Когда пробьёт колокол... (СИ) - Чёрная Надежда

Потому и бреду я без устали, от одной точки на карте к другой, надеясь, что в каком-нибудь городишке меня кто-то окликнет, подойдет узнать, куда же я пропала и где была всё это время. А я, едва ли не плача, буду пытаться воскресить в памяти хотя бы кусочек прошлого.

Голос говорил, что всё это пустое, что нужно отбросить пустые надежды и начинать жизнь сначала, но вера в избавление от всех проблем ещё не окончательно покинула моё сердце. Откуда этот голос взялся он и сам сказать не мог. Или не хотел. Но клятвенно заверял, что знать меня не знал раньше и сам удивлен и обескуражен произошедшим. Не верить ему причин не было, в конце концов, слышу его только я, и даже не вижу. Голос упрямо твердил, что он сидит у меня в голове, а не снаружи, но звук почему-то шел вовсе не изнутри. Устав спорить по этому поводу, мы остались каждый при своём мнении.

Впрочем, голос помогал как мог. Бдел, пока я спала, прикрывал спину от неожиданных атак и скрашивал мои одинокие скитания. Так бы я давно свихнулась или сгнила в канаве на обочине. Голос твердил, что нам нужно кровь из носу попасть в столицу, что оттуда поиски вести будет проще. Да и расспросить будет кого. Всё же, в столице людей несоизмеримо больше, чем в деревушке на северо-западе. Да даже ведьмы вели более оживленные беседы, чем жители этих скованных во льдах деревенек. Иной раз казалось, что их сердца покрыты коркой такого же льда, что крыши их домов. Иными словами, восторга я не испытывала.

На седьмой день, ближе к ночи, я заметила в дали дым, вьющийся спиралью над домами. Обрадовавшись скорому привалу, я припустила к воротам первого и единственного городка на северо-западе. Зимовка являлась центром торговли в этой части страны, зима была жгучая, холодная, а лето жарким, поэтому большинство торговцев любили заезжать сюда в межсезонье. Сейчас как раз должны во всю идти ярмарки, на которых вместо еды выставляли семена и поделки, ткани и домашнюю утварь — всё, что успели сделать, сидя в домах за зиму. Мне продавать было нечего, покупать не на что, поэтому я миновала шумную улочку, расчищенную от талого снега, и направилась к харчевне со звучным название «Лысый волк». Об этом местечке мне поведал голос пару дней назад, а оснований не следовать совету у меня не было.

Внутри пахло промокшей псиной, но народу это не мешало. В уголке тренькал на лютне худощавый мужчина, неопределенного возраста, с длинными спутанными волосами. Он задумчиво прислушивался к каждому звуку, скользя взглядом по снеди на столах.

«Голодный,» — подумала я и направилась к хозяину. Мужик мне сразу не понравился, уж больно сальные взгляды он бросал на сидевшую поодаль молодую девицу. Черные бусинки на заплывшей жиром харе готовы были вот-вот выпасть, так он таращился. Денег у меня было или поесть, или переночевать. Выбрав второе, решив, что лучше голодать в тепле, чем быть временно сытым на улице, я сразу отправилась заселятся. Передернув плечами, ощущая спиной взгляд крысиных глаз, я ускорила шаг и в комнатушку уже влетела, а не вошла. Эта нисколько не отличалась от предыдущей, разве что вместе с кроватью тут была ещё и тумбочка, куда можно было сложить вещи. Не рискнув ничего туда складывать, достала из сумки самое ценное, сумку запихала под кровать, в дальний пыльный угол, предварительно достав сухарь. Ножны приятно оттягивали пояс слева, а кошель карман справа. Нужно было срочно искать работку по плечу, а значит пришло время отправится на ярмарку.

Походив туда-сюда по городу с пол часика, я вдоволь наговорилась с местными торговками, которые были не прочь почесать языками. Оказалось, что в последнее время скотина стала больно часто пропадать. То сосед овцы не досчитается, то на другой улочке коза пропадет. Сначала друг на друга грешили, а потом заволновались. Думали, мужиков в лес отправить, вдруг завелось что, да посчитали, что опасно больно, по топким болотам ходить. В итоге, послали меня к местному начальнику охраны, который всем эти и занимается. И волков отстреливает, и пьяниц по вечерам разнимает.

Начальник мужиком оказался суровым, как и все коренные северянины. Седой, брови густые, усища, лицо в морщинах, но сам крепкий, жилистый. На вскидку дала ему лет пятьдесят. Он выслушал моё предложение помочь узнать, куда скотина пропадает, за это согласился пару серебряных крон заплатить. А если и напастью разберусь, то и лошадь даст, хорошую. Всё же, скотина на вес золота была, особенно сейчас, когда впереди работы не початый край, поля вспахивать, а в домах, где всего то одна чахлая лошадка может и её не стать.

Узнав, что скотина всего по ночам пропадает, решила я до наступления сумерек в местный лесок сходить. Проверить, мало ли и правда что завелось. Таскать со всего города животинку, да ещё и бесшумно, что никто не заметит — не всякий зверь может.

Можно было бы решить, что оборотень промышляет. Только отродясь их здесь не видели, да и территории их далековато. Вот на Юге ещё можно было парочку встретить, а так в Кронтейне их не сыскать, разве что в столице. Больше никто из разумных, если не считать самих людей, животинку бы так красть не стал. Эльфы больше траву предпочитают, овощи, фрукты, а из мяса скорее рыбу или птицу. А вампирам не солидно. Память рода, все дела. Оставался вариант с тварью. Но она, если бы в город и зашла, сразу бы резня началась. Человечинка у них была любимым блюдом в меню.

Болота были как болота. Сыро, мрачно, комары и лягушки. Голые тоненькие стволы, подгнивающие снизу, кустики клюквы, которые едва проклюнулись из-подо мха. В целом, обычное болото. Птицы о чём-то чирикали на ветках, белка перебегала с дерево на дерево, принюхиваясь и смешно топорща ушки. Сначала шла по мягкому мху, но когда поняла, что под ногами стало подозрительно хлюпать, проложила себе ледяную дорожку вперед, прямо поверх зеленого ковра. Сушить каждую кочку или отгонять воду было больно затратно.

— Смотри, а тут и правда кто-то обитает, — обрадовалась я неизвестно чему, показывая на ободранный ствол ели. Примерно на высоте моей груди кора была ободрана, а на стволе остались глубокие царапины, как будто кто-то очень колючий почесал об дерево свой бок.

— На медведя не похоже, разве что размером, — с сомнение высказался голос.

— Определенно, не медведь. Да и не водятся они на таких топких местах. Знаешь, что-то я уже не горю желанием встречаться с этакой животинкой. Если это тварь, а с её шкурой она вполне способна оставить такой след, то какого же она размера? Жуть какая. — Я вздрогнула и обхватила себя руками за плечи.

Голос согласно промычал в ответ и затих. Вздохнув, я ещё немного побродила по округе, не отходя далеко от ледяной тропинки, но не обнаружив ни новых отметин, ни следов, пошла назад в город, докладывать.

Выслушав мой отчет по первой вылазке, старик согласился выделить пару мужиков покрепче, чтобы те подежурили у выхода к болотам ночью, пока мы вдвоем будем ловить вора на живца. Выбрали на это дело старенькую козу, которая неровен час и сама издохнет. Остальных попросили животинку в домах и хлевах запереть, да покрепче, а на улицу не выходить ни в коем случае.

— Если это и правда тварь, — объясняла я, пока крепила ножны к поясу, — то ваши топорики да вилы ей, как медведю иголка. Только разозлит. Поэтому, если увидите собаку размером с лошадь и крыльями за спиной, то тихо и незаметно бегите со всех ног, прячьтесь в домах. Вот, возьмите, — каждому из трех мужиков досталось по струганой палочке с вырезанными на них линиями, — это маячки. Увидите зверя — сломайте, и я пойму, где вы.

— А что, такие чудища и правда существуют? — Недоверчиво нахмурился один из мужиков, разглядывая выданный артефакт.

— К сожалению, — мрачно ответила я, разглядывая стремительно темнеющее небо.

Козу привязали на полянке около дома одного из мужиков, который стоял поближе к болоту. Мужики отправились на посты, спрятавшись за бочками и стогами сена. Старик Афнасий скрылся за забором на другой стороне улочки, накинув сверху темное покрывало, смазанное землёй и глиной, чтобы скрыть запах. А я притаилась в хлеву, доски которого не плотно прилегали друг к другу, образуя достаточно широкие щели, чтобы можно было наблюдать за улочкой. Всё было готово.