Эпилог (СИ) - Блэки Хол

    - Гад! - не сдержался Мэл и, сбросив заклинание, заехал рассказчику по скуле. - Она ведь была твоей девушкой. Как ты мог?

    Рябушкин смог. Потому что испугался за родных.

    - Это страшные люди.... Они продемонстрировали... наглядно, - проблеял крепыш. - А Эве-то что? Отец отмазал бы её, мне так сказали.

    И Мэл заехал кулаком во второй раз.

    Сценарий был таков. На ночь чемпион оставил артефакт в спортзальной раздевалке, а на следующее утро вынес бы раритетную вещь из института и подкинул в чуланчик Эвы. Ему пообещали вскрыть замок в комнатушке на первом этаже общаги, пока студенчество на занятиях.

    - Об остальном не волнуйся, - утешили кредиторы. - Твоё дело - маленькое. Вынес и радуйся, что долг покрыт.

    Зато Мэл живо представил продолжение истории. Разгорелся бы нешуточный скандал. Поди ж догадайся, где находится украденный артефакт. Эва собрала пожитки и думать забыла о комнатушке. Резинка для волос на месте преступления - достаточная улика, чтобы сыщики ринулись в общагу для обыска. Началась бы кутерьма. Наверняка подкупленные репортеры ждали условного сигнала на низком старте.

    Но Рябушкину не повезло. Во-первых, Стопятнадцатый пришел в институт не вовремя и поднял тревогу. Во-вторых, Монтеморт при выходе схватил с поличным, чего спортсмен никак не ожидал. Он же своими глазами видел библиотечные книги в комнате Эвы!

    - Я бы с радостью убил тебя, но ты мне нужен живым. Продолжай, - процедил Мэл, потирая кулак. Оба чемпионских глаза заплывали фингалами.

    Рябушкин поведал о тех, то предложил подставить Эву. Поведал об игорных клубах, где бывал, о людях, которым должен. О том, как от беспросветного отчаяния съездил к полуслепой бабуле, живущей в пригороде, и украл кое-какие антикварные вещицы и шкатулку со скромными фамильными украшениями, чтобы расплатиться с долгом. Как ни странно, спортсменчик не сожалел, что его угораздило связаться с дочкой второго замминистра финансов.

    - Она не такая, - опроверг, когда Мэл попытался рассказать об истинном характере девицы.

    Ладно, болезных умом не калечат. Эвкин синдром и так превратил человека в морального урода. Пусть едет на все четыре стороны подальше от столицы. И забудет об Эве. Навсегда. Ведь забудет?

    Рябушкин поклялся.

    Мэл задумался. Спортсмена явно подставили. Раскрутили на немалые деньги и кинули. Кому помешала Эва?

    Он обратился к деду, а тот - к отцу. Детство какое-то, но Мэл не мог переступить через себя. Общался с родителем официально, по-деловому.

    Подозреваемых прощупывали осторожно, чтобы не спугнуть, а потом взяли скопом. И понеслось. Допросы, дознания, очные ставки, глубинный гипноз, сканирование памяти.

    Дернули паутину, и потянулись нити к Влашеку и к Мелёшину-старшему. К их альянсу. А предысторией стали полиморфные способности Эвы.

    Подслушанный ею разговор в Моццо о том, что бывший начальник Первого департамента собирается бежать за границу, Мэл передал деду, а тот - отцу. Кузьму и его подельников арестовали, доступ к счетам перекрыли. Переведенные за бугор денежные средства министерство экономики вернуло в государственную казну, заполучив похвалу премьер-министра. Но кое-кто из сторонников Кузьмы схоронился на свободе и решил отомстить, для начала передав "привет" через Эву. Дочь-воровка министра экономики ославила бы отца на всю страну со всеми вытекающими последствиями.

    Так что Эва, того не зная, находилась в шаге от катастрофы, виновником которой стал её бывший парень Петруша. Хотя Мэл не сомневался, что пацифизм Эвы оправдал бы предательство чемпиончика. "Петя ни в чем не виноват. Он - жертва обстоятельств. Его заставили, бедняжку" - сказала бы она. Тьфу.

    А вскоре подозрения о тайнах Эвы и подавно отступили на дальний план, потому что возникла другая, реальная проблема. Угроза спокойствию. Угроза стародавней дружбе.

    У Мака приключилась днюха. А для днюхи лучшего места, чем "Вулкано", не найти.

    - Стареешь, друг, - похлопал Мэл друга по плечу. - Еще годок накинул.

    - И не говори, - ухмыльнулся тот. - Сделал шажок навстречу старости.

    Мак удивил. Во-первых, при наличии большой компании желающих отметить день рождения, именинник появился без подружки. Во-вторых, Мак... смыл пестроту с головы.

    - Заболел? - спросил Дэн, прибывший на праздник с длинноногой тёлкой.

    - Выздоровел, - ответил Мак, посмеиваясь.

    Эва пялилась на него как на чудо расчудесное.

    - Я и не знала, что ты блондин. Думала, наоборот, обесцвечиваешь волосы.

    - Разочарована?

    Она бросила растерянный взгляд на Мэла.

    - Нет. Необычно выглядишь без темных пёрышек. Нужно привыкнуть.

    В разгар веселья быстрая музыка сменилась медленной мелодией, и Мак протянул руку Эве:

    - Потанцуем? - и обратился к Мэлу: - Можно?

    - Без проблем, - разрешил тот великодушно, и парочка отправилась в круг. Эва выглядела смущенной.

    Мэл вернулся к столу, а Дэн оставил свою подружку и сел рядом.

    - Классная днюха, - заметил, глядя на танцевальный круг.

    - Мак по-другому не умеет. Не мелочится на развлечениях.

    Помолчали.

    Мэл потягивал коктейль и смотрел на танцпол. Хороший медляк. И Эвка танцует с лучшим другом.

    - Конечно, не мое дело, но... Мак, похоже, того, - сказал вдруг Дэн.

    - Что "того"? - спросил Мэл, сделав глоток коктейля и наблюдая за Эвой.

    - Ну, того... к твоей неровно дышит.

    Мак и Эва не танцевали, а толклись с краю круга, разговаривая о чем-то. Она рассмеялась, наверное, над шуткой.

    - Разве не заметил? - удивился Дэн. - С месяц или больше.

    Неровно дышит, ага. Лучший друг. Близкий друг. Ближе не бывает. А ведь Мэл доверял ему как самому себе.

    - Не замечал, - ответил он спокойно и поставил бокал на стол.

    Мак без подружки - нонсенс. И сбросил клоунскую мишуру. И обучал Эву вождению. И отгонял от нее прилипчивых студентов. И давно забыл о хохмах. И искренне удивлялся: зачем добровольно навешивать хомут на шею? Потому что примерял к себе.

    Сегодня Эва надела длинную юбку до середины икр из легкой струящейся ткани, повторяющей изгибы тела. Чересчур целомудренно, но Мэл только сейчас разглядел подвох. В свете прожекторов ткань просвечивала, и ногами Эвы могли любоваться все желающие. Поганка. В чадру ее и под замок.

    А Мак обнимал партнершу за талию как-то уж... собственнически, и прижимал плотнее, нежели позволено другу, и наклонился, разговаривая вполголоса. Черт! Вот пижон. Когда закончилась музыка, поцеловал руку, и Эвка залилась румянцем.

    Всё, больше никаких танцев-обжиманцев с другими мужчинами. Покорно будет сидеть рядом. Мэл привяжет к себе, если потребуется. А с другом нужно разобраться.

    - И как танцевалось с Маком? - спросил он, когда такси укатило, доставив до институтских ворот.

    - Нормально, - пожала Эва плечами.

     - О чем разговаривали?

    - Обо всем. О машинах. О гонках. Об учебе.

    - Понравилось?

    - Гош, ты же сам разрешил. Что-то случилось?

    - Нет. Просто так спросил.

    Случилось. Еще как случилось.

    Мэл стал приглядываться. Наблюдал за Маком. Следил, как тот смотрит на Эву и что говорит. И понял: Дэн прав.

    Мак перестал принимать участие в оргиях и пьянках. Он даже замутил с девочкой-второкурсницей со своего факультета - скромной, но симпатичной тихоней. Точнее, "замутил" - громко сказано. Когда мутят, в первое же свидание тёлка обновляет заднее сиденье автомобиля и, как правило, на спине. А Мак ухаживал. Провожал до аудитории и встречал после занятий. Нес сумку и отвозил домой на машине. И в столовой предложил обедать в элитной зоне, но девочка ответила отказом. Потому что стеснялась компании избранных деток.