Бои тяжеловесов. Глобальная политическая арена - Фарид Закария
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда вы услышите, что вестернизация – введение западных обычаев, норм и т. п. – была исключительно насильственной, вспомните это письмо, а также сотни подобных писем, памятных записок и указов. Да, за распространением западных идей стояло принуждение, но нельзя сбрасывать со счетов и то, что многие жители незападных стран стремились усвоить западные обычаи. Причина была проста: они хотели преуспеть, а люди всегда стремятся подражать тем, кто уже добился успеха.
Совершенство Запада в вопросах накопления богатства и ведения войны к XVII веку стало для соседей совершенно очевидным. Один из таких соседей, русский царь Петр Великий, месяцами путешествовал по Европе, восхищаясь ее промышленностью и армией. Полный решимости усвоить полученный урок, он по возвращении домой провел серию радикальных реформ: реорганизовал армию на европейский манер, модернизировал бюрократию, перевел столицу из азиатской Москвы в новый, выстроенный в европейском стиле город на западном рубеже Российской империи, который назвал Санкт-Петербургом. Он реформировал налоговый кодекс и даже замахнулся на устройство Православной церкви, пытаясь и ее сделать более западной. Мужчинам он приказал сбрить бороды и носить одежду в европейском стиле. Тот, кто упорствовал, цепляясь за старину, должен был платить налог на бороду в размере ста рублей в год.
Петр Великий встал во главе длинного списка незападных правителей, которые стремились принести в свои страны западные идеи. Некоторые из них были такими же радикалами, как и сам Петр. Самый известный из них, вероятно, Мустафа Кемаль Ата-тюрк, который возглавил в 1922 году распадающееся османское государство и объявил, что Турция, чтобы догнать Запад, должна проститься со своим прошлым и принять европейскую культуру. Ата-тюрк создал секуляризованную республику, латинизировал турецкий алфавит, упразднил чадру и феску и демонтировал весь религиозный фундамент Османского халифата. Но еще до него, в 1885 году. Фукудзава Юкити, великий японский теоретик реформ Мэйдзи, написал знаменитое эссе «Покидая Азию», в котором он говорил о том, что Япония должна повернуться спиной к Азии, особенно к Китаю и Корее, и «связать свою судьбу с цивилизованными странами Запада». Об этом же говорили и многие китайские реформаторы. Сунь Ятсен откровенно признавал превосходство Европы и необходимость подражания ей ради того, чтобы идти вперед.
Джавахарлал Неру, первый премьер-министр независимой Индии, считал, что отсталость его страны можно преодолеть, только перенимая политические и экономические системы Запада. Он получил образование в школе Хэрроу и в Кембридже и приобрел взгляды западного либерала: однажды в частной беседе он назвал себя «последним английским правителем Индии». Современники Неру по всему миру в той нее мере склонялись к западному образу мышления. Постколониальные лидеры пытались освободиться от Запада политически, но по-прежнему шли к современному государству по западному пути. Даже такой яростный антизападник, как президент Египта Гамаль Абдель Насер, и тот носил скроенные по западному образцу костюмы и жадно изучал европейскую историю. Источником его политических идей, несомненно, были британские, французские и американские ученые и писатели. А одним из самых любимых фильмов был «Эта прекрасная жизнь» Фрэнка Капры.
Вспоминая яростную антизападную риторику и марксистскую ориентацию этих лидеров, мы считаем, что они отворачивались от Запада. На самом же деле они просто позаимствовали западные радикальные традиции. Маркс, Энгельс, Роза Люксембург и Ленин – все они были западными интеллектуалами. Даже сегодня азиатские и африканские критики Запада часто используют аргументы, разработанные в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. Гневная филиппика Усамы бен Ладена в распространенной в сентябре 2007 года видеозаписи – в ней он ссылался на Ноама Хомского, говорил о неравенстве, ипотечном кризисе, глобальном потеплении – как будто вышла из-под пера профессора-левака из университета Беркли. В «Юности» Джозефа Конрада рассказчик так вспоминает свою первую встречу с Востоком: «А потом, не успел я раскрыть рот, как Восток заговорил со мной, но заговорил голосом Запада. Поток слов ворвался в загадочное роковое молчание – чужеземных злых слов, перемешанных с отдельными словами и даже целыми фразами на добром английском языке, менее странными, но еще более удивительными. Человек неистово ругался, залп проклятий нарушил торжественный покой бухты. Он начал с того, что обозвал меня свиньей, затем в бурном темпе перешел к недостойным упоминания эпитетам – по-английски».
Восхищавшиеся Западом незападные лидеры больше всего были впечатлены его достижениями в создании материальных ценностей и военными победами. После поражения, которое Османская империя потерпела в 1683 году в Вене, турки пришли к выводу, что у победителей, европейцев, есть чему поучиться. Они начали закупать в Европе оружие, но затем поняли, что им следует импортировать нечто большее, чем механизмы, а именно – организационные умения, тактику, образ мышления и поведения. К XIX столетию правители Ближнего Востока уже организовывали свои войска на западный манер – у них появились те же взводы и батальоны, те же звания полковников и генералов. Все войска мира стали формироваться по единой западной модели. И сегодня, будь то в Китае, Индонезии или Нигерии, вооруженные силы стандартизированы в основном по западному образцу XIX века.
Люди вроде Роя, Фукудзавы и Неру не говорили о присущем Западу культурном превосходстве. Они – не «дяди Томы». В приведенном здесь письме Рой неоднократно сравнивал индийскую науку своего времени с европейской наукой до Фрэнсиса Бэкона. История, а не генетика – вот что имело значение. Сунь Ятсен прекрасно знал и о славном прошлом Китая, и о богатстве его научных традиций, Фукудзава изучал японскую историю. Неру, находясь в британской тюрьме, написал страстную националистическую историю Индии. Все они верили в богатство собственных культур. Но они понимали, что в данный исторический момент, ради экономического, политического и военного успеха им приходится учиться у Запада.
Модернизация
Проблема, над которой бились незападные реформаторы в XX веке, стала центральным вопросом следующего века: можно ли быть современным человеком, не будучи при этом человеком западным? Насколько различны эти два состояния? Будет ли международная жизнь существенно отличаться от привычной, если в ней будут главенствовать незападные державы? Будут ли у этих держав иные ценности? Или в процессе накопления богатства мы все стали одинаковыми?
Это не праздные мысли. В ближайшие несколько
