенке! Раз не улыбается — значит, он не рад нашей революции!

Апполонио (синеется). А если у него мать умерла или девушка его разлюбила и ему не до улыбок?.. Тогда что?..

Хосе. Ну, конечно, такого бы я не тронул… Шутка, что ли? Девушка разлюбила!.. Здесь не только не улыбнешься, а и заплачешь… Конечно, надо разобраться… (Вдруг снова разъярился.) Но террористов я бы всех к стенке!.. (Тихо, доверительно, с просьбой в голосе.) Дядя Апполонио, скажи маме — пусть отпустит с тобой в Гавану… Здесь, в Плайя-Хироне, скука… тоска… Никакой опасности, никакой жизни… Сбивай коктейль, встречай гостей, улыбайся… А кольт напрасно висит… скучает… Скажи маме, а?.. Она тебя любит… верит… Скажи, что возьмешь меня с собой…

Апполонио. Ладно, скажу. (Снова берется за газету.)

Из гостиницы выходит Аманда — смуглая девушка, в обтягивающем фигуру модном платье; видно, она недавно проснулась и только что привела себя в порядок.

Аманда (подходит, садится рядом с Апполонио). Здравствуйте, молодые люди!

Хосе. Здравствуй, Аманда!

Аманда (отнимая у Апполонио газету). Ты чего такой неприветливый?

Апполонио. Не мешай, видишь — читаю…

Аманда (обнимает его, целует, заглядывает в глаза). Посмотри на меня и улыбнись… Улыбнись… согрей Душу!

Апполонио (откладывает в сторону газету). Разве у тебя есть душа?..

Аманда. Зачем тебе моя душа? Тебе не душа моя нужна, а вот эти глаза… (Снова заглядывает ему в глаза.) Вот эти руки… Вот эти губы… (Целует его.) Пожалуйста! На! Все!.. Чего молчишь? Скажи что-нибудь… хоть обмани — скажи, что любишь… Ну что тебе стоит?.. Мне приятно будет, мой седой волк… Нет, не волк!.. Эрдельтерьер… седая собака…

Апполонио. Отстань… Не мешай!

Аманда (сердито, передразнивая). «Не мешай»!.. Хочешь испортить мне настроение! А почему по ночам я тебе не мешаю? (Встает; с песней, пританцовывая, заходит за прилавок, обращается к Хосе, который готовит бутерброды.) Это мне?

Хосе. Тебе, конечно!

Аманда (обнимает Хосе за плечи). Для меня все равно — ты или Апполонио… Но ты мне приятнее, чем этот седой эрдельтерьер… Мой курчавый мальчик! Какие у тебя глаза!

Апполонио. Не трогай мальчика!

Аманда (смеется). «Мальчик»!.. Хорош мальчик! (Вздыхает.) Эх, будь я на три года моложе!

Хосе. Какая разница?..

Аманда. Что ты понимаешь, Хосе! Разница большая… Я выбрала бы другую профессию…

Хосе. Разве нашей революции не нужны танцовщицы?

Аманда. Танцовщицы!.. Глупыш ты, Хосе! Танец только реклама для моей профессии… (Дружески хлопает Хосе по спине.) «Мальчик»!

Хосе (отстраняясь). Дай приготовить завтрак.

Аманда (возвращаясь обратно, садится рядом с Апполонио, снова обнимает его и глядит в глаза). Если бы ты не был собакой!.. Несмотря на твои седые волосы… и эти морщины… тебя еще можно было бы полюбить… Ты мужчина… грешник и негодяй!

Апполонио (улыбаясь). Ну полюби меня… и мы останемся в Плайя-Хироне… не поедем больше в Гавану…

Аманда (скептически). Разве ты на мне женишься?..

Апполонио (с иронией). Какая идиллия! Какая верная будет у меня жена! Какая чистая, непорочная любовь!..

Аманда (дает ему пощечину). Подлец! Хотя… чего от тебя другого ожидать? (Встает, подходит к радиоприемнику, крутит рычажок, усиливая звук танцевальной музыки. Танцует. Танцует нервно, истерически. Потом с рыданиями падает на диван лицом вниз.)

Апполонио (подходит к Аманде). Я не намерен выслушивать твои упреки и смотреть на все это представление! (Повелительно.) Вставай!

Аманда (садится, покорно). Прости…

Апполонио. Уходи…

Аманда (вытерла глаза). Прости…

Апполонио. Уходи, говорю!

Аманда. Отстань!..

Хосе. Садись, Аманда! Завтрак готов!

Аманда поправляет прическу, взбирается на стул, начинает завтракать.

(К Апполонио.) Дать тебе чего-нибудь крепкого?

Апполонио. Дай кофе. (Садится, продолжает читать газету.)

Из гостиницы выходит высокий, худой, убеленный сединами человек с фигурой спортсмена. Это Эдлай Гамильтон.

Гамильтон. Здравствуй, Хосе!

Хосе. Здравствуйте, сеньор Гамильтон!

Гамильтон. Где мама, Хосе?

Хосе. Ушла за продуктами. Скоро вернется. Что-нибудь срочное?

Гамильтон (садится). Ничего… потом… Кофе, пожалуйста!

Хосе. Сейчас… Познакомьтесь, господин Гамильтон. Это мой дядя, брат мамы… Апполонио Сельвиро… Он из Гаваны… А это — сеньор Эдлай Гамильтон… художник.

Гамильтон. Очень рад.

Апполонио. Взаимно. Познакомьтесь! (Указывает на Аманду.)

Гамильтон (пожимает руку Аманде). Большое сходство… Дочка?

Апполонио (улыбаясь). Нет, сеньор Гамильтон… Старческая забава…

Гамильтон (смеется). Что ж, прелестная забава!.. (Бесцеремонно гладит Аманду по голове.) Старость этому не помеха… Прелестная забава! (Пьет кофе.) Когда из Гаваны?

Апполонио. Вчера.

Гамильтон (задавая вопросы Апполонио, все время оценивающе разглядывает Аманду). Надолго?.. Отдыхать?..

Апполонио. Нет, только на день… Поздравить сестру с днем рождения…

Гамильтон. Ах, сегодня день рождения Терезы!.. Хосе. Да, сеньор Гамильтон.

Апполонио (Гамильтопу). Вы давно здесь?..

Гамильтон. В гостинице недавно… а вообще — живу здесь недалеко… у залива…

Апполонио (задумывается). Гамильтон, Эдлай Гамильтон… (Смеется.) Янки?

Гамильтон (улыбается). Янки, но такого янки, как я, правительство Кастро из Кубы не гонит…

Хосе (к Апполонио). Сеньор Гамильтон герой Испании! Он воевал против Франко! Против фашистов!

Гамильтон (махнув рукой). «Герой»! Я и забыл, когда был героем, Хосе!.. (Встает, снова оглядывает Аманду с головы до ног; без стеснения, с восторгом.) Прелестная забава! Ей-богу, прелестная! (К Апполонио.) Значит, завтра уезжаете?