Байки Семёныча. Вот тебе – раз! - Игорь Фрост
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И по идее, при всем его опыте боевом и умениях военных, должен был Кузьмич после такого красивого нырка весь бассейн юрким карасиком под водой семь раз из края в край проплыть, ни единого разочка на поверхность не всплывая. И только потом, минут через десять, а то и через пятнадцать, на дальнем конце бассейна вынырнуть наконец и, за бортик придерживаясь, дыхательную гимнастику по примеру индийских йогов проделать. Чтоб дыхание, малость от такого заплыва сбившееся, в норму восстановить. Он по большому счету всякий раз таким подводным крейсером в первый нырок уходил. Не генерал, а акула, одним словом! Но почему-то в этот раз не задалось. Какой-то сбой в рекордном и при этом совершенно подводном заплыве произошел. И двух секунд от момента его грациозного погружения не прошло, как всплыл Пётр Кузьмич на поверхность. Ну, как «всплыл»? Вылетел из воды как баллистическая ракета, с борта подводного корабля в сторону «вероятного противника» запущенная. И при всплытии своем Кузьмич не просто столб воды в небеса взметнул и тучей брызг окрестности окропил, нет, он с такой силой всплыл, что своим полетом в сторону околоземной орбиты он с собой из бассейна ровно половину воды в сторону небес вынес. Вот если видел кто-то, как атомную бомбу на атолле Бикини в подводном положении испытывают, тот меня сразу поймет. Там, на атолле, вот какая картина получается: из-за давления, под водой из-за бомбы бабахнувшей сложившегося, поверхность океаническая сначала огромным бугром к небу вырастает, на все законы физики наплевав и по океанской поверхности ровным слоем растекаться не желая. Ну а потом этот водяной Эверест c треском и плеском прорывает и над океаном километровый гриб, из воды и пара состоящий, в высь подкидывает. И в ширину гриб этот никак не меньше высоты своей будет. Так что воды в нем почти с четверть океана содержится. И пока вся эта вода в небо белым мухомором торчит, рыб вареных в себе до семи тонн содержа, даже в Папуа – Новой Гвинее у скромного городка Маданг прибой от пляжа на пару километров отступает, потому как ну очень много воды на тот взрыв уходит.
Так и с бассейном случилось. Вспучило для начала водичку холмом горбатым, как тому при сильном внутреннем давлении и положено. Да так вспучило, что вода, в одну большую горку в середине бассейна собравшись, кое-где, поближе к стенкам, даже немножечко дно оголила. А потом, прямо как и на Бикини, водным фонтаном, в этот раз не сильно на гриб похожим, потому как не атомный, в небо за неимением рыб Кузьмича вышвырнуло. И ладно бы как на том атолле с рыбами: летят себе вареные, происходящим уже не сильно интересуются и даже трепыхаться не пробуют. Тихо летят, никому особо жить не мешают. Ну так нет, не так совершенно с генералом произошло. Он, Кузьмич, врыв в две мегатонны произведя, посреди взметнувшейся водной феерии не просто в небеса молча восходил, нет, он истошно орал. Орал он, говорят, так, что в соседнем городском районе у двух рожениц преждевременные роды случились, а птицы в генеральском парке с веток посрывались и в панике в другие города жить улетели. Все. И потом еще года полтора не возвращались. Собаки же в радиусе семи километров от места водного катаклизма, оглушенные взрывной волной кузьмичевского ора, взвыли больше не от чувства нахлынувшей тревоги, а скорее от боли, рвущей перепонки и мозги безжалостными звуковыми волнами. В общем, как рассказывают, орал Кузьмич громко и многообразно, даже немного раздвинув представления научного сообщества о возможностях человеческого голоса в воспроизведении инфра– и ультразвуков.
Ну и вот, вылетел, стало быть, орущий Пётр Кузьмич из воды, малость в верхней точке своего полета повисел и вместе с водой назад, в лоно бассейна, с сорокаметровой высоты сверзился. И вот тут как раз чудо-то и произошло, друзья мои. Нет чтобы, как тому по всем законам физики и положено, при падении в менее плотную жидкость своим твердым телом до самого что ни на есть дна погрузиться и уже там решать, что с этим теперь делать, Кузьмич тонуть наотрез отказался. Выразилось это тем, что на подлете к водной поверхности он, приближающуюся стихию усмотрев, руками и ногами так активно взмахивать начал, что свободное падение прервал и к водной глади уже с почти нулевой скоростью прибыл. Прибыл он к ней вперед ногами, не к ночи будет сказано, и, только лишь коснувшись стихии пятками, вдруг помчался по ней широкими скачками, со всего размаха по поверхности босыми стопами шлепая. Орать он при этом не переставал, разве что ультразвук из гаммы исключив и в нижнем регистре раскатистых ревербераций добавив. Орет, стало быть, Кузьмич и на удивление всем прямо по воде аки посуху широкими скачками к краю бассейна мчится. При этом руками махать усердно продолжает, а глаза его выкатились почти полностью, и цвет у них стал даже ярче, чем у халата его замечательного.
И тут, конечно же, всякому присутствующему сразу видно, что беспокоит человека что-то, волнует изрядно и жить спокойно не дает. Ну а с чего бы ему, сердешному, просто так орать-то и по воде, как василиск шлемоносный, высоко плоским задом подкидывая, с невероятной скоростью бегать? Вот ведь явно беспокоит что-то. Беспокоит и, видимо, жжет. И вот, ей-Богу, товарищи дорогие, всякий, кто подумал «Жжет!», а не банальное «Ушибся, наверное, сердешный!» или «Неужто воду в бассейне до кипяточка нагрели?», совершенно прав оказался, потому как действительно жгло. Жгло немилосердно, как потом оказалось, все слизистые места организма и каждый кусочек тела, который хоть какую-то прореху в коже имеет. Ну, попу, например. Ну а поскольку таких мест у всякого на теле множество, я так думаю, что Кузьмич в тот момент сильно пожалел, что он не индийская богиня Кали, и что рук у него всего две, и что он не за все жгучие места рукой схватиться может. Нет, не Кали вовсе. Рук каждое болючее место прикрыть точно не хватит. Поэтому Кузьмич с физиологией и
