У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Димитри вздохнул. Полина снова оказалась права. Формулировки вердикта не предполагали возможности оспорить приговор ни ему, ни семье да Шайни. Унриаля приносили в жертву общему спокойствию у него на глазах, и он был бессилен изменить это. Да и с Алисой положение было не лучше.

   - Вы удовлетворены? - спросил князь да Гранна Марину Лейшину.

   Она молчала, не зная, что ответить. Сказав да, она принимала вердикт полностью или хотя бы в общих чертах. Сказав нет, оказывалась в ситуации, когда ей, истцу, нужно доказывать невиновность обвиненных.

   В зале установилась тишина, все глаза были устремлены на правозащитницу, даже журналисты на галерее перестали шуршать бумагой и щелкать затворами. И в этой тишине раздался мужской голос, сказавший по-русски:

   - Конечно, нет.

   Переводчик, сидевший справа от да Гранны, уточнил на русском:

   - "Конечно, нет"? Имеется в виду "совершенно да" или "абсолютно нет"?

   - Абсолютно нет, - ответил Стас Кучеров, уже вставший с кресла.

   - Почему же? - поинтересовался да Гранна.

   И все хорошее воспитание Стаса осыпалось на пол зала Старой ратуши мелкой пылью. Он повернулся к Лейшиной и жалобно сказал:

   - Марина Викторовна, да скажите вы им! Ну чего они тюльку гонят! Они же крайнего сдают, чтобы основных прикрыть, а он тут вообще левый. И тем более при Гаранте к нему вопросов вообще не было! Ему точно в уши кто-то налил, а он и повелся, терпила. И Медуница туда же. Я бы понял, если бы ей теракты на блокпостах вменили, а они что лепят?

   Журналисты, пряча усмешки, быстро писали.

   Димитри, потирая висок, вздохнул с выражением бесконечного терпения на лице:

   - Марина Викторовна, переведите нам это, пожалуйста.

   Лейшина коротко, двумя кивками головы, поклонилась сперва ему, потом суду:

   - Да, конечно. - После небольшой паузы она сказала. - Господа, это мелко. Мелко и примитивно. Вы предлагаете краю формального виновного, на самом деле пострадавшего чуть ли не в равной степени с нами, и надеетесь, что край будет этим удовлетворен. Но мы хотим видеть авторов и инициаторов решений, приведших к разрушениям и фатальным потерям. Мы уверены, что маркиз Унриаль да Шайни являлся не более чем проводником их воли и действовал в рамках их предложений так же исполнительно, как до того он следовал рекомендациям наших консультантов. И разница между результатами его деятельности прямо указывает на качество работы второй команды его консультантов, приступившей к своим обязанностям весной две тысячи восемнадцатого года. Их мы и считаем виновными. Им мы и предъявляем претензии. Что касается Алисы Медуницы, то с нашей точки зрения в ее поступках есть очень серьезные противоречия с законом, но вы не упомянули ни одно из них, а то, что вы ей вменили, мы не считаем действием, за которое человек может нести ответственность.

   Унриаль да Шайни, услышав это, провел руками по лицу, будто только что проснулся и пытается понять, где он и что вокруг, и воззрился на Стаса так, как будто на нем вдруг расцвели цветы.

   Алиса сидела неподвижно, все с тем же выражением лица. Теперь она выглядела как человек, мучительно и напрасно пытающийся что-то вспомнить.

   А Полина Бауэр, разглядывая озадаченный королевский совет, вдруг отметила, что двумя рядами ниже Вейена да Шайни сидит магистр Академии, тот самый, который навещал ее до суда, и он очень заметно похож на маркиза. "Вот так, звезда моя, посмотришь на лица и поймешь, что самая крутая мафия всегда семейная", - улыбнулась она самой себе. Наружу, впрочем, эта улыбка не вышла ни краешком.

   Князь да Гранна распорядился о перерыве на четыре часа. Энц Жехар, заглянув в трактир на площади, сразу вышел и быстро закрыл за собой дверь:

   - Там полно народу, сейчас все будут хотеть подробностей и интересоваться, что дальше. Лучше выбрать другое место.

   - Я хочу просто чай и посидеть в тишине, это возможно? - попросила Полина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Да, только придется перейти порталом в другую часть города, - утешил ее нобиль.

   Портал он ставил не сильно медленнее, чем Димитри или Дейвин да Айгит. С той стороны молочно-белого овального окна в никуда была тихая улица, вымощенная красным камнем, двухэтажные домики с палисадниками, как в каком-нибудь немецком городке, и трехэтажное здание с ярко-зеленой дверью.

   Поднимаясь на крыльцо, он объяснил:

   - Вечерами здесь шумновато и может быть небезопасно: тут играют в кости, - но утром и днем совсем тихо.

   - Где мы? - спросила она.

   - На Новом рынке. Не слишком хорошее место, но, как я понял из твоих слов в суде, ты таких не боишься.

   Полина пожала плечами и потянула на себя дверь. За ней был полумрак в розовых тонах, какой-то густой аромат - впрочем, не душный - и действительно тишина. За спиной у человека, стоявшего за стойкой, она увидела стеллаж во всю стену, заставленный цветными сосудами из глины.

   - Это все чай, - сказал энц Жехар. - Покажи, какой ты хочешь, он даст понюхать, и если тебе понравится, заварит.

   Полина задумалась. Задача перестала казаться такой простой.

   - Я не знаю ваш чай.

   - Я помогу тебе, - сказал энц Жехар, приподнял рукав эннара и положил свое запястье поперек руки Полины, лежавшей на стойке.

   Она удивленно взглянула на него. Он смотрел куда-то на стеллаж и, казалось, к чему-то прислушивался. Наконец, убрав руку, уверенно указал человеку за прилавком на один из сосудов. Человек кивнул и показал ему столик. Жехар сказал ему еще несколько слов, из которых Полина поняла только "тарелка фруктов", но уверена не была.

   - Сейчас принесут, - сказал ей нобиль негромко. - Вот тут, под лампой, наш стол.

   Сев за стол, застеленный розовой скатертью со стрекозами, Полина посмотрела на масляную лампу, да так и загляделась на пляшущий в ней огонек.

   - Тише, чем здесь, нигде сегодня не будет, - сказал Жехар. - Столица вся на улице, нет никого, кто не знал бы о том, что сегодня было сказано в ратуше.

   - Я догадалась, - устало произнесла Полина. - И мы еще только начали.

   - Больше десятки дней на мой памяти не длился ни один суд, - утешил ее нобиль.

   - Значит, нам придется постараться быть особенно внятными, - она пожала плечами. - Четыре дня мы уже потратили, сегодня пятый.

   - Судя по тому, что досточтимый Айдиш вчера тоже был поручен заботе императора, вы уже достаточно убедительны, - заметил Жехар. - Не думаю, что сегодня кто-то заметит и запомнит, что ел за обедом. Кстати, ты хочешь обедать здесь или найти тебе другое место?

   - Нам еще чай не принесли, а ты меня уже про обед спрашиваешь, - отшутилась Полина.

   В отпущенные им судом свободных четыре часа уложились чайник чая, тарелка странных сааланских фруктов, больше похожая по размеру на блюдо, партия в дженгу с Жехаром, прогулка по рынку, покупка накидки вроде шаперона, обед в маленьком трактире и короткий визит в городскую оранжерею, которую энц Жехар гордо назвал зимним садом городского магистрата. В оранжерее были цветы, бабочки, маленькие яркие летающие ящерицы и прочая милая экзотика, совсем не напоминающая ни Кэл-Алар, ни, слава богу, Полинин собственный погибший сад. Оттуда они наконец и отправились назад в ратушу. Придя одной из первых, Полина некоторое время наблюдала, как собираются журналисты и зрители, как подходят другие участники процесса, как возвращается и занимает места за столом Совета судейская коллегия. Потом она встретила взгляд Димитри, улыбнулась ему и стала наблюдать за судьями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   Димитри последовал ее примеру, и очень вовремя. Князь да Гранна объявил начало слушаний и заявил тему.

   - Господа, давайте выясним, что такое Сопротивление. Алиса Медуница, подойди к столу.

   Партия "умеренные против Академии", которую Димитри готовил три года по счету Озерного края, наконец начала разыгрываться. Сейчас все зависело от Алисы - судьба империи, судьба края, его собственная судьба и даже жизнь Унрио. Не говоря о ее жизни. Будут ли дальше слушать Марину, дадут ли высказаться Полине, найдется ли место у стола Совета истории Стаса Кучерова и его сестры, или все это канет в архиве Академии вместе с докладами Хайшен и Дейвина, решится сейчас.