Кровь и сахар - Лора Шепард-Робинсон

– Да, сэр. Сейчас он просто под действием опия.

Тогда у меня внезапно возникла еще одна мысль, благодаря которой еще несколько кусочков картинки встали на свои места.

– Брэбэзон говорил, что плавал вместе с Дэнни. Именно он был хирургом на борту «Темного ангела»?

– Да, сэр. Старина Брэбэзон.

Я снова услышал враждебность в голосе Натаниеля.

Поэтому Чайлд и отвез тело Тэда к Брэбэзону? Я вспомнил, что именно Брэбэзон изначально пытался отвлечь мое внимание от рабского клейма. Хотя он должен был его узнать – несомненно, он сам его использовал, причем бессчетное количество раз. Что касается их совместного ужина с Тэдом, я готов был поспорить, что они говорили не только про Фому Аквинского, черт побери, но и о других вещах.

– Мужчина по имении Исаак ходил в море вместе с твоим отцом? – Я описал человека, которого убил прошлой ночью.

– Исаак Фэйрвезер? Он каперством занимается. На невольничьих судах ходил только до войны.

В таком случае дружба Исаака с Дрейком дорого ему обошлась.

– Ты знаешь имена других моряков с «Темного ангела», которые ходили в тот рейс? Кто в последние несколько недель находился в городе?

– Если не считать Дэнни, то в Дептфорде остались только члены командования. Моряки больше не хотят работать на этом корабле. В городе никого нет.

– Потому что он ходит под несчастливой звездой?

Натаниель дотронулся до амулета на шее.

– Дело не только в этом. Капитан Вогэн заболел, и рейс задержали. Видите ли, Вогэн и мистер Манди очень дружат, иначе его бы заменили несколько недель назад. Дэнни остался в Дептфорде только потому, что хотел отправиться в рейс вместе со мной.

– Сколько человек входило в командование корабля? Капитан, хирург, кто еще?

– Было три помощника капитана. Из тех, кто ходил в тот рейс, остался один Дрейк. Папа умер, а второй помощник выбросился за борт примерно через год после утопления рабов. Вот так работорговля влияет на некоторых людей.

Я продвигался вперед в своем расследовании, но предстояло еще многое узнать, и многое я просто не понимал. Почему рабов утопили? Какую угрозу командованию корабля представлял Тэд? Рабов убили в море, где они считались имуществом. Никого нельзя было привлечь за убийство. И как что-то из всего этого могло угрожать существованию самой работорговли?

– Твой отец никогда ничего не рассказывал про тот рейс?

– Как я вам уже говорил, он вообще редко рассказывал про работорговлю. Но я знал, что это ужасное дело. Папу мучили кошмары, как и вас.

Он покраснел под моим взглядом, который мгновенно изменился.

– Я слышал вас сегодня утром, сэр. Я не собирался подслушивать, но не мог не услышать. Я всегда проверяю, как там мама, после возвращения с ночного дежурства. А она живет в соседней с вами комнате.

Мне совсем не понравилось, что он слушал, как я разговаривал во сне, но он выглядел таким подавленным, что я посчитал себя обязанным как-то объясниться:

– Война тоже оставляет свой отпечаток. Иногда, когда мы заставляем себя не думать о некоторых вещах, они все равно возвращаются к нам во снах.

Он кивнул, словно все понял:

– Папа называл это черной змеей. Он говорил, что иногда она сжимает так крепко, что наружу лезет все самое плохое.

Я задумался, снятся ли кошмары всем тем, кто ходил в тот рейс на «Темном ангеле». С капитаном Вогэном мне еще только предстояло встретиться. А Фрэнку Дрейку, который напал на меня вчера? Джеймсу Брэбэзону, который с самого начала скармливал мне одну ложь?

Потом еще был Джон Манди, владелец «Темного ангела». Он говорил про Тэда с сочувствием и утверждал, что сам он человек верующий, но я уже понял, что в Дептфорде религия принимает странные формы. Я вспомнил, как свистел кнут в руке Манди, когда я впервые увидел его перед складом. Мне было несложно представить, как он вешает другого человека или перерезает ему горло.

Я представил эту головоломку в виде картины, которая на протяжении многих лет покрывалась сажей и копотью. Пока я видел только небольшую ее часть. Никого из этих людей, даже Манди, нельзя было считать могущественным противником по стандартам Тэда. Здесь было что-то большее, а не просто убийство, совершенное работорговцами ради защиты себя. Тем не менее мне удалось снять с поверхности немного черной сажи, чтобы увидеть под ней краски.

Четыре имени, никакого мотива, но начало пути. Я взял след! Интуиция подсказывала мне, что он вскоре приведет меня к убийце Тэда.

Глава девятнадцатая

Публичный дом с ваннами, который в Дептфорде иногда называли баней и который посещал Дрейк, находился в самом центре лабиринта улочек рядом с тавернами, где проводили время моряки с невольничьих кораблей.

На улице перед дверью стоял огроподобный швейцар со сломанным носом. По обе стороны от него горели факелы. Он осмотрел меня пронзительным взглядом, потом кивнул, разрешая зайти. В тускло освещенный холл вышел управляющий и поприветствовал меня. Внешне он напоминал крысу. На постоянно двигающихся пальцах были въевшиеся пятна от табака.

– Приветствую вас, сэр. Добро пожаловать в Храм наяд. Могу вам предложить ванну с ароматизированной водой, которая поможет снять какую угодно боль и муку. У меня есть девочки на любой вкус. Скажите, какой цвет вам по душе.

– Черный, – ответил я, вспоминая алиби Дрейка и его грубое описание девушки, с которой он, по его словам, развлекался всю ту ночь.

– Хотите негритянскую киску? О, я восхищаюсь вашим вкусом, сэр. Их любят сильные мужчины. Вам подойдет Ямайка Мэри. Она одна из самых красивых моих нимф. Нет, я недостойно ее описал. Она скорее не нимфа, а нубийская богиня, присланная на землю с небес, чтобы принести вам радость.

Я пресек дальнейшую болтовню:

– Она у вас единственная африканка?

– Она божественная. С эбонитовой кожей, к сожалению, только одна. Она уникальна. Если хотите двух девушек сразу, у меня имеется покорная маленькая малайка. Хотите, чтобы она к вам присоединилась?

– Мэри подойдет прекрасно.

Я заплатил ему, и меня проводили в зал, где отдыхали моряки и другие мужчины сурового вида, явно потрепанные жизнью. Они пили вино, а у них на коленях сидели полуголые девицы. Вскоре вернулся управляющий, и я пошел за ним по коридору к небольшой, наполненной паром комнате, освещенной свечами. В пол была утоплена каменная ванна размером примерно метр восемьдесят на метр двадцать, в одном углу валялся матрас с кучей грязного белья. В ванне лежала обнаженная черная женщина, которая осмотрела меня без особого интереса. Управляющий пожелал мне неземного счастья и удалился.

Возможно,