Злые сумерки невозможного мира - Александр Колосов

Они сели на табуреты, обшитые кусками пурпурной ковровой дорожки, осторожно позвенели бокалом о рюмку и пригубили.

- Я тебя ждал, - признался капитан. - Этот безутешный супружник действительно тянет разве что на свидетеля, но других подозреваемых у нас нет. Слезь я с него, он же меня и съест. Дело нечисто, в самом что ни на есть метафизическом смысле, да разве кому объяснишь? Жалко пацана, но себя всегда жальче.

Артем был согласен с Эдуардом Трофимовичем, его били не менее хлестко, но у него нет семьи, не так страшно. Паскудное стремление к компромиссу, благодаренье Богу, еще обходило его стороной.

- Если не ошибаюсь, вы как-то рассказывали про уникума, который проводил следствие по делу, напоминающему сегодняшний артефакт, - сказал Артем.

- Давай без выпендрежа, - предложил капитан. - Это ты у нас скакун чистых кровей, а я просто рабочая лошадка следственного отдела.

- Я бы сказал жестче - ломовой битюг. Вы умеете протаранить любую паутину, будь она хоть из причальных канатов.

- Но не сплетение прокурорских коридоров, - уточнил капитан. - Тут нужна ловкая рука с длинными чуткими пальцами. Штокман, едва врубившись, насчет тебя стал грузило закидывать, так что, сам понимаешь...

Артем понимал. И даже очень. Эдуард с небрежностью великого мастера откинулся на него, предоставив сомнительное право выкручиваться за двоих. И совесть чиста при любом исходе, и делать ничего не надо, и "консульские", хочешь-не хочешь, а предоставь. Но, с другой стороны, что б он делал сегодня, не будь Эдуарда? Маялся от безделья, в тридцатый раз пересчитывая стремительно тающие хрусты?

- Спасибо, что вспомнил, - сказал Артем, криво усмехаясь и пряча глаза. - Не забуду. А сейчас дайте мне этого вашего знакомца с аналогией.

Капитан вдруг резко нагнулся, что-то высматривая под ногами, но, едва Артем подался вперед, вскинулся и сцепил взгляд своих сузившихся зрачков с уклончивым взглядом приятеля.

- Это делается так, Тема, - объяснил, удовлетворенно прищелкнув пальцами. - Мальчишка ты еще. Талантливый, ушлый, но зеленый пока. Ты думаешь, я не вижу, что у тебя в черепушке шевелится? "Не забуду!" Надо же, какая глубина, какой подтекст... Хемингуэй! Времени у меня нет с твоим миллиардером возиться. Зато у тебя, как у шибко принципиального, его хоть отбавляй. Вот и побегай, разомни суставчики, - он больно ткнул Артема пальцем прямо в солнечное сплетение, - может, поменьше умничать станешь. Запиши адрес.

4

Иван Петрович, фамилия которого существенной роли в повествовании не играет, проживал в одном из дореволюционных купеческих особняков красного кирпича, с маленькими арочными оконцами. В темном и тесном дворе машина развернулась впритирку, водила оглянулся на маячивших бритоголовых туземцев и на всякий случай потянулся за монтировкой.

- Если начнут разбойничать, - беспечно сказал Артем, выходя из машины, - сигналь. Я им без ломика все кости переломаю.

В прихожей его встретил сухощавый старик с заметной и в его немалые годы военной выправкой и аккуратной щеточкой седых усов. Поредевшие пегие пряди волос старательно уложены в "политический зачес". Ногти на высохших, потемневших руках тщательно обработаны пилкой. Если бы не последнее, Артем немедленно причислил бы его к категории служак-педантов. Ухоженные руки же определенно означали, что перед ним представитель старинного, ныне забытого, да и в прошлом не больно-то многочисленного сословия потомственных интеллигентов.

- Что вам угодно, молодой человек? - спросил он, безбоязненно впустив незнакомца в квартиру.

- Я от Эдуарда Трофимыча, - сказал Артем. - Нужна консультация.

- Прошу, - старик посторонился, пропуская гостя в небольшую, заметно вытянутую комнату, заставленную старинной мебелью.

На стенах, оклеенных зеленоватыми обоями, было развешено с полдюжины очень недурных пейзажей конца прошлого века в затейливых, потемневших от времени рамах. В красном углу - портрет необычайно красивой девушки на фоне дачного ландшафта.

- Жена, - пояснил Иван Петрович, перехватив оценивающий взгляд посетителя.

- Вам повезло, - вздохнул тот.

- Да, - просто подтвердил хозяин. - К сожалению, ненадолго. Питер, зима сорок второго.

- Простите, - сказал Артем.

- Не за что. Присаживайтесь. Вам чай или кофе?

- Благодарю, но времени в обрез. Во дворе меня ожидает нервный извозчик, опасающийся ваших соседей.

- Здесь не шалят, - сказал старик. - Я, знаете ли, пятьдесят два года прослужил в следственном отделе.

- Боятся?

- Принимают в расчет. Так что у вас ко мне?

Артем рассказал, обрисовал суть проблемы.

- Понятно, - кивнул Иван Петрович, внимательно выслушав юного коллегу. - Вам нужно обратиться к Володе Сицкому.

- А это кто?

- Старый оккультист, промышлявший этим занятием в те годы, когда нынешние "гуру" читали популярные лекции по научному атеизму. Очень любопытный товарищ. Его опыты подтверждаются практически на все сто. У меня было похожее дело, но группа крови пропавшей женщины совпала с группой крови одного из гостей, которому, кстати, разбили нос на той вечеринке. Пропавшая и разбила. Как выяснилось в дальнейшем, она разыграла всю эту историю, чтобы насолить своему любовнику - хозяину квартиры, ветренному юнцу. Пакостное дело; извращенная психика сбившихся в компанию недоумков изрядно запутала ситуацию. Ощущение было такое, будто в помойке копался.

Пришлось обратиться к Володе. Он по фотографии определяет состояние здоровья оригинала. Якобы исчезнувшая девица оказалась живой и здоровой. Володя даже подсказал район, в котором она обреталась в ожидании дальнейшего развития событий. Остальное, как говорится, дело техники.

- Спасибо, понял, - сказал Артем. - Где мне найти вашего знакомца? И в какую сумму вы оцениваете свою консультацию?

- Я на пенсии, - спокойно ответил старый следователь. - Заметьте - на пенсии, в отставке. Я профессию не менял, в Шерлоки Холмсы не нанимался. Если жизнь человеку спасете, считайте, что и со мной разочлись.

Артем кивнул, показывая, что понимает, но счел необходимым уточнить ситуацию:

- Человек, о котором идет речь, весьма богат и согласен оплатить услуги, оказанные ему. Условия оговорены, так что ничего незаконного в этом нет.

- Наиболее существенным моментом я считаю его невиновность. - На ухоженном лице старика не дрогнула ни единая жилочка. - Богат ли он или нищ - не суть важно. Мне платят за то, чтобы я помогал людям бесплатно. Улавливаете?

- Но вы в отставке...

- С помесячной пенсией, - настойчиво повторил Иван Петрович. - А значит - не вполне свободен. Вы на службе взятки не брали?

- Нет, - сказал Артем.

- Ну и я не беру, - улыбнулся старик, подходя к черному от времени секретеру. Артем ни грамма не сомневался в том, что в недрах этого древнего сооружения благополучно хранятся не только интересующий его адрес, но и многие другие бесценные документы.

- Вот, - сказал Иван Петрович, протягивая Артему аккуратно надписанный бумажный квадратик, - прошу вас.

- Благодарю, - Артем наскоро пробежал взглядом по тексту и поднял глаза. - Иван Петрович, у вас наследники есть?

- Кто? - удивился старик, и по тону, каким это было произнесено, Артем понял все. Нет у него никого. Жена умерла слишком рано, и он запомнил ее такой же юной красавицей, какой потерял. И не сумел найти ту, которая смогла бы затмить в памяти восхитительный образ, закрепленный старым холстом.

- Послушайте, Иван Петрович, - сказал Артем, чувствуя труднопереносимое жжение в глазах, - я знаю, как жестока нынешняя жизнь. Будь я богачом, вроде моего клиента, я бы предложил вам более солидную сумму... Хотите честную сделку?

- На предмет чего?

- Вы старый заслуженный ас, но ваш архив распылят по ветру, если не найдется преемник. Я обещаю вам сделать все от меня зависящее, чтобы выцарапать Евдокимова из-под "вышки". А когда я сделаю это и получу награду, что вы скажете насчет тысячи долларов за содержимое вашего секретера? Нет, я не претендую на изъятие. Отпишите мне его в завещании.

Старый ас внимательно и придирчиво разглядывал настырного "благодетеля"; он тоже видел его насквозь и размышлял совсем не над тем, что за человек сидит напротив. Дело было совершенно в другом: на чашах внутренних весов одинокого, всеми заброшенного пенсионера причудливо балансировали духовная независимость, столь ценимая его изношенным сердцем, и желание быть полезным грядущему миру.

- Я не думаю, чтобы мои записки стоили таких денег, - проговорил он с некоторым, не очень искренним сомнением, - но если вы оцениваете их именно так...

- Да, - сказал Артем. - Но, поверьте, только потому, что не могу предложить больше.

- Мне, право, неловко, - признался Иван Петрович, и вдруг в его глазах мелькнуло выражение веселой находчивости. - Ба! - воскликнул он, улыбаясь. - Вот что мы сделаем! Я оставлю вам и картины, но при одном непременном условии!