Исчезающая земля - Джулия Филлипс

– Нет.

– Хорошего мужика у тебя не было!

Кристина провела пальцами Ладе по ноге. Из-за пара кровь ударила в голову. Маша смутилась: это было видно по тому, как напряглась спина – ее прекрасная спинка, как вытянулись мышцы, и Лада захотела сказать: «Маша, Новый год все-таки. Расслабься. Пусть он к тебе прикоснется». Вот Лада позволила бы Егору уложить себя в постель. Давай, Маша, разреши ему. Не отдаляйся от нас опять.

Стены шипели. Кристина соскользнула со скамейки. На плечах блестел пот. Сказала, идет на улицу.

Маша тут же встала, Лада за ней, но в глазах вдруг потемнело. Парни пошли следом. Кристина вышла из парилки в шумный коридор.

Она открыла дверь дома и завизжала от холода. Полночь еще не наступила, а небо уже стало иссиня-черным. Мигали миллионы звезд. Кристинин парень вытолкнул ее на обледенелое крыльцо, и ребята высыпали туда же. На кухне кричали. Громче всех гремел голос следователя. Когда дверь закрылась, гвалт стих. Лада набралась храбрости, чтобы выйти на крыльцо, но сначала ничего не почувствовала. Разгоряченное тело мороз не кусал. По тому, насколько прозрачный воздух был на улице, по кристалликам снега на земле Лада поняла, что температура минусовая. Кажется, у нее испарились все нервы. Вдруг пониже спины опустилась твердая ладонь. Лада посмотрела на свои руки – над кожей поднимался пар.

Позади нее стоял Егор. Он наклонился к самому ее уху и сказал:

– Ты такая миниатюрная.

Лада решила, что это комплимент.

– Вообще-то я большая, – ответила она и подалась назад, чтобы покрепче прижаться к его руке.

– Правда? И какой у тебя рост?

– Метр пятьдесят пять. – На самом деле пятьдесят четыре.

Его рука у нее на талии.

– Ты бывала в Эссо? Я бы мог тебя свозить.

Кто-то их толкнул. Позади Маша воскликнула:

– Не трогай меня!

– Да хватит тебе! – ответил Кристинин брат. – Чего ты начинаешь?

Маша отделилась от группы. Парень стоял, подняв руки.

– Мне это неинтересно, – объяснила девушка сухим тоном.

«Мой дорогой мистер Шерлок Холмс», – подумала Лада.

Брат опустил руки. Они с Кристиной были одного роста, похожие черты, но если у Кристины губы чувственные, то у ее брата – нелепые.

– Долбаная лесбиянка!

Кажется, он не шутил. Ну, пусть теперь пеняет на себя. Тут Ладе стало холодно. Она продрогла.

– Не смей ее так называть, – вступилась за подругу Кристина.

– Допустим, лесбиянка, – ответила Маша. – Но хотя бы не извращенка!

Маша спустилась на снег с гравием и придвинулась к другой части группы. Никто не сказал ни слова. Кристина наклонила голову, выгнув длинную шею.

Брат сказал, что его от них тошнит. Он идет в дом.

Другие парни пошли за ним. Даже Егор, покинувший крыльцо последним. Остались только девушки – Лада, Маша, Кристина. Как раньше.

Маша села на край ступеньки. Купальные трусики пошли складками.

– Не садись, холодно, – попросила Кристина. – Детей не будет.

Маша не ответила.

По дороге проехала машина. По деревьям скользнул свет фар. Кто-то опаздывал на праздник.

– Забей на него, – сказала Кристина.

Дверь снова закрылась. Они остались вдвоем. Лада тоже села на ступеньку, почувствовала под попой шероховатый бетон.

– Он не имел в виду ничего такого, – сказала она Маше. – Ты обиделась?

Подруга смотрела прямо перед собой, скрестив руки на коленях. Машины гостей стояли в ряд перед домом.

– Я больше сюда не приеду, – сказала Маша.

– Кристинкин брат идиот. Оставайся на ночь.

Маша кивнула в сторону двора.

– Сюда – в смысле домой, на Камчатку.

Ночь забивала легкие Лады льдом.

– Ты ведь только приехала.

– Ну да, – ответила подруга. Она сидела в своей типичной позе с задранными плечами. – Родители так меня зазывали, а теперь говорят, что больше не хотят меня видеть.

– Не может быть.

– Так они мне сказали сегодня.

Все тепло от бани давно испарилось. У Маши на коже появились белые мурашки. Лада хотела погладить ее, это желание волной поднималось внутри. Раньше дотронуться до Маши было проще простого. И теперь она казалась такой родной – и одновременно такой чужой.

– Ты счастлива в Питере? – спросила Лада. – Счастлива? Кристина говорила, что да, что тебе там нравится.

– Наверное, – ответила Маша. Она положила голову на скрещенные руки и смотрела на подругу. – Когда вернусь, буду искать новую квартиру. Я рассталась со своей девушкой.

Лада охнула. Так вот с кем Маша съезжалась.

С девушкой. Маша, какая же ты глупая! Как можно признаваться, что жила с женщиной, когда все эти здоровые мужики сидят прямо здесь, за стеной? Там следователь! Из полиции! Мороз, парная и алкоголь – внутри Лады закипала злость, ей захотелось дотронуться до Маши, только уже не так нежно, не кончиками пальцев по мягкой коже рук. Сейчас бы схватить подругу за запястье и как следует встряхнуть. Умница Маша, поступила на бюджет и получила диплом по технической специальности. Безупречная Маша, устроилась на работу в международную компанию. Красавица Маша, платит двадцать восемь тысяч за аренду и живет с женщиной. Всю жизнь с Машей обращались так, будто она особенная. Если из-за этого она теперь думает, что может так себя вести…

Некоторым плевать, особенная ты или нет. Тебя все равно накажут. Например, соседи всем растреплют, что ты, какая бы умная ни была, живешь с девушкой. Еще полиция прикопается, если перейдешь дорогу. Несколько лет назад в прибрежном селе одного человека сожгли заживо за однополую связь[9]. Маша уехала из дома в семнадцать. Когда она вспоминала жизнь на Камчатке, то наверняка в памяти возникали вулканы, вкус икры да походы по каменистым тропкам в облаках. Она не знает, что теперь здесь делают даже с такими невинными девочками, какими когда-то были они с Ладой. Их уничтожают. Сестры Голосовские, например, просто гуляя одни, поставили себя под угрозу; эта ошибка стоила им жизней.

Если нарушишь правила, если потеряешь бдительность, за тобой придут. Если дашь им шанс… Ладе не верилось, что Маша настолько наивна – в открытую встречаться с девушкой. Берегись, хотела сказать Лада, а то поплатишься жизнью.

Тишина. Из кухонных окон доносится попсовая песня. Как можно столько учиться и остаться полной дурой?

Лада сказала:

– Здесь нельзя такое говорить.

Маша не ответила.

– Это небезопасно. Зачем ты вернулась, если ты такая?

– Какая? – спросила Маша. – Я такая же, как раньше. Тебе ли не знать?

Лада скрестила руки на коленях, положила сверху голову и посмотрела на Машу. Она старалась не злиться.

– Машуля, послушай. Ты не можешь быть как все?

– Нет, – с улыбкой ответила подруга.

Ее зубы. Милое остренькое личико. У Лады сжалось сердце.

В небе над ними рассыпались звезды. Холод так глубоко проник в тело, что у Лады стало ломить кости. Немного помолчав, она попросила:

– Хотя бы пообещай мне, что будешь осторожной.

– Ради тебя – все что угодно.

Из дома послышались голоса. Звякнули бутылки. Раздался смех. Да, оставаться здесь рискованно: Кристинин брат может такого наговорить про них с Машей! Но Лада не смела встать и уйти. Она ждала несколько лет. Многое в их дружбе уже не вернешь, но сейчас они опять говорили друг с другом откровенно, как будто так и остались самыми близкими людьми.

Моя родная! Милая девочка!

– Обещаешь? – спросила Лада.

– Обещаю.

Ну и что