Ангельские глазки - Донна Олвард

Глава 11

Когда Элли вошла на кухню, Анджела Бек сидела за столом с чашкой кофе, а Вьятт спокойно нарезал банановый хлеб. Она медленно выдохнула, обрадовавшись тому, что он так быстро пришел в себя и дал ей возможность унять эмоции. Элли надеялась, что причесанные волосы и освежающее умывание холодной водой ей помогли.

— Эллисон! — Анджела повернулась на стуле, когда Элли шагнула вперед. — Я рада, что вы здесь. Я заехала проверить, как Дарси, и сообщить Вьятту новости.

Элли мельком взглянула на Вьятта, задаваясь вопросом: как он объяснил ситуацию Анджеле? Боясь сказать нечто, противоречащее словам Вьятта, Элли произнесла:

— Дарси хорошо поживает. Она действительно милый ребенок.

— Да, я видела ее спящей на матрасе.

По меньшей мере, о Дарси было говорить безопасно.

— Мы уложили ее на матрас, чтобы она поиграла, и она заснула.

Вьятт прервал беседу, ставя на стол тарелку с банановым хлебом:

— Элли, ты отослала свое задание?

Элли поняла намек и понадеялась, что не краснеет:

— Да, отослала, спасибо. Осталось еще два.

Вьятт непринужденно улыбнулся Анджеле:

— Элли учится на бухгалтерских курсах.

Разговор проходил нормально в течение нескольких минут, пока они сидели и пили кофе со сладостями и разговаривали о Дарси. Однако когда Анджела заговорила о Барбаре, выражение ее лица стало серьезным.

— Хорошая новость в том, что Барбара быстро идет на поправку. Ее доктора очень рады, и я уверена, что вам об этом известно.

Вьятт кивнул. Элли знала, что несколько дней назад он разговаривал с лечащим врачом сестры и получил ободряющие сведения.

— Мы очень хотим, чтобы Дарси вернулась к своей матери как можно скорее. Будучи матерью, она должна проводить время с ребенком, развивать взаимно-важные связи. С нашей стороны мы должны удостовериться в том, что ребенок находится в безопасности и любим.

— Что все это значит? — спросила Элли. Внезапно кусочек бананового хлеба в ее рту показался ей сухим.

— Это значит, что ситуация, в которой вы находитесь, очень скоро изменится. Это также означает, что Барбаре понадобится большая поддержка. Отправившись в больницу, она получила всю необходимую помощь. Лечащий врач будет наблюдать за ее здоровьем, а также этим станут заниматься службы детской и семейной опеки. На самом деле то, что Барбара обратилась за помощью, — лучшее, что она могла сделать. Она получила доступ ко многим источникам помощи, некоторые из которых официальные, некоторые неофициальные, включая группы поддержки.

— И семью, — ответил Вьятт, складывая перед собой руки на столе. — Я ее брат. Я тоже буду рядом.

Анджела улыбнулась:

— Однако вы долгое время не знали о том, что приходитесь ей братом.

Он мрачно улыбнулся.

— Я действительно долгое время не признавал ее как сестру. Но я ее брат, и я намерен ей помочь. — Его губы стали чуть менее напряженными. — Кроме того, я очень привязался к моей племяннице. Я надеюсь, что буду часто встречаться с Барбарой и Дарси.

— Это очень хорошая новость, Вьятт. — Анджела оттолкнула стул и поднялась. — Мне пора ехать. Спасибо за кофе и пирог.

— Рады вам в любое время, — ответила Элли, чувствуя облегчение от того, что гостья уходит. Ей казалось, будто она и Вьятт разыгрывают плохой спектакль и в любой момент Анджела Бек вычислит их обоих.

— Известно, сколько времени Барбара пробудет в больнице? — Вьятт подал Анджеле пальто и провел к двери, а Элли осталась в дверях кухни.

— Насколько я понимаю, доктора ежедневно оценивают ее состояние. Полагаю, скоро ее выпишут. — Она улыбнулась, застегивая пальто. — Ваша жизнь так скоро вернется в нормальное русло, что вы этого даже не заметите, Вьятт. — Она посмотрела через плечо на Элли. — И ваша тоже, Эллисон.

Вьятт проводил Анджелу до автомобиля, а Элли отправилась на кухню, чтобы прибраться. Хотелось ли ей возвращаться к нормальной жизни? В дом Камеронов, к поискам работы и нового жилья? В мир, где нет Вьятта? Элли уже знала ответы на эти вопросы. Мир без Вьятта будет казаться ей унылым.

Он вернулся в дом и тихо закрыл за собой дверь. От предвкушения и страха, ибо они остались наедине, у нее засосало под ложечкой. Какими будут первые слова, которые они произнесут после того, как были полуобнаженными в кровати?

— Мы были на грани.

— Извини.

— Не извиняйся. Мне не следовало пользоваться преимуществом.

Ее голова пошла кругом.

— Преимуществом?

Вьятт стиснул зубы.

— Сегодня утром ты была уязвимой. Несправедливо с моей стороны… — он сглотнул, словно в горле ему что-то сильно мешало, — целовать тебя.

Ей хотелось сказать: «Может быть, я тебя хотела!» Однако она промолчала. Потому что Вьятт не выглядел так, словно переживал противоречивые эмоции. Его спина была прямой, выражение лица — отстраненным.

— Я могу вынести кресло, — предложил он.

— Нет! — Она выпрямилась и сделала шаг вперед. — Пожалуйста, не надо. Это красивое кресло, Вьятт, и ты проделал отличную работу, восстановив его. Теперь я справлюсь. На самом деле.

— Ты уверена?

Она кивнула:

— Да, я уверена. Ты был очень предусмотрителен, а я не подумала, что так бурно отреагирую. Но теперь все закончилось, верно? — Душевная боль сменилась физической, и она вздернула подбородок. — Не жалей о сегодняшнем утре.

— Если только ты уверена в том, что говоришь, Элли.

— Я уверена.

— Тогда ладно.

Неужели они даже не поговорят о том, что произошло? Или почти произошло? Неужели он настолько сильно об этом сожалеет?

Подойдя к дивану, Вьятт взял с него шляпу, оставленную там прежде.

— Меня долго не будет. Я погоню стадо на дальнее пастбище, — сказал он и, не сказав больше ни слова, вышел.

Элли проснулась, чувствуя, что ей не по себе. Лунный свет падал сквозь окно спальни, стояла абсолютная тишина. Глаза саднило. Моргнув, она вылезла из кровати и подошла к детскому манежу, чтобы проверить Дарси.

Девочки там не оказалось.

Но дверь спальни была приоткрыта, и Элли, выйдя из спальни, пошла на цыпочках по коридору. Одеяло на диване в гостиной было смято в комок, а на подушке остался отпечаток от головы Вьятта. При слабом свете луны Элли увидела их.

Ручки Дарси выглядывали из-под одеяла, ее губы были разомкнуты. Она была совершенно расслабленной, из уголка ее рта на подбородок скатилась капля молока. Вьятт держал ее на руках, одетый только в футболку и темно-синие трусы-шорты. Его джинсы были аккуратно сложены на подлокотнике дивана. При виде его обнаженных ступней и длинных ног у Элли покраснели щеки. Его глаза были закрыты, но она знала, что он только дремлет. Одной ступней он осторожно раскачивал кресло-качалку.