Бои тяжеловесов. Глобальная политическая арена - Фарид Закария
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось, что централизованное планирование не работает. В некотором смысле это действительно так, даже в Китае. Однако Пекин гораздо меньше имеет представления об остальном Китае и гораздо меньше его контролирует, чем ему бы хотелось и чем кажется со стороны. Об этом говорит только одна цифра. Доля от общей суммы налогов, которую получает центральное правительство Китая, составляет 50 процентов; доля же федерального правительства США (правительства слабого по всем международным стандартам) составляет 70 процентов. Другими словами, децентрализованное развитие – это реальность, определяющая сегодня экономическую жизнь Китая, она же все более определяет и его политическую жизнь. До определенной степени такая потеря контроля – тоже плановая. Правительство поощряло расцвет настоящего свободного рынка во многих областях, открыла экономику для иностранных инвестиций и торговли, использовало свое членство в ВТО для проталкивания реформ в экономике и обществе. И многие из успехов (растущее предпринимательство) и провалов (упадок здравоохранения) являются результатом недостатка координации между центром и регионами. Эта проблема – раскручивающейся децентрализации – станет одной из основных для Китая, и мы к ней еще вернемся.
Неловко заострять на этом внимание, но ничего не поделаешь: очень часто придерживаться намеченной стратегии Пекину позволяло отсутствие необходимости отчитываться перед своим народом. И другие правительства с трудом скрывают зависть. Индийские официальные лица любят говорить, что их китайским коллегам не приходится заботиться о голосах избирателей. «Мы вынуждены делать многое из того, что политически популярно, но по существу нелепо, – заявил один из высокопоставленных членов индийского правительства. – Это плохо влияет на наш завтрашний экономический потенциал. Но голоса политикам нужны сегодня. У Китая же есть возможность видеть далекую перспективу. И хотя Пекин не все делает правильно, он принимает много толковых и дальновидных решений».
Это весьма необычное явление, когда при недемократической форме правления удается так долго поддерживать эффективный экономический рост. Большинство автократий быстро становятся закрытыми, коррумпированными и бестолковыми – они потворствуют экономическому грабежу и стагнации. Куда более типичны в этом отношении режимы Маркоса, Мобуту и Мугабе. (И чтобы не объяснять происходящее исключительно культурным своеобразием, следует помнить, что при Мао китайский режим был чрезвычайно жестоким.) Но правление в сегодняшнем Китае, несмотря на все ошибки, все нее отличается прагматизмом и компетентностью. «Я имел дела с правительствами всех стран мира, – говорит один крупный инвестиционный банкир. – И правительство Китая, возможно, производит наилучшее впечатление». Такого же мнения придерживаются многие побывавшие в Китае бизнесмены. «Люди должны сами создавать собственные ценности, в зависимости от того, что они считают величайшим благом во все времена, – говорил Билл Гейтс в интервью журналу Fortune. – Я лично убедился, что китайские лидеры об этом постоянно помнят».
Конечно же, это не полная картина. Хотя Китай развивается быстро и все новые возможности появляются во всех сферах, государство – благодаря постепенному ходу реформ – все еще удерживает в своих руках многие отрасли экономики. Даже сегодня около половины ВВП приносят государственные предприятия. Из тридцати пяти крупнейших компаний на Шанхайском фондовом рынке тридцать четыре частично или полностью принадлежат государству. И государственный контроль часто вступает в противоречие с открытостью, честностью и эффективностью. Китайские банки, которые в большинстве своем также принадлежат государству, тратят десятки миллиардов долларов в год на поддержку неэффективных компаний и направляют деньги в регионы, группам и людям отнюдь не по экономическим причинам. Коррупция процветает, и резко увеличилась доля коррупционных скандалов с участием высокопоставленных чиновников. Региональные различия становятся все более ощутимыми, неравенство растет с космической скоростью, что вызывает напряжение в обществе.
Во многом проблемы Китая – это последствия его успехов. Беспрецедентный экономический рост породил беспрецедентные социальные перемены. За тридцать лет Китай прошел тот путь индустриализации, на который у Запада ушло двести лет. Каждый день десятки тысяч людей перебираются из деревень в города, от ферм к фабрикам, с запада на восток, и все это в беспрецедентном темпе. И это не просто перемещения в пространстве – эти люди оставляют свои семьи, свой социальный класс, свою историю. И вряд ли стоит удивляться, что государству приходится иметь дело с социальными потрясениями. Говоря о понижающейся эффективности китайского государства, Миньсин Пэй указывает на то, что власти уже не могут обеспечивать такую простую вещь, как безопасность на дорогах: количество несчастных случае со смертельным исходом составляет 26 жертв на 10 000 транспортных средств (в Индии и Индонезии этот показатель – 20 и 8 соответственно). Но в то же время важно отметить, что количество автомобилей на китайских дорогах растет на 26 процентов в год – сравните с 17 процентами в Индии и 6 процентами в Индонезии. Когда Индия обгонит Китай по темпам экономического роста, а все к этому идет, я готов держать пари, что и там будет наблюдаться значительный рост несчастных случаев, демократическим ли при этом будет правительство, или нет.
Обратимся к последствиям экономического роста Китая для окружающей среды – не в масштабах всей планеты, но в масштабах самого Китая. 26 процентов водных запасов в крупнейших реках страны настолько загрязнены, что они «утратили способность выполнять свою основную экологическую функцию». На берегах одной только Янцзы расположены девять тысяч химических производств. Пекин уже сегодня – мировая столица по меньшей мере по одному показателю – по загрязнению воздуха. Из 560 миллионов городских жителей Китая только 1 процент дышит воздухом, считающимся безопасным по стандартам Евросоюза. Но следует также отметить, что все эти цифры и данные исходят от самого китайского правительства. В Пекине экологические соображения стоят в повестке дня на гораздо более высокой позиции, чем в других развивающихся странах. Одна из западных консалтинговых фирм изучила новые китайские законы, касающиеся вопроса загрязнения воздуха, и подсчитала, что потребность в продукции, которая ведет к сокращению вредных выбросов, в ближайшем будущем станет расти на 20 процентов в год, что ведет к созданию рынка ценой в 10 миллиардов долларов. Пекин пытается справиться с трудной дилеммой: сокращение бедности требует бурного экономического роста, который, в свою очередь, означает загрязнение окружающей среды и ее деградацию.
Основная проблема, с которой сталкивается Китай в своем поступательном движении, заключается вовсе не в том, что его форма правления непоправимо вредна: проблема в том, что такая форма правления неминуемо утратит способность
