Замри - Нина Лакур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звенит звонок, и я сползаю на край стула. Мне не хочется к ней подходить.
Я пытаюсь слиться с толпой и выскользнуть из кабинета, но мисс Дилейни меня замечает.
– Кейтлин.
Я неохотно подхожу к ее столу.
– Да?
Она берет фотографию, которую я сжимаю в руке.
– Кейтлин. – Она качает головой. – Что это? Это не искусство.
Я смотрю на нее самым холодным из арсенала своих взглядов.
– Вы отказались помогать мне с целями, – говорю я. – Я просила вас, но вы меня проигнорировали.
Она вздыхает.
– Сперва движущаяся машина вместо натюрморта. Теперь голый участок вместо пейзажа. Я ведь знаю, что ты способна на большее.
Я отворачиваюсь к стене. Окидываю взглядом все фотографии и нахожу свою.
– Не я, а Ингрид. Ингрид была способна на большее; а я никогда звезд с неба не хватала, помните?
Я выхватываю у нее свой пейзаж, комкаю его и заталкиваю в рюкзак.
Она снимает очки и трет переносицу, как будто из-за меня у нее разболелась голова. Она опускает лицо в ладони. Я неловко топчусь рядом и жду, когда она поднимает голову и предложит мне вычеркнуть курс из расписания, или скажет, чтобы я прекратила тратить ее время, или снова отправит к психологу. Я жду и жду. В кабинет начинают заходить девятиклассники. Звенит звонок на второй урок.
– Э-э… – Я переминаюсь с ноги на ногу. – Мне пора идти.
Она молчит.
Наконец она выпрямляется, и у меня сжимается сердце. Губы мисс Дилейни дрожат, щеки пылают. Она закрывает глаза, и по ее щекам струятся слезы. Она ничего не говорит. Девятиклассники тихо сидят, опустив глаза и стараясь на нас не смотреть. Она берет чистый листок для заметок и что-то пишет. Протягивает его мне и уходит в свою подсобку. Я смотрю на листок.
«Прошу извинить Кейтлин за опоздание на второй урок. В. Дилейни», – написано там.
8– В общем, так. – Тейлор заталкивает вещи в рюкзак. – Я сейчас еду к Генри, и мы вместе ждем Джейсона. Хотим сгонять в крутой ресторан эфиопской кухни в Беркли. Хочешь с нами?
После школы мы встретились в библиотеке, чтобы сравнить наши заметки о Жаке де Соре. Пока мы решили, что начнем презентацию с того, как и почему его выбрали. Еще мы решили купить карту Европы, чтобы отметить на ней все места, где он побывал, и показать классу.
Я немного нервничаю при мысли о том, чтобы поехать к Генри, но мне не хочется отказываться и идти домой одной, когда можно провести время с Тейлором, поэтому я соглашаюсь. Скорее всего, Генри даже не подозревает о моем существовании, хотя мы ходим вместе на английский и я знаю, в каком квартале и на какой улице он живет. Я знаю, что у него трехэтажный дом, а его родители почти всегда в разъездах. Я знаю это, потому что почти каждую пятницу он устраивает вечеринки и потому что мы с Ингрид несколько раз собирались на них сходить, доходили до самой двери и поворачивали назад, когда видели силуэты внутри, слышали смех и болтовню, видели машины, припаркованные во дворе, и вспоминали, кому они принадлежат. Нам хотелось пойти, но мы просто не могли заставить себя войти внутрь и увидеть, что все уже нашли себе компанию и разбились на маленькие закрытые группы. Мы боялись, что, едва мы войдем, все глаза обратятся на нас с одним вопросом: кто мы и что здесь забыли.
Вот почему я так хорошо знаю, как выглядит дом Генри, но, когда я вслед за Тейлором прохожу в дверь, вокруг нет ничего знакомого. Я впервые вижу огромный семейный портрет, висящий у входа, мраморные полы, бурлящий фонтан посреди холла. Интересно, чем занимается подросток, который живет в таком месте практически один.
Генри и еще пара смутно знакомых мне ребят сидят на дорогом диване, пьют пиво и смотрят телевизор.
– Привет, – говорит Тейлор. – Помните Кейтлин?
Один из них, не Генри, говорит:
– Привет.
Они возвращаются к телевизору. Это именно то, чего мы с Ингрид боялись, когда разворачивались и уходили от дома Генри. Я чувствую себя лишней.
Хотелось бы сказать, что в голове у меня роится миллион идей и я просто перебираю варианты: как лучше попрощаться или какую шутку пошутить, чтобы все рассмеялись, Тейлор расслабился и напряжение спало. Но в действительности я в полной растерянности. Я готова сделать первое, что придет в голову. Но прежде, чем я успеваю определиться, Генри, не отрываясь от экрана, спрашивает:
– Ты вроде дружишь с новенькой?
Что ж, я была неправа: он знает о моем существовании.
– Да, – говорю я и задумываюсь, так ли это. Видимо, ему действительно не слишком интересно, раз он до сих пор не заметил, что мы с Дилан уже две недели не сидим вместе.
Генри кивает.
– Она ничего, – говорит он. – Она только по девочкам?
Я киваю, но понимаю, что на меня никто не смотрит – даже Тейлор, который разглядывает свои шнурки с тем же интересом, что и нашу книгу про Жака до Сора.
– Думаю, да.
– У нее есть девушка?
– Да.
– Она такая же горячая?
– Э-э… – Я покачиваюсь на носках. – Какой-то странный разговор.
– Ладно тебе, – говорит Генри. – Это же простой вопрос. Да или нет?
– Тейлор, я подожду снаружи.
Я выхожу и закрываю за собой тяжелую дверь.
Секунду спустя Тейлор стоит рядом со мной.
– Прости, – говорит он. – Вообще-то Генри классный.
– Не сомневаюсь, – отвечаю я с каменным лицом. Не понимаю, уловил ли Тейлор мой сарказм. Я вообще ничего не понимаю. Я не хочу ничего – даже строить дом на дереве или спать в машине. Не хочу даже, чтобы Тейлор меня поцеловал. Единственная относительно приятная мысль – найти Дилан и сказать, что я сожалею, что я вела себя нелогично и странно. Раздается рев двигателя, и из-за угла на желтом
