Проклятая - Анна Скарфо

А поскольку оказались не просто крайне желательными, но даже и необходимыми как исследования, имевшие своей целью определить ее психическое состояние, так и гинекологические обследования, юная Анна Мария Скарфо, приняв нелегкое решение предать огласке свою личную драму, оказалась не только объектом дискредитации и общественного осуждения. Более того, ей по необходимости пришлось иметь дело с вышеназванными специалистами, а также, помимо многочисленных очных ставок и осмотров мест происшествий, подвергаться еще и установленным законом медицинским освидетельствованиям интимного и деликатного характера, проводимым посторонними ей людьми».

Они мне поверили. Судья мне поверил. И вот я продолжаю читать приговор:

«Возвращаясь к высказанным выше соображениям, в данном случае стоит добавить, что эта шестнадцатилетняя молодая особа, безусловно психически здоровая и безусловно дефлорированная, не приписывала этих поступков каким-то безымянным незнакомцам, не приводя никаких уточняющих сведений. Напротив, повествуя о трагических событиях, она назвала все имена и фамилии их участников, описав их привычки и уточнив, где и когда происходили их встречи. Кроме того, она сообщила самые подробные сведения о том, где они работают, какими семейными узами они связаны и какие средства передвижения им принадлежат. Описала она и те места, в которых эти лица совершали свои неблаговидные деяния, и даже сообщила номера мобильных телефонов многих из них. Более того, она не делала никаких обобщений и не говорила о поведении этих лиц в целом, не делая между ними различий. Нет, она, наоборот, дала самые точные определения поведения каждого из них, с характерными для каждого особенностями. И хотя все их действия отличались насильственным и непристойным характером, однако она описала, чем, например, отличались действия Доменико Кутрупи, неизменно грубого и агрессивного, от действий Микеле Яннелло, который иногда вел себя более деликатно, хотя и он был решительно склонен к удовлетворению всех своих извращенных желаний».

Ну да, судья выслушал все. Они выслушали все, что я им сказала.

«По мнению суда, данные ее психологического портрета позволяют объяснить как тот факт, что она не заявила на своих обидчиков немедленно, так и ее решение не делиться с кем бы то ни было информацией по своему делу, которое было настолько чудовищным, что его не понял бы простой рассудок здравомыслящего человека. Этим же объясняется и отсутствие с ее стороны попыток оказать отпор постоянно повторявшимся гнусным сексуальным притязаниям ее обидчиков, подвергавших ее разного рода унижениям.

На основании всего вышеизложенного суд принял решение считать в общем и целом достоверным рассказ Скарфо о годах ее мучений и страданий».

Ну разве это не чудо – просто дышать?

Зимой 2007 года, или, говоря точнее, 6 декабря, поступило решение из последней инстанции – Кассационного суда. Он полностью подтвердил приговор, вынесенный другими инстанциями. Мне двадцать один год, и только теперь, впервые в жизни, я наконец отстояла свою правду.

Порог двери здания суда в Палми перейден – и перейден окончательно.

Теперь я вышла из этого здания с другой стороны – оправданная и очищенная. А вот они за все заплатят. За решеткой. И у их родных больше уже не будет права их оправдывать.

Но я не испытываю ни гордости, ни радости. Я чувствую себя просто свободной. И, впервые в жизни, сильной. Меня выслушали, и мне поверили. Если бы в свое время я только могла себе это все вообразить!

Машина остановилась прямо перед главным входом на станцию.

Анна Мария пытается обогнать Доменико и идет прямо к выходу: ей хочется избежать любого контакта с Кучиноттой. Она не хочет его видеть. Не хочет встречаться с ним взглядами. Не хочет видеть ни его глаз, ни его лица.

Но и Кучинотта тоже ее уже увидел. Он вышел из машины и пошел ей навстречу. А он идет быстрее, чем она.

Раскрыв руки, он загородил ей дверь. Он и быстрее, и выше Анны.

Он ничего не говорит, просто молчит. Но и не дает ей пройти.

И Анна не знает, что ей делать.

Второе заявление

7 октября 2008 года я снова пришла в суд города Палми. Но почему? На сей раз объясню это вам не я. Лучше уж я процитирую слова, которыми изъяснялся прокурор, представляя на рассмотрение мое дело, ведь язык судопроизводства стал для меня уже таким привычным. Это новая страница моей жизни. Книг я не читаю: у меня дома их нет. И газет у нас тоже нет. Но вот зато уже шесть лет я читаю заключения экспертов, официальные бумаги, прошения и иски. Я их читаю медленно, не спеша, чтобы оценить весомость и смысл каждого слова, оценить вид каждой фразы. Мне это нравится – понимать написанное.

Да и к тому же это совсем нелегко – восстановить собственную жизнь во всей ее последовательности, упорядочить все воспоминания, эмоции, факты. Ведь когда я начинаю рассказывать, воспоминания смешиваются и накладываются одно на другое. Зато, когда я читаю слова, которыми пользуются судейские, все сразу же представляется мне, наоборот, очень четким, выстраивается в хронологическом порядке. Например, вот:

«Летом 2001 года, когда Анна Мария Скарфо проходила мимо бара города Сан-Мартино, ее окликнул Маурицио Ханаман, сидевший на ступеньках вместе с Антонио Чанчи. Ханаман ей сказал, что через пять минут они подъедут к зданию средней школы Сан-Мартино и там ее заберут. Скарфо ответила, что она туда не пойдет, но Ханаман пригрозил ей побоями в случае отказа. Девушка была вынуждена уступить и направилась к зданию средней школы. Оба мужчины подъехали к ней на машине, принадлежавшей Чанчи, забрали ее, посадили в машину, велели ей лечь на заднее сиденье и привезли ее к дому Ханамана в Сан-Мартино, куда они и вошли все втроем. Потом Ханаман привел ее в одну из комнат и, пока Чанчи дожидался за дверью, разделся догола, схватил ее за руки и повалил на постель. Девушка вырывалась, но Ханаман дал ей пощечину и сказал, что если она не уступит, то ей придется плохо. После этого он вступил с ней в интимную связь. После того как он вышел из комнаты, туда зашел уже раздевшийся догола Чанчи. Он схватил плачущую Скарфо за волосы и ударил ее головой об стену. Девушка сказала, что больше у нее нет сил терпеть и что она кому-нибудь об этом расскажет, но Чанчи ей ответил, что у нее этого не получится, потому что теперь она от них уже полностью зависит, да и во всяком случае у нее просто не будет времени на них донести, потому что они убьют ее еще раньше. И после этого Чанчи тоже вступил с ней в половую связь. Потом они ее снова бросили в машину и отвезли обратно. А на прощание Ханаман ей сказал, чтобы она была осторожна и ничего не говорила».