Моя нечаянная радость - Татьяна Алюшина

– Что-то слишком мрачно звучит, – покачал головой Матвей.

– Посмотрим, – заметил невесело дед. – Очень бы хотел ошибиться. Очень. Но ты вот что, Матюша, ты Полярную авиацию не бросай. Закончишь училище, возвращайся и учись, пока есть у кого, пока еще остались талантливые опытные летчики. Это твое призвание, твой талант, дар особый. Да ты об этом и сам знаешь. Даст бог, переменится в стране власть дурная, и изменится отношение к Северу и к нам. Дожить бы мне, посмотреть. А пока… а! – Он безнадежно махнул рукой.

Дед был умнейшим человеком, все тогда видел в истинном свете и не ошибался в своей оценке и прогнозах.

В девяносто пятом Матвей закончил училище и вернулся в Архангельск. А в отрасли творилась такая засада, ну полная… и беспредел! Одно за другим закрывались авиапредприятия по всему Крайнему Северу, аэропорты либо были глухо убыточными, либо также закрывались, и никаких новых поставок вообще. Да каких там новых – запчасти не поставлялись, практически за любой деталью чуть ли не в Москву требовалось самим летать. Зарплаты не выплачивались или были крохотными… Новые кадры не приходили, работали те, кто был еще до развала Союза.

Полная и совершенно безнадежная катастрофа!

Петр Федорович вместе с близким другом Дмитрием Константиновичем Юдиным, с которым проработал больше десяти лет, решили спасти родное предприятие, когда руководство объявило о его ужасающей убыточности и возможном закрытии. Взяли кредиты, достали все свои заначки, попродавали что можно – машины, гаражи, дачи, влезли в долги и организовали частную фирму, тогда еще «ООО». Выкупили несколько стареньких самолетов, часть аэропорта, ангары и механические цеха и стали работать частным образом.

Перебивались единичными полетами и заявками частных заказчиков, разрабатывали целые стратегии по привлечению клиентов и пассажиров и еле-еле сводили концы с концами. Но никто из них и коллектива, который они собрали по человечку, даже не помыслил уйти из авиации – ни пилоты, ни диспетчера, ни техники-механики.

Если бы им вообще перестали платить зарплату, они бы работали и летали на голом энтузиазме. Такие были люди, обладающие безусловной и бесконечной любовью к авиации и к Арктике.

Вот в такую разруху и вернулся Матвей, окончив училище.

Поработал у отца годик, по одному-два рейса в месяц, считай ни о чем, и сели мужики всем собором – старшие Батардины и дядька Юдин – совещаться, что дальше делать парню и как набираться знаний и опыта. И постановили:

– Надо тебе, Матвей, по-хорошему-то осваивать разные типы бортов, да и налет набирать в разных условиях. Условий-то мы тебе предоставим сколько угодно экстремальных и труднопереносимых, а вот с техникой полный швах, как видишь. На ладан дышит, и ту бережем, как яичко золотое, да и горючки не напасешься на обучение, – начал дядя Дима вступительную речь. – Вот мы с твоим отцом, посовещавшись, решили отправить тебя к нашему хорошему знакомому в Норильск, у него там работы побольше будет и борты разные есть, и «Ан-26», и «Ил-14». Они и десантирование грузов там чаще проводят, тебе как раз такой опыт требуется. Поработаешь у Алексеича. Мы уж с ним созвонились, договорились.

– Годок-два у него потрудишься, – вступил отец, – а там, глядишь, и у нас начнет что налаживаться, вернешься.

– Хорошая идея, – поддержал дед.

Спорить Матвей и не думал, да и с какого перепугу спорить-то. Этим мужикам виднее, как лучше, к тому же они для него авторитет большой и специалисты высшей пробы. Отец с Юдиным имеют государственные награды, не говоря уж про деда, у которого вся грудь в орденах и медалях, полученных в том числе и в гражданской авиации, а Петру Федоровичу к тому же присвоено звание «Заслуженный летчик» еще при Союзе за один совсем непростой полет.

Так с кем спорить и о чем? Вот с этими асами и экспертами?

Но то, что планировалось как годок-два приобретения опыта и навыков, растянулось для Матвея на долгих двенадцать лет работы по всему Крайнему Северу, по всей Арктике.

Началось в Красноярском крае, где он работал по линии: Норильск – Дудинка – полуостров Таймыр. Через два года перебрался к еще одному другу-однокашнику отца в Якутию и работал в «Якутских авиалиниях», затем полтора года летал на Чукотке. Три года у бывшего коллеги Петра Федоровича в Тюменской области, в Ямало-Ненецком округе.

Там у Матвея учеба так учеба получилась, на измор! Вот с самого начала как-то повелось, что как ни вылет у него, так обязательно что-то случается. То циклон проглядели метеорологи и он в самый центр бурана попадет, то приборы во время полета наглухо вырубятся, причем все, так и летел на чуде и собственном чутье. Два раза делал вынужденную посадку.

Первый раз на Тикси на старой полосе, а вот второй раз посреди тундры. Так три дня бурю снежную пережидали. Вот там и ели все, что придется, – второй пилот из пистолета табельного умудрился песца подстрелить, из него суп варили, а куда деваться. Невкусно, если кому интересно. Совсем.

Да, вот та-а-ак…

В Новом Уренгое Матвей познакомился и сошелся с Катей Мельниковой, веселой немного разбитной девушкой, раскрепощенной и без лишних комплексов. Ему было легко и необременительно с ней, пока однажды она так же весело, как и занималась сексом, со смехом и прибаутками не сообщила ему, что беременна.

Никаких вариантов кроме одного, как реагировать, Батардин не рассматривал. Поэтому сразу предложил пожениться, что они и сделали. Катя на свадьбе все посмеивалась, шепча ему на ухо, что окрутила его «по залету», а так бы фиг она его заполучила бы.

Была в этом большая доля правды. Была. Матвей пользовался неизменным успехом у дам разных возрастов, пристрастий, социальных сословий и народностей – если учесть географическую специфику мест его работы.

Отвечал им взаимностью, но гулящим без разбору не был, безразборного шалопутного секса с кем попало не любил и не признавал. Разумеется, всякое бывало, и одноразовый секс с безымянными партнершами и еще какие мужские глупости совершал. Свободный привлекательный мужик, но это в его жизни исключения, единичные случаи. Матвей все же предпочитал хоть какие, но отношения, не просто – «здравствуй» и в койку или тупой съем дамочки на ночь за удовольствие или деньги, а и в кино сходить вместе, в театр, если получится и в кафе-ресторане посидеть, пообщаться. Как-то так. Да и дед один раз так его уму-разуму научил, что Матвей запомнил науку на всю жизнь.

Нет, ничего сурового и «прикладного». Все просто и доходчиво.

Оказался Матвей по случаю как-то дома в Архангельске. Отец с дядей Димой связь держали с авиакомпаниями знакомых и друзей по всему Северу, впрочем, это старались делать все полярные авиакомпании, выживая в те времена, как могли. Ну, так вот, компания отца и дяди Димы обменивалась заказами с другими аэропортами и фирмами, вот по такому обмену и прилетел тогда с грузом из Норильска Матвей и перед тем, как лететь обратно, взял два дня отгулов для отдыха и общения с родными-близкими.