Вкус яблока - Роберта Хиккетс

Мальчишка бросил на мать обиженный взгляд. Она вспомнила, что и сама не раз так смотрела на свою родительницу, когда та несла, по ее мнению, какую-то чушь.

- Гард, в общем-то, не такой уж плохой парень.

Слава Богу, подумала женщина. Ведь если она собирается поддерживать отношения с Брустером, придется сказать об этом сыну. Прошлой ночью ей покоя не давал вопрос - как он на это отреагирует. Разозлится? Станет ревновать? Он ведь как-то, когда они еще жили в Мемфисе, прямо заявил, что не потерпит рядом с ней никого, кроме отца. На что она раздраженно ответила, что на всех мужчин ей вообще наплевать.

Но Гард сыну понравился. Слова "не такой уж плохой парень" в его устах считались высочайшим комплиментом, которого до сих пор удостаивались лишь немногие: любимый учитель, тренер по футболу - он занимался с ребятами прошлой весной - и сосед, починивший ему велосипед.

А теперь и полицейский сподобился.

- Рада, что он тебе нравится, - как можно небрежнее попыталась произнести мать. - Я как раз собиралась пригласить его как-нибудь пообедать с нами.

Алан сразу насторожился.

- Это еще зачем?

- Ну, ты ведь знаешь, мы с ним дружили много лет назад. Тебя еще тогда и на свете не было.

- Правда? - Он выразительно пожал плечами. - Ладно, приглашай. Ну, пока.

Мэйбл помахала ему на прощание и вернулась домой. Скоро подъехал Гард. Но на сей раз не на новеньком, блестящем мотоцикле, обладающем потрясающей способностью уносить ее в прошлое, а на раздолбанном "фордике". Мэйбл была слегка разочарована - погода сегодня отличная, самое время прокатиться с ветерком.

Одет Гард был, как обычно, в потертые джинсы, плотно облегающую футболку и ботинки. Оказывается, за много лет не многое изменилось, с горькой улыбкой подумала она. Но в главном все осталось по-прежнему. Он до сих пор самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала. Единственный, кто одним своим видом мог вызвать в ней страстное желание и кого она любила всем сердцем.

Гард поднялся на крыльцо и прислонился к перилам - похоже, они ему больше пришлись по душе, чем качалка. Теперь, чтобы взглянуть на него, ей пришлось задрать голову вверх, что она и сделала с превеликим удовольствием - всегда приятно созерцать красивого мужчину.

- Ты все свое свободное время проводишь на свежем воздухе?

Мэйбл сложила газету, которую читала до его приезда, и бросила ее на пол.

- Почти. Правда, сегодня сижу здесь с определенной целью - дожидаюсь тебя.

- Я немного раньше, чем договаривались...

- Ничего, - сказала она и небрежно закинула ногу на ногу, но, смутившись, стыдливо одернула свои шортики.

Обычно по воскресеньям они с Аланом и ее родителями ходили в церковь, но сегодня она решила пропустить службу. Поздно встала, потом бесцельно бродила по дому. Недавно сообщила родителям, что Брустер вернулся в Стампу, и очень боялась, что отец даже в церкви начнет донимать ее расспросами. А врать в таком месте она бы ему не смогла, вот и решила посидеть дома.

- Ну что, хорошо пообщалась с сестрой? Казалось, простой вопрос. Если бы его задал кто-нибудь другой, она бы ответила, ни секунды не раздумывая. Но то, что об этом спрашивает Гард, ее удивило. Раньше ее родственники редко служили им темой для разговора - ухажер отлично знал, что они его терпеть не могут. А расспрашивать о его родных ей никогда как-то в голову не приходило. Она знала, что у Гарда есть два брата и две сестры. Он старший. Было известно и то, что он очень дружен со старшей сестрой, но как ее зовут, понятия не имела. Она вообще ничего о них не знала.

- Нормально, - ответила Мэйбл. - Дороти у нас славная. Думаю, тебе понравится.

На его лице промелькнула легкая усмешка. От Мэйбл она не укрылась. Что ж, он вправе ненавидеть всю их семью, печально подумала она. Еще бы! Ведь они все были к нему так несправедливы... А больше всех она сама.

- Кстати, Дороти тогда была на твоей стороне. Объявила бойкот за то, что я так с тобой поступила, и не пришла на свадьбу. Четырнадцатилетняя девчонка, а мужества хоть отбавляй. Не то что у меня...

Гард промолчал. Что он мог сказать на это? Мэйбл, с трудом выдавив из себя улыбку, встала.

- Ты уже обедал? Гость покачал головой.

- Хочешь, я тебе что-нибудь быстренько приготовлю или, может, лучше куда-нибудь пойдем?

- Давай пообедаем не дома.

На сей раз улыбка получилась более естественной. Она так хотела, чтобы он произнес именно эти слова! Они ведь так давно нигде не были вместе.

- Сейчас схожу переоденусь...

- Ты отлично выглядишь. На ноги только что-нибудь надень.

Теперь ее лицо озарила совсем уж радостная улыбка - он считает, что она еще ничего...

Для женщины это была высочайшая похвала.

- Подожди минутку.

Около пяти минут ушло на то, чтобы надеть туфли, причесаться, заколоть волосы и нанести свежий макияж. В восемнадцать лет она запросто могла появиться перед Гардом не накрашенной, в то время кожа у нее была мягкая и гладкая, ни единой морщинки. Теперь ей за тридцать, из которых за последние два года она не видела ничего хорошего. Здорово ей тогда досталось! Вот и появились в уголках глаз морщинки - результат пролитых слез. В то время она только и делала, что плакала. А что ее ждет впереди - одному Богу известно. Может, тоже море слез. Впрочем, не стоит об этом думать! Будем жить настоящим, решила Мэйбл.

А настоящее - это Гард. Они выбрали простенький ресторанчик, который находился неподалеку от ее дома. После того как набрали всевозможных закусок и сели за стол, Мэйбл заметила:

- Алану страшно не понравилось, что вместо тебя на эти выходные им дали другого воспитателя. А еще он сказал, что ты, в общем-то, неплохой парень.

Гард невозмутимо взглянул на нее.

- Мне что, считать это комплиментом?

- Да брось ты! Неужели забыл, каким сам был в его возрасте? Ведь ни за что на свете не стал бы расточать похвалы полицейскому! Особенно тому, кто следит, как ты отбываешь наказание.

- Если бы я в его возрасте сделал то, что он, никакого наказания мне отбывать не пришлось бы. Отец просто убил бы меня, и делу конец.

Мэйбл аккуратно отрезала кусочек бифштекса и обмакнула в острый томатный соус. Тщательно подбирая слова, осторожно спросила:

- Ты хочешь сказать, что я к сыну слишком снисходительна?

Гард ответил ей в тон:

- Я не виню тебя за то, что он натворил, если ты это имеешь в виду. Он неглупый паренек, отлично знает, что делать можно, а чего нельзя, и если все-таки решился на этот, так сказать, неблаговидный поступок, то ты-то тут при чем!

- Мои родители высказали массу предположений на этот счет. Во всем оказалась виновата я. И мать никудышная, и с отцом-то разошлась. И из Мемфиса не нужно было уезжать. И работу надо бросать, потому что днем, когда Алан возвращается из школы, меня не бывает дома.

- Нет, ты здесь ни при чем! - повторил Гард.

- Родителям свойственно гордиться успехами своего чада, а если он вдруг что-то натворит, корить себя. Вот, мол, проглядела, - тихо вздохнула Мэйбл. - Сам это почувствуешь, когда у тебя будут...

И осеклась. Ведь они с Гардом так часто мечтали о собственных детях. Первым будет мальчик, решила она. Всем известно, что мужчины обычно хотят сыновей, хотя и не любят в этом признаваться. А потом у них будут и сыновья, и дочки, не меньше полудюжины, почти как у его родителей.

Но мечтам этим так и не суждено было сбыться. Она вышла замуж, и у нее единственный ребенок. А у этого человека и вовсе нет детей...

Гард догадался, о чем она думает. О детях, которые могли бы у них родиться. Об их совместной семейной жизни - он-то, дурак, считал, что таковая у них непременно будет. Правда, никогда серьезно не задумывался над тем, где взять денег, чтобы прокормить свою семью. Получал он мало, Мэйбл училась в колледже, и до окончания ей оставалось еще два года. И единственным его богатством была страстная любовь к девушке и ее к нему как ему тогда казалось...

Интересно, будут ли у него когда-нибудь дети, подумал холостяк. Вряд ли... Если он за тринадцать лет не удосужился найти женщину, которую сумел бы полюбить, где гарантия, что это произойдет в будущем?

А может, она, эта единственная и неповторимая, сидит сейчас напротив, промелькнуло в голове.

Ну уж нет, отмахнулся от этой мысли Гард. Нельзя отрицать, Мэйбл ему нравится. Ему приятно с ней бывать. Он ее страстно желает. Но допускать, что она испытывает к нему какие-то чувства, чтобы потом опять так страдать... Нет, ни за что. Он не переживет, если еще раз ее потеряет.

- Наверное, у тебя есть племянники и племянницы?

Голос ее прозвучал с хрипотцой, как всегда, когда она бывала, смущена или когда они занимались любовью, припомнил Гард.

Ну-ка не раскисай, приказал он себе. Ишь ты, чего не можешь забыть! Отвечай-ка лучше на вопрос.

- Да. У Шерон двое детей, у Ретта трое.

- А как зовут твою младшую сестру?

- Эмми. Она еще совсем молоденькая. Весной собирается замуж.