50 знаменитых загадок истории Украины - Владимир Сядро

По утверждению летописца, это и случилось в 912 году, спустя 33 года после того, как Олег принял из рук умиравшего Рюрика его кроху-сына. Согласно летописям, Игорь княжил тот же срок — 33 года. Было ли это случайным совпадением, или составитель летописи просто «округлил» даты, неизвестно. Судя по всему, к моменту смерти Олега сыну Рюрика было около 35 лет. Девятью годами ранее новый князь Клева обзавелся семьей: в 903 году Олег женил воспитанника на девушке из Пскова, которая вошла в историю как великая княгиня Ольга. Игорь не протестовал против выбора воспитателя, и тот, отправляясь в походы, стал оставлять «остепенившегося» молодого человека своим наместником.

Что же касается личности супруги Игоря Старого, то тут среди историков нет единого мнения. Даже имя, данное ей при рождении, затерялось в веках. Имеются основания считать ее, как было сказано выше, родственницей Олега, скандинавкой по происхождению. Русские летописи утверждают, будто Ольгу, девушку редкой красоты, привезли в Клев из Плескова (нынешнего Пскова), уроженкой которого она и являлась. В житии княгини говорится, что она была «простого варяжского роду» и жила близ Пскова, в Выбутской веси. Мол, княжич, часто наведывавшийся в те края для охоты, познакомился с местной красавицей, оказавшейся к тому же на редкость умной и скромной девицей. Так что когда опекун намекнул княжичу, что тому стоило бы подумать о женитьбе, проблема выбора перед Игорем даже не стояла. Поскольку в те времена князьям не возбранялось искать себе жену даже среди самого низкого сословия (красота в данном случае, как ни странно, ценилась значительно больше высокого происхождения), Олег возражать не стал, и привез девицу в Клев. Опекун Рюриковича и сам, похоже, был очарован избранницей воспитанника. Та же, быстро оценив ситуацию, приняла имя Ольга — в честь самого Олега и в знак его расположения к себе. Что и говорить, великая княгиня действительно оказалась мудрой…

Олег оставил своему воспитаннику новую великую страну, раскинувшуюся на 1500 км от Ладоги до Переяславля и на 1000 км от Полоцка до Ростова. В это государство входили не только славянские племена. Дань Руси исправно платили чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливонцы. Древнерусское государство возникло как партнер Византии и таковым оставалось вплоть до 1204 года, когда Византия погибла под ударами крестоносцев.

Следует сказать, что в историю Игорь Старый вошел как счастливый муж и очень неудачный правитель. Успехи политики предшественника побудили его собрать дружину и попытаться продвинуться еще дальше на юго-восток, чтобы проложить торговые пути не только по Днепру в Византию, но и по Волге и Каспийскому морю в Иран и Арабский халифат. Последний путь контролировался Хазарским каганатом, столица которого, Итиль, располагалась в низовьях Волги. Но воевать с хазарами Игорь не стал, сумев договориться с главой каганата. Русичи выговорили себе возможность беспрепятственно проходить по Волге, получать необходимое продовольствие, осуществлять ремонт судов, нанимать лоцманов. За это хазары должны были получать долю в добыче. В 913 году 500 судов из Клева пришли на Каспийское море. Однако тут грянула гроза: после успешных нападений русов на Баку и Ширван договор с хазарами оказался нарушен. После трехдневного сражения войско Игоря оказалось почти полностью истреблено мусульманской гвардией лариссиев.[5] Таким образом хазары убили сразу двух зайцев: получили всю добычу вместо части и отбили у варягов охоту ходить на Каспий без специального приглашения.

На провал похода Великое княжество Киевское не преминуло сразу же ответить смутой. Первыми в 914 году восстали древляне, попытавшиеся вернуть свою независимость. Но воевода Свенельд, которому отводилась роль главы правительства Игоря, быстро поставил точку на древлянских притязаниях, жестоко подавив смуту. Позже Свенельду пришлось «вразумлять» несогласных с политикой руссов угличей: столицу непокорного племени киевские ратники осаждали три года! В 940 году угличи все-таки покорились Клеву, и на них была наложена дань.

Вообще, с уходом Олега Древнерусская держава затрещала по швам. Дело в том, что в Клеве верх взяла партия, которую правильнее всего было бы назвать «партией оседлых разбойников». Эти люди рассматривали власть как средство узаконенного разбоя — и не более того. Заботы о благе страны и ее народа никто не хотел взваливать на свои плечи, поэтому недавно покоренные племена начали спешно вспоминать, что раньше они неплохо жили и без Клева. Радимичи и северяне предпочли снова платить дань хазарам, угличи и тиверцы ушли под власть болгар, бросив свои земли; на этом месте вскоре принялись вовсю хозяйничать кочевники-печенеги, навсегда поставив крест на притязаниях Киевского княжества контролировать черноморское побережье.

Тем временем на свет Божий снова было извлечено основное правило варяжских походов: ограбь и уйди. В 941 году русы высадились на побережье Малой Азии и разграбили окрестности Константинополя. Поход этот, судя по всему, Игорь предпринял потому, что византийцы перестали выплачивать Руси дань, наложенную на них Олегом Вещим. Но подданные василевса сбросили десант в море, а затем сожгли корабли нападавших «греческим огнем» — смесью неизвестного состава на основе нефти. При этом следует сказать, что флот Византии в этот момент находился на Востоке, так что против ратников Игоря были брошены… несколько старых, едва державшихся на воде торговых судов. Победа греков оказалась настолько полной, что в следующем поколении император ромеев использовал ее для увещевания сына Игоря, Святослава: «Отец твой… презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 000 судов, а к Киммерийскому Боспору[6] прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды».

В 941–944 годах русы предприняли ряд не слишком удачных походов в Крым. По новым условиям мира с Византией (уже не столь выгодным для Древнерусской державы, как договор, составленный при участии Олега Вещего), в 944 году Клев должен был начать обеспечивать выдачу подорожных (!!!) всем, кто собирался в Константинополь торговать или наниматься там в армию. Такой поворот событий устраивал далеко не всех. Власти быстро нашли управу на особо буйные головы, начав ссылать несогласных в Тмутаракань, которая быстро превратилась в некий аналог Запорожской Сечи. Власть в этом городе взял еще один Хельг-Олег, согласно летописи, человек княжеской крови. Его новые подданные с воодушевлением грабили находившийся по соседству Самкрец, населенный греками и пребывавший в подчинении у хазар. Так что кагану пришлось довольно долго воевать с неприятным «соседом», вынудив Олега в конце концов убраться прочь из Тмутаракани.

Все эти авантюры резко изменили настроение византийских верхов, заставив их уразуметь, что русы — это народ, с которым выгодно торговать, но против которого следует принимать меры безопасности. Исходя из этого, византийский император всерьез озаботился налаживанием связей с половцами, надеясь, что те, побуждаемые щедрыми дарами, изрядно попортят кровь как Игоревым подданным, так и туркам, тем самым заставив упомянутые державы забыть о Византии.

В 944 году (историки полагают, что речь должна идти о 942–943 годах) киевский правитель наконец начал проявлять признаки вменяемости: нанял новые отряды варягов с севера, провел мобилизацию среди славянских племен, заключил военный союз с печенегами (ранее Игорь заключал с ними мир дважды — в 915 и 920 годах). Затем объединенная армия двинулась морем и сушей на Константинополь. Но эффект неожиданности не удался: о походе русов сообщили херсониты и болгары. В итоге на Дунае армию Игоря встретили послы греков, которые предложили отступного. Собравшаяся на совет дружина приняла этот «бескорыстный дар» и возвратилась в Клев. А половцы, рвущиеся в драку, были потихоньку натравлены Игорем на болгар.

Интересно, что историки полагают, будто данный поход на Византию был вовсе не войной, а… полномасштабной ее имитацией, направленной на восстановление торговых отношений с греками. Возглавлял войско даже не сам князь, которому после авантюры 941 года киевляне уже не особо доверяли, а его воевода Свенельд (данный пост этот человек занимал в дальнейшем как при Ольге, так и при ее сыне Святославе). Армия отправилась «на завоевание» по земле, а сопровождавший ее флот только выдавался за боевой. На самом деле, сотни судов везли… четырехлетние торговые запасы! Так что руководителям сей авантюры в обязанность вменялось отнюдь не разорение Константинополя, а обеспечение доступа на его рынки русских товаров. Именно по этой причине дружина с такой легкостью согласилась на ведение переговоров с противником. Ведь даже подарков, предложенных византийцами, на всех не хватило. Если бы Свенельд и его подручные пошли на заключение мира только ради этих жалких крох, они бы откровенно опозорились, превратившись из уважаемых конунгов в банду трусов, недостойных уважения своего же брата-варяга. О том, что данный поход изначально задумывался Игорем и его окружением как откровенная «липа», говорит и тот факт, что настоящие рубаки — тмутараканские русы Хельга-Олега — в нем участия не принимали, предпочитая воевать на Каспии.