Украденное счастье - Олег Рой

— Вот здорово! — ахала Анжела. — Ты пойдешь?

— Конечно, пойду! — отвечала Фредерика. — Ведь это мой шанс. Только знаешь что… Честно признаться, я побаиваюсь идти туда одна. Вдруг он будет ко мне приставать?… Может, сходим вместе, а?

— Давай! — Анжела решительно тряхнула великолепными белокурыми волосами. Она тоже не должна упустить своего шанса! Тем более что — девушка знала это наверняка — она была гораздо привлекательней подруги. У Фредерики и ноги не так длинны, как хотелось бы, нет той грациозности в теле, как у нее, да и черты лица не столь выразительны. Но вместе с тем надо признать, что и в ней был какой-то шарм. Во всяком случае, многие мужчины на улице провожали Фредерику взглядом.

Карл Анжеле не понравился — увалень, коротышка в джинсах, полосатой маечке навыпуск и туфлях на высоком каблуке, явно чтобы казаться выше ростом, волосы какие-то грязные Да и студия у него — одно название, каморка шесть на восемь метров. Впрочем, разве дело в фотографе или в обстановке мастерской? Главное — начать, а как — уже неважно.

Появление второй натурщицы привело Карла в восторг. Он тут же убедил девушек, что сниматься надо обязательно в купальниках. У Анжелы их было пять, но ни один, по мнению Карла, не подходил. У Фредерики был только один купальник, но она даже не стала его показывать, сразу поняла, что он тоже не подойдет.

Деньгами и советом, где продаются лучшие в городе купальники, помогла Софи, разумеется, даже не подозревавшая, с какой целью дочь собралась совершить покупку. Девушки провели в магазине целый день, выбирали, мерили и, наконец, приобрели умопомрачительные, очень открытые бикини. «Представляю, что сказал бы папа, если б увидел меня в этом!» — усмехнулась про себя Анжела, расплачиваясь у кассы.

Ночью накануне съемок она почти не спала.

— Что с тобой? — с тревогой спросил Анрэ за завтраком. — Ты такая бледная, под глазами круги… Как ты себя чувствуешь?

— Все в порядке, папа, — заверила послушная дочь. — Просто сегодня важная контрольная, я занималась допоздна… Ну и волнуюсь немного.

Увидев купальники, Карл только причмокнул языком от восхищения.

— То, что надо! — заявил он. — Будут та-акие снимки, что все просто от зависти попадают!

Первой фотографировалась Фредерика. Позирование давалось ей с трудом, и Карлу пришлось долго с ней повозиться — то она не так голову повернет, то не так ногу поставит. Наконец дошла очередь и до Анжелы, и тут все вышло по-другому.

— Богиня! — не уставал повторять фотограф. — Хоть прямо сейчас на обложку «Плейбоя»! Ну-ка, повернись бочком и сделай томный взгляд… Да, именно так! Умница! А теперь головочку вправо… Есть! Молодчина! Ты прямо как будто всю жизнь снимаешься!

Анжела расцветала улыбкой, Фредерика зеленела от зависти.

Съемки продолжались почти шесть часов. Все трое так вымотались, что падали от усталости, особенно Карл. Ему было совсем не до приставаний к моделям, и девушки даже не знали, обрадовало их это или разочаровало.

Через несколько дней они вновь пришли в мастерскую, чтобы посмотреть, что получилось. Снимки вышли великолепно, даже лучше, чем ожидал Карл.

— Девчонки, вы прелесть! — восхищался он. — Вот на это фото поглядите — разве не чудо? А это? А это еще лучше. Сделаю побольше копий, разошлю по журналам… Чует мое сердце — вы мой шанс на успех!

— А ты — наш, — улыбалась Анжела. Ее воображение вовсю рисовало яркие картины триумфа, и фотограф уже не казался таким противным.

— А как мы узнаем, что тебе ответят? — поинтересовалась Фредерика.

— Я обязательно позвоню! — заверил Карл. Потянулись мучительные дни ожидания. Нетерпеливая Фредерика сама названивала фотографу и даже забегала к нему в мастерскую, но Карл только качал головой.

Так прошел месяц, потом другой. Подружки уже смирились со своей неудачей и стали забывать о первой в жизни фотосессии. Но однажды, выходя из школы, они вдруг увидели на другой стороне улицы старенькую машину Карла. Фотограф стоял рядом и махал им рукой.

— Что?! — хором спросили подружки, подбегая к нему. Вместо ответа довольный Карл протянул им конверт с логотипом известного журнала. Дрожащими руками Фредерика извлекла из него маленький атласный листок.

«Уважаемый Карл Вальзер! Мы заинтересовались вашими работами и хотели бы обсудить с вами вопросы дальнейшего сотрудничества. Нас интересуют также обе ваши модели, особенно блондинка. Возможно, мы предложим одной из девушек поработать у нас. Просим вас связаться с нами по телефону…»

Девушки перечитали текст дважды или трижды, прежде чем до них, наконец, дошел его смысл. С радостным визгом они кинулись друг другу в объятия. Карл, смеясь, раскинул руки и тоже обнял сразу обеих.

— Я знал, я чувствовал! — повторял он. — Как вас увидел, сразу понял, что вы — мой шанс!

— Когда ты будешь туда звонить? — поинтересовалась Фредерика.

— Уже позвонил. Назначили встречу на послезавтра.

— Всем троим?

— Нет, пока мне одному.

Фотограф уговаривал девушек отметить радостное событие в ресторане, но Анжела, скрепя сердце, наотрез отказалась от заманчивого предложения. Не дай бог, увидит кто-то из знакомых, скажет отцу…

Около пяти часов вечера ей позвонила Фредерика.

— Приходи! Моих не будет. Посидим, послушаем музыку, отметим начало нашей карьеры.

— А Карл?…

— Да успокойся ты, не будет Карла! Только мы вдвоем.

— Ну, раз так, ладно.

Подруга даже накрыла стол, подала сыр, холодное мясо, фрукты и вино, целых две бутылки.

— Ой, мы будем пить? — растерялась Анжела.

— Ну а как же? Такой праздник! — Фредерика уже возилась с бутылкой, пытаясь ее открыть. — Или ты боишься? Не трусь, твоего папочки тут нет.

Анжела немного обиделась. Не то чтобы она никогда в жизни не пробовала спиртного — дома ей иногда наливали рюмку легкого сухого вина. Но то дома, на глазах родителей и по чуть-чуть…

— Не дрейфь! — подбадривала Фредерика, разливая напиток по бокалам. — Надо же когда-нибудь начинать! И лучше сделать это с верной подругой, чем неизвестно где и неизвестно с кем! Ну, за наше будущее в модельном бизнесе! За восходящих звезд!

На вкус вино совсем не напоминало то, что доводилось раньше пробовать Анжеле. Оно было слаще и намного крепче.

— Понравилось?

— Да, только крепкое очень. У меня сразу голова закружилась…

— Ничего, это сейчас пройдет. Давай еще по одной!

Они быстро опорожнили бутылку. Играла модная музыка. Услышав любимую песню, Фредерика вскочила и весело закружилась по комнате.

— Ну, чего сидишь? Присоединяйся!

— Не могу! Ноги не слушаются.

— Да перестань, выпили-то всего ничего… Слушай, а пошли в кафе, а?

— Ну, ты опять? — вздохнула Анжела. — Ты же знаешь, мне нельзя. Если меня увидят…

— Дурочка, ну и пусть увидят, что такого? Мы же не в ночной клуб пойдем, а в какую-нибудь кондитерскую. Подумаешь, выпьем по чашечке кофе, съедим пару пирожных, и все. Пошли, а? Я угощаю.

— Ну, в кондитерскую можно, — согласилась Анжела. — А куда отправимся?

— Давай на Вилла Кастаньола? Там очень симпатичное двухэтажное кафе, тихое и вполне приличное.

Анжела поднялась с места и качнулась. В голове шумело.

— Не знаю, дойду ли…

— Дойдешь! Или давай такси закажем. Гулять так гулять!

Анжела рассмеялась. Ей вдруг стало весело и все показалось нипочем. Действительно, гулять — так гулять!

Таксистом был молодой балагур-итальянец, он всю дорогу развлекал подружек шутками и веселыми историями. Девушки хохотали так, что у них даже свело скулы и заболели животы. В кафе и впрямь оказалось тихо и очень немноголюдно. Можно было не волноваться, что кто-то увидит здесь Анжелу в мини и с макияжем.

— Пойдем на второй этаж! — Фредерика крепко взяла подругу за руку и потащила к высокой и узкой винтовой лестнице.

Она поднималась очень быстро, Анжела, непривычная к ходьбе на высоких каблуках, еле поспевала за ней. Внезапно, когда они были уже почти на самом верху, Фредерика вскрикнула и, резко повернувшись к подруге, с силой толкнула ее в грудь.

Анжела ахнула. Покачнулась, не удержалась на ногах и покатилась вниз по ажурным чугунным ступеням. Вспоминая занятия спортом, девушка попыталась остановить падение или хоть как-то сгруппироваться, но ничего не получилось.

— Анжела, Анжела, что с тобой? — звучал сверху фальшиво-испуганный крик Фредерики.

Ответить она не могла, тело вдруг пронизала острая, невыносимая боль. Раньше Анжела никогда не испытывала ничего подобного, она не знала, что боль может быть настолько сильной, что подчинит себе человека целиком, мешая говорить, думать, двигаться, превращая весь мир в одно сплошное кроваво-красное месиво страшных ощущений.

Сквозь эту боль, как сквозь сон, она слышала, как подбежали какие-то люди, как Фредерика, плача, рассказывала, что ее подруга оступилась и упала с лестницы. Но у Анжелы не было сил сказать, что она врет.