Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

и военными властями в отношении статуса армян был вполне осязаем. Более того, местный начальник обратил внимание высокопоставленных гражданских чиновников на то, что в османской армии служило много армян докторами, аптекарями и зубными врачами и что у военного министерства не было никаких возражений по этому поводу[4390]. По словам Отяна, племянник бывшего депутата парламента Армена Гаро был последним из депортированных из Стамбула, которого убили в тюрьме в Зоре по приказу начальника полиции Айнтабли Мустафы Сидки; он был убит в январе 1918 г., в тот момент, когда новость о падении Иерусалима достигла города. Голод, начавшийся здесь, далее сообщает Отян, заставил многих женщин и детей, живших среди бедуинов, собраться в Зоре. Оказав помощь изнуренной женщине из Стамбула, Отян взял на себя ответственность за трех братьев из Смирны, Адамян, которые до этого времена жили в качестве беженцев в Суваре. Когда британские войска достигли Аны, а немцы начали эвакуировать свой гарнизон в Зоре, жизни работавших там армян оказались в опасности, тем более что немцы не собирались брать их с собой[4391]. Основывая свои расчеты на «доступных источниках», Отян оценивает количество армян, живших в то время в арабских и турецких домах в Зоре, таких как дома начальника почты или мэра, примерно в две тысячи человек, к которым следует добавить около десяти тысяч обращенных в мусульманство детей. Не было ни одного полицейского офицера или правительственного чиновника, в доме которого не было бы женщины из Харпута, Бурсы Бардизага, Адабазара, Исмита или Айнтаба[4392].

Мир концентрационных лагерей

Наше описание примерно двадцати концентрационных лагерей, созданных Субдиректоратом «Севкийята» в северной части вилайета Алеппо, по обеим сторонам Аманосских гор, по маршруту движения Багдадской железной дороги, в Рас-эль-Айне и на линии Евфрата, не дало возможности затронуть некоторые ключевые моменты: кто управлял этими лагерями, как они были организованы или какой была их социальная жизнь. Не претендуя на исчерпывающий характер темы, которая требует гораздо более досконального изучения, мы считаем нелишним обрисовать несколько важных пунктов, подсказанных многочисленными отчетами выживших, которые мы опубликовали[4393]. Изучив в четвертой части данной книги повседневную жизнь колонн депортируемых, запертых на юге, нам необходимо изнутри рассмотреть концентрационные лагеря, которые функционировали как система сообщающихся сосудов. Данное исследование необходимо еще и потому, что через эти лагеря прошло около семисот тысяч человек.

Руководители лагерей

В большинстве отчетов выжившие называют вооруженных людей, сопровождавших колонны, «жандармами» или черкесскими или чеченскими чете. Однако на основании информации, найденной в этих отчетах, можно сказать, что общее понятие «жандарм», используемое депортируемыми, относится в данном случае к людям, набранным на месте в Сирии или Месопотамии, Субдиректоратом по работе с депортируемыми в Алеппо, в качестве «жандармов», ведущих колонн или начальников лагерей. Те же отчеты показывают, что такой набор осуществлялся в соответствии с теми же методами, которые использовались и Специальной организацией: нерегулярные боевики и помощники отбирались из числа обычных преступников, аристократии и местных арабских, черкесских или чеченских племен. Другими словами, Субдиректорат по работе с депортируемыми действовал в этом отношении так же, как и Специальная организация, прикрываясь законом: она предположительно отчитывалась перед Министерством внутренних дел, хотя вполне ясно, что в действительности она напрямую подчинялась Центральному комитету партии «Единение и прогресс» или «Специальной организации». В этой связи неудивительно, что в собрании документов, опубликованных «Başbakanlik Develt Arşivleri» (Государственным архивом) практически отсутствуют телеграммы начальника по депортациям Шюкрю-бея своему подчиненному Нури. Это свидетельствует, по крайней мере, о том, что приказы, полученные в Алеппо, поступали напрямую из другой организации.

Набранный таким образом персонал в основном делился на два корпуса: один отвечал за колонны, а другой — за лагеря. Колонны сопровождали ведущий и группа помощников, которых депортируемые называли «жандармами». Что касается лагерей, они управлялись начальником («севкийят-и мюдюрю»), при поддержке сотрудников, присланных из Алеппо или набранных на месте. Кроме того, начальник выбирал надсмотрщика и охранников из рядов депортированных армян, обещая за это обеспечить их едой и гарантировать им жизнь. Эти армяне отвечали исключительно за охрану лагерей ночью. Логика такого отбора надсмотрщиков, похоже, состояла в том, чтобы отбирать их из самых скромных социальных слоев, чтобы усилить уже существующую вражду между богатыми депортируемыми, то есть теми, кто еще мог купить себе еду, и остальными, которые буквально умирали от голода. Согласно всем отчетам, эти армянские помощники были такими же жестокими, как и их «османские» коллеги, и чрезвычайно агрессивными по отношению к своим соотечественникам. Не стоит и говорить, что такого рода особые обстоятельства способствовали проявлению самых основных инстинктов и возбуждали беспредельную агрессивность среди депортируемых. Эта агрессивность стала вершиной традиционных социальных противоречий и прошла через все социальные группы, словно жертвы обвиняли друг друга в тех несчастьях, которым их подвергли их палачи.

Наконец, были сотрудники, к которым депортируемые относились менее критично: могильщики, задачей которых было каждое утро ходить от палатки к палатке и собирать тела — в среднем по две сотни в день с одного лагеря — людей, умерших предыдущей ночью, чтобы похоронить их в групповых могилах, выкопанных в непосредственной близости от каждого лагеря. За работу могильщикам давали еду и временно освобождали от дальнейшей депортации. Очевидно, информация, предоставленная этими сотрудниками, является одним из самых надежных источников в том, что касается оценки количества жертв в их лагерях. Если в лагере находились священники, они совершали упрощенные похоронные обряды.

Организация лагерей и социальная жизнь в них

За исключением двух транзитных центров в непосредственной близости от Алеппо, все концентрационные лагеря были расположены в пустынных областях, причем всегда за пределами городов и деревень, доступ в которые строго контролировался, поскольку попасть в город означало получить шанс исчезнуть в толпе и в особенности дать взятку кому-нибудь из живущих там, чтобы они тебя спрятали. Фактически лагеря представляли собой лишь голые участки земли без каких-либо удобств; они обычно располагались в четверти или получасе ходьбы от небольших деревень или городов и были покрыты многочисленными «палатками», сделанными из разных кусков ткани, сшитых вместе, которые находились очень близко друг от друга по соображениям безопасности. Мы уже отмечали, что на лагеря по ночам часто нападали местные племена и что не все начальники лагерей одинаково эффективно следили за безопасностью тех, кто находился под их «надзором».

Что касается еды и запасов, то обеспечение ими депортируемых не предусматривалось за редким исключением; изгнанники были вынуждены сами доставать предметы первой необходимости у местного населения. В обмен на щедрое вознаграждение начальнику лагеря новоиспеченные торговцы продавали муку, хлеб или