Вкус яблока - Роберта Хиккетс

Что он сейчас и попробует сделать.

- А хорошо бы сегодня притвориться больным и не ходить на работу!

Стоя на коленях возле клумбы, Мэйбл искоса взглянула на сына - Алан, удобно облокотившись о перила, наблюдал, как она работает. Не перетружусь, усмехнулась про себя женщина. А вот он застыл и глазеет, вместо того чтобы подойти и помочь. Ну, ничего, негодник сегодня свое отработает.

- И думать не смей! Смотри и в самом деле не свались от солнечного удара. Только этого мне не хватает!

Поймав ее на слове, Алан выпрямился, схватился руками за грудь и театрально рухнул на пол, откинув голову, закатив глаза и раскрыв рот. Но через секунду слегка пошевелился - посмотреть наблюдает за ним мать или нет. Увидев, что да, снова замер.

- Неплохо, - сухо заметила Мэйбл. - Но можно бы и получше.

Он перевернулся на живот и просунул голову между деревянными стойками перил.

- Ну, пожалуйста, мамочка, позволь мне сегодня не ходить! Завтра я отработаю две смены, клянусь тебе! Сегодня ужасно жарко... Так хочется поплавать в бассейне у дедушки Роллинса. А бабушка сказала, что если ты разрешишь, я останусь у них ночевать. Ты ведь не против?

- А когда это ты успел поговорить с бабушкой?

- Да только что! Она сказала, что они сегодня собираются звонить папе, и если ты меня привезешь, я смогу с ним поговорить. А еще она разрешила покупаться у них в бассейне.

- Иди позвони ей и скажи, что я привезу тебя после работы.

- Ну, мам...

- Ну, Алан... - передразнила она его. - Все, беги.

Озорник сделал вид, что изо всех сил пытается вытащить голову, но никак не может. Изобразив на лице дикий испуг, он заорал:

- Ой, мам, голова застряла! Никак не могу вытащить. Что же делать? Придется мне, бедному, несколько дней пролежать без еды и воды, пока не похудею. Может, тогда голова усохнет и вылезет. А потом уж точно до конца недели работать не смогу от переживаний!

- Ничего, сейчас схожу к соседям, возьму у них пилу и вызволю тебя, рассмеялась мать. - Правда, одно ухо придется отрезать. А может, и оба...

Сын вытащил голову, встал и схватился за перила.

- Мне, правда, придется идти на работу, мам? Ведь так жарко...

- Ничего не поделаешь. Ну, беги звонить бабушке.

Алан скрылся в доме, и женщина тоже поднялась, с наслаждением разогнув спину. А ведь и в самом деле жарища, подумала она, вытирая со лба пот. Прошлая неделя стояла прохладная, чуть больше двадцати градусов. А в ближайшее время по прогнозам ожидается около тридцати, а то и больше. Такую погоду синоптики обычно называют перепадом температур, но Мэйбл не могла припомнить ни одной осени и зимы в Стампе, когда не было бы резкого перехода от жары к холоду и наоборот. Бывало и такое - одну неделю гуляет в шортах, а на другой не знает, что еще нацепить на себя, чтобы согреться.

Обернувшись, она взглянула на корзины с анютиными глазками, которые поставила в тени раскидистого дерева. Следовало бы, конечно, посадить их с месяц назад, но и сейчас еще не поздно - будут отлично цвести всю зиму напролет. Она принесла их сегодня утром из садового питомника и последние несколько часов подготавливала клумбы - выдергивала прошлогодние цветы, собирала древесную кору и сухие ветки, рыхлила землю, вносила удобрения. Теперь осталось только посадить цветы, разровнять почву - и до весны ни забот, ни хлопот.

Мэйбл уже почти расправилась с первой корзиной, когда услышала позади себя шум мотора. Обернувшись, еще раз вытерла пот со лба и замерла - из машины показался Гард. В глубине души она была счастлива его видеть, но виду не подала, - слишком обидел его отказ поужинать с ней и сыном.

Он дошел по извилистой дорожке до нижней ступеньки лестницы и прислонился к перилам. Окинув его равнодушным взглядом, хозяйка сняла перчатку и поправила выбившуюся прядь волос.

- Подай мне, пожалуйста, вон те цветы, - самым небрежным тоном проговорила она. Вот еще, станет ему показывать, что оскорблена в лучших чувствах. Не дождется!

Гость принес пластиковую корзинку и поставил на землю.

- Какими судьбами в наших краях? - И, не дожидаясь ответа, вытащила из корзины пакетик с шестью корешками нежнейших бледно-сиреневых цветов, отделила один и воткнула в землю, придавив ее вокруг стебелька. Через полминуты остальные пять оказались рядом, а Мэйбл уже взялась за цветы с изящными белыми лепестками.

- Да вот, проезжал мимо, решил подвезти Алана на работу.

- Немного рановато, ты не находишь? У него в запасе еще часика два есть.

- Знаю. Как раз хватит, чтобы его мама со мной пообедала. Если она, конечно, не против...

Женщина на секунду оторвалась от своего занятия, чтобы взглянуть на непонятного визитера. Не человек - загадка. То отталкивает от себя, то, наоборот, ищет ее общества... Зачем?

Но тут же, отвернувшись, улыбнулась. Какая разница, почему он это делает! Самое главное, что он здесь. Все остальное ровным счетом ничего не значит.

- Сейчас, вот только посажу эти цветы, приведу себя в порядок и поедем.

Упираясь одной рукой в землю, Мэйбл дотянулась другой до середины продолговатой клумбы и сделала несколько лунок. Цветы она решила посадить волнистыми рядами от начала грядки до самого конца, чередуя бледно-сиреневые и белые с пурпурными. Пока клумба, надо признать, выглядела немного голой, но через несколько недель цветы разрастутся, и будто шелковый ковер необыкновенной красоты покроет землю.

Чувствуя себя неловко, оттого что прохлаждается без дела, Гард отошел в сторону и стал наблюдать за хозяйкой. Она работала довольно методично сначала делала ямки такого размера, чтобы туда поместился корень, потом сажала цветок, держа его за стебель, засыпала землей и утрамбовывала. Мужчине нравилось смотреть, как она движется, как напрягаются мышцы под влажной от пота белой футболкой. Мягкие округлости ее тела приятно ласкали взор. На лбу выступили капельки пота, на щеке грязь, волосы растрепались, но казалась еще красивее и доступнее, чем когда бы то ни было.

Неплохо было бы помочь ей, решил Гард, и принялся аккуратно отделять один цветок от другого и класть в протянутую руку.

- Когда я был мальчишкой, - заметил он, - мы часто помогали маме сажать цветы - нарциссы, ноготки и маргаритки. С тех пор я никакой работой по саду не занимался, разве что несколько раз за лето помогал отцу подстригать газон.

- Ты ведь жил в казарме, где же тебе было заниматься садом-огородом, заметила Мэйбл.

- Я не всегда жил в казарме. Однажды мы снимали... - Поняв, что сказал лишнее, Гард отошел и взял под деревом еще одну корзину с цветами. Черт побери, теперь не отделаешься, подумал он.

- Что снимали? - спросила Мэйбл.

- Дом, - выдавил он из себя. И кто его тащил за язык!

- Кто это "мы"?

- Я и еще один полицейский.

- Ну, по мнению мужчин, иметь цветник перед домом вовсе не обязательно, ведь так?

Помощник молча протянул ей следующий цветок и, когда она взяла его, принялся растирать пальцами сухой комочек земли. Его молчание насторожило женщину - будто в чем-то провинился. И она, на секунду прекратив свое занятие, взглянула на него. Гард поспешно отвел глаза, чувствуя на себе ее испытующий, оценивающий взгляд. Наконец Мэйбл отвернулась и снова принялась методично втыкать цветы в землю.

- Надо же, далее сейчас, в шестидесятых годах, когда произносят слово "полицейский", я представляю себе мужчину, - заметила она. - Но ведь в полиции служат и женщины?

Гард и на это ничего не сказал.

- Вы были любовниками?

Теперь настала его очередь смотреть на нее, а ее - избегать мужского взгляда. И он увидел совершенно бесстрастное лицо - Мэйбл мастерски сумела его изобразить. Но голос ее выдал - он так и звенел от ревности. Странно, что она ревновала к женщине, с которой он не встречался уже много лет. Которую использовал, как и остальных, чтобы забыть свою первую любовь.

- Да, - равнодушно произнес он. - Были. - И голосом, дрожащим от злости, продолжал: - Ты сама порвала со мной и вышла замуж за другого! Так что я имел право спать и жить с кем угодно.

- Знаю, - виновато согласилась Мэйбл. Потом распрямилась на коленях перед клумбой и, запрокинув голову, взглянула на небо. - Как бы я хотела...

И осеклась. Гард не стал допытываться, чего бы она хотела. Он и так это прекрасно знал. Сам желал того же. Чтобы жизнь сложилась по-другому. Чтобы Реджи Роллинса никогда не было в ее жизни. Ну почему у нее в свое время не хватило силы воли дать отпор отцу? Прибежала бы к нему, Гарду, и попросила жениться на ней, увезти ее куда глаза глядят, подальше от отца. Чтобы их любовь длилась всю жизнь.

Но ничего этого не случилось. Родителям она подчинилась, к нему не прибежала, умоляя увезти куда-нибудь подальше, а Реджи стал ее мужем, лучшим другом и отцом ее сына. А он, отвергнутый, отошел куда-то на задний план и исчез из памяти. И любовь их длилась всего-то около года, а уж никак не всю оставшуюся жизнь.