XXI-я пластинка - Савелий Аркус

Оглашение завещания и подписание документов заняло около полутора часов.

– Есть вопросы? – в конце осведомился нотариус.

– Есть, – уверенно подняв голову, оживился Макс. – Где тут у вас нормально поесть можно?

– Наш, наш человек! – заключил адвокат.

Далее встреча, и так начинавшаяся «без галстуков», окончательно приобрела неформальный характер.

Глава II

«Дом стоит, свет горит…»

– Да, ресторанчик ничего… – Максу понравилась харчевня на украинский манер, куда его привел Андрюха. Она расположилась на первом этаже обычного каменного строения, каких в любом городе сотни, если не тысячи. Но в помещении поработали на славу, и изнутри ничего не выдавало холодной каменной наружности. Всё выглядело, как в мазанке: печка, деревянные лавки, сусеки, столики-бочки с соломенными тюками и прочими предметами сельского обихода вокруг. Макс снобизмом не страдал, не всегда человек превращается в результат миллионов на счету, бывает и наоборот, когда миллионы – результат самого человека. И тут главное: человека в себе и не потерять. Макс не потерял. А здоровенный горшочек запечённых пельменей только добавлял ему человечности.

– Да, хороший… Максим… – вкрадчиво начал Андрей какую-то фразу, в которой уже чувствовался и вопрос, и скорбь одновременно.

– Лучше – Макс, непривычно, – оборвал тот.

– Хорошо, Макс, я бы вот какой вопросец хотел ещё уточнить. Насчет оплаты…

– Какой оплаты? – Макс поднял глаза на собеседника.

Андрей сидел с меланхоличным выражением лица, движения его были ленивыми, но по глазам и подергивающимся пальцам чувствовалось, что нутро его так и елозит. Он не умел генерировать идеи на миллион, не обладал особой работоспособностью и исключительной деловой интуицией, однако своего шанса вытянуть из клиента очередной клок шерсти никогда не упускал. Сейчас Андрей видел перед собой человека довольно решительного и абсолютно не зависящего от него, что случалось в его практике редко и, по правде сказать, очень ему не нравилось. Желая извлечь для себя выгоду, он детально обдумал план. Но, глядя на Макса, понимал – если он скажет что-то не так, Макс откажет. И уже не передумает. От этого он недолюбливал Макса и побаивался ситуации. А может, и наоборот. Для начала он решил сыграть на чувстве вины Макса перед дедом, которую в нём предполагал.

– По поводу участия во всем этом… Ваш дед поручил мне представление интересов ещё два года назад, перед тем как его перевели в Дом престарелых… – Андрей говорил с осторожностью, выделяя и растягивая слова.

– А чего ж вы не сообщили, что его в Дом престарелых увозят? – сурово спросил Макс, явно давая понять, чья здесь вина.

– Кому? Мы писали, кажется…

– Да, с таким подходом вам много не заработать! – ухмыльнулся Макс и отправил в рот очередной пельмень.

– Ну свое-то получить я всё же надеюсь! – Андрей нелепо улыбнулся, мысленно выругавшись в адрес Макса и разозлившись на себя за неуместно радостную физиономию.

– И сколько? – Своё внимание Макс адресовал меню, буйство чувств адвоката его особо не трогало. – А вот это – первак – это что такое? Пробовал?

– Двадцать тысяч триста рублей. – Андрея такое пренебрежение финансовыми делами, притом касающимися лично его кошелька, раздражало, и на вопросы о меню он отвечал так же сухо и коротко, как Макс – на вопросы об оплате. – Пробовал. Крепко, к пельменям – самое то.

– Крепко… м-м-м, нет, мне за руль ещё. Дела решать, – задумался Макс. – Двадцать тысяч триста говоришь?

– Да, минутку. У меня и бумаги с собой.

Андрей, убедившись, что Макс наконец внимает ему, достал из портфеля скоросшиватель с аккуратно вложенными в файлы документами и начал их перелистывать, тыкая палец то туда, то сюда, отчаянно пытаясь обосновать свои финансовые притязания.

– За представление интересов три четыреста, за участие…

Подробности подсчета прошли как-то мимо ушей и мыслей Макса. В его голове играла очередная песенка из Советского союза. На этот раз это была песенка «состоятельных кротов» из мультфильма, который он смотрел ещё по чёрно-белому телевизору:

Пятью пять – двадцать пять, пятью восемь – сорок,Шестью шесть – тридцать шесть, дважды два – четыре…

Сначала он пару раз глянул на мятущийся палец, потом поверх головы увлечённого адвоката оценил снегопад за окном – он уже перешёл в мелкий дождь, затем продолжил задумчиво шкрябать ложкой горшочек из-под пельменей.

– Итого – двадцать тысяч триста, – как бы с сожалением выдал адвокат.

– Хорошо, кидайте счет, оплачу. Без проблем, – пожал плечами Макс, не видя никаких затруднений.

Андрей поморщился.

– Счет это долго, у нас в России волокита, сам понимаешь… страна у нас такая…

– Наличные всё равно на такси все ушли. А когда надо?

– Ну, как говорится, могу какое-то время подождать… хотя если вы вдруг решите внести сумму – то в любое время, я этому препятствовать, само собой, не буду.

– То есть сейчас платить или ждёте? Не пойму что-то…

Понять витиеватость, в которую пустился Андрей, и впрямь было непросто. По-видимому, он и сам это понимал. И посему решил, не теряя момента, когда Макс действительно включился наконец в беседу, перейти к сути дела:

– Я вот что подумал. Вам, наверное, надо дела с наследством решать. Оформить, распорядиться. Вы всё это продавать будете? Я бы мог порекомендовать вам свои услуги в этом деле… не вполне, конечно, мой профиль, но как я понимаю, в Питере-то у вас и нет никого. Так подумайте…

– Да. Подумаю… но зачем адвокату эти хлопоты?

– Честно говоря, у меня есть свой интерес. Если решите дом продавать, я бы купил. Давно дачу хотел подальше от города. Родители у меня старики, вывез бы их туда – всё же дом-то капитальный. И эти двадцать триста в зачет пошли бы.

Макс улыбнулся:

– Подумал.

– Что подумал? – удивился Андрюха

– Подумал над вопросом. Согласен.

– Партнёры? – широко улыбнулся в ответ адвокат и протянул руку

– Вроде, да. – Макс быстро и крепко пожал протянутую сухощавую ладонь адвоката. – Машина есть у тебя?

– Есть, конечно. Хочешь дом осмотреть?

– Отвезёшь?

– Может, тогда прямо завтра, в девять утра? – Воодушевлённый достигнутой целью, Андрей осмелел и был готов предоставить не только свою машину, но хоть бы и триста воинов «конно, людно и оружно», обоз с провизией и цыган с медведем.

– Нет, давай сейчас. Я хоть машину оттуда заберу.

Адвокат поджал нижнюю губу, но интерес к дому был несколько выше интересов клиента в СИЗО и, секунду поколебавшись, выдохнул:

– Поехали!

Андрей вёл машину небыстро, погружённый в мысли о реализации своего плана по поводу дома. Макс диалогами тоже не докучал – мирно дремал на соседнем сидении. Видимо, эта моросящая погода и монотонная дорога сделали своё убаюкивающее дело. А из радиоприемника в салон автомобиля проникала грусть солиста группы «Кино» Виктора Цоя, облеченная в слова: «Дом стоит, свет горит. Из окна видна даль. Так откуда взялась печаль?..».

Спустя час они свернули на двухполосную дорогу, ещё минут через сорок она превратилась в бетонку. А когда проехали последний в этом направлении посёлок, если судить по карте, дорога и вовсе стала песчано-глинистым грейдером, испещрённым следами от ручьёв дождевой воды и лужами во всю ширину. Андрею явно не нравилась эта дорога. Последний раз он был тут пару лет назад, и то летом, и не обратил тогда внимания на её качество. Полив машину с ног до головы грязной жижей и получив пробой подвески на хорошей кочке, он вспомнил, что в конце будет ещё километр лесом. Относившийся с особым трепетом к своей машине, Андрей стал ехать как можно тише и аккуратней, боясь оставить в лесной колее часть пластиковых бамперов и ещё чего-нибудь в довесок. На очередном ухабе Макс открыл глаза.

– Ух ты… это где мы?

– Едем… вот! – Андрей нервничал, переживая за машину.

– Долго ещё?

– Да километров семь… но по такой омерзительной… как ее назвать… дорогой язык не повернётся! В общем, по этой стиральной доске – минут тридцать, наверное!

– Да нет, вполне приличный хайвей… Доберёмся! – Макс усмехнулся, потянувшись на сидении. Оглядевшись, он начинал припоминать эту дорогу и деда, печально смотрящего из окна второго этажа вслед «Волге», увозившей их в аэропорт в 92-ом году. Машину тогда сильно качало, и он специально посильнее подпрыгивал на этих кочках, чтобы получше спружинить на мягком заднем сидении.

Тем временем начался пролесок. Андрей зря переживал, дождь не успел превратить дорогу в непроходимую топь, а деревья охотно выпили сегодняшнюю порцию небесной влаги, угодившую на этот кусочек земли. Через два с небольшим часа с момента отправления они подъехали к дому.

Ни миллионер, ни адвокат никак не ожидали застать здесь буйство природы и зыбкость времени, отразившиеся на усадьбе. Напротив ворот стояли останки автомобиля светло-серого цвета. Из места, где должен быть капот, росли две березки. Центром пейзажа был двухэтажный деревянный дом с широким парадным входом, украшенный резьбой. Он выглядел бы как дворец, но в доме никто не жил уже два года, да и до этого старик вряд ли регулярно занимался ремонтом – сил едва хватало печь топить, и дом постепенно приходил в упадок. В уже начинавшихся сумерках это всё образовывало картину, достойную быть декорацией к самым мистическим сюжетам Тима Бёртона.