Соль и волшебный кристалл - Эбби-Линн Норр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я отчаянно соображала. Кем бы ни был этот тип, в музее хозяйничал не он, а вот в особняке Новаков… Даже и обсуждать нечего. Только вот Аврааму я этого сказать не могла.
– Как он выглядел?
– Европейская внешность, волосы темные, почти до плеч, голубые глаза. Среднего роста, худой. Возраст определить сложно – может, двадцать, а может, сорок. Знаете, бывают такие лица.
– Знаю. Ладно, спасибо, что предупредили, Авраам. Я буду внимательна и предупрежу обслуживающий персонал.
– Да не за что. У вас, случайно, не нашлось времени поискать в документах Мартиниуша, нет ли там чего-то про эту подвеску? Ситуация с каждым днем становится все более странной.
– Я заглядывала туда, но у меня гостила подруга, только этим утром улетела, и мне не хотелось тратить весь вчерашний день на поиски, – призналась я, слегка подредактировав правду. За те полчаса, которые я провела в кабинете Мартиниуша, ничего интересного мне не попалось на глаза. – Посмотрю сегодня повнимательнее.
– Очень вам благодарен, Тарга. Наверняка у наследницы Новаков есть дела поважнее, чем копаться в старых коробках с документами.
– Да не особенно, – с улыбкой сказала я. – Это хороший повод отложить реферат по геноциду кельтов.
– Геноцид – это как-то мрачновато. Ну ладно, не буду вас больше отрывать от дел. И еще вот что, Тарга…
– Да?
– Будьте поосторожнее, ладно? – Пауза, потом он продолжил: – У меня дочь примерно вашего возраста. Я не смог бы спокойно спать, зная, что в ее квартиру кто-то вломился. – Авраам усмехнулся. – Хотя я и так сплю вполглаза, но так-то это просто неизбежно, если у тебя дочь-подросток.
Я вспомнила про Лидию, и на душе у меня стало тяжело.
– Спасибо, – сказала я. – Я постараюсь держать ухо востро.
Глава 16
После обеда я оделась потеплее и принялась осматривать кабинет Мартиниуша. Строго говоря, теперь он принадлежал мне, но я сомневалась, что когда-нибудь стану думать о нем иначе, чем как о кабинете Мартиниуша. Начала я с письменного стола. В глубине ящика обнаружился медный ключ с выгравированным символом «Сибеллен». Я осмотрела всю комнату, но так и не нашла замка, к которому он подходил бы.
Со старым медным ключом в руке я покинула кабинет, дошла до главной лестницы и спустилась в вестибюль. Тут я услышала, что в большой западной гостиной кто-то есть. Я заглянула туда и увидела, что возле камина стоит на коленях Фина и подкладывает дрова в огонь, весело плясавший на большой решетке.
– Здравствуйте, Фина. – Я направилась к ней, обходя старинную мебель.
– Здравствуйте, пани Тарга.
– Мне позвонил господин Трусило, сказал, что кто-то в темно-бордовой худи расспрашивал о подвеске, украденной из музея.
Изумленно распахнув зеленые глаза, Фина поднялась на ноги и отряхнула руки.
– Правда?
– Да. Поэтому я ищу в семейных архивах Мартиниуша любую информацию, которая позволит полиции понять, что такого особенного в этой подвеске. Вот что я нашла. – Я протянула ей на ладони медный ключ. – Вы, случайно, не знаете, какой замок он отпирает?
Фина нахмурилась, взяла ключ и изучила корабль, выгравированный на его головке.
– Никогда его не видела, а вот знак мне знаком. Кажется, я догадываюсь, к какому замку подойдет этот ключ.
– Правда?
Она кивнула.
– Показать?
– Да, пожалуйста.
Вслед за Финой я прошла по коридору до черной лестницы. Мы поднялись на третий этаж, и она провела меня в старую часть дома. Мы миновали кабинет Мартиниуша, дошли до конца коридора, и я увидела низкий и узкий дверной проем с медной пластинкой под дверной ручкой.
– Вот, видите? – Фина коснулась пластинки, на которой выгравирован был аналогичный корабль. – Во всем доме только здесь такое. Думаю, когда-то пластинки были везде, но, когда дом ремонтировали и достраивали, старые двери и замки убрали. Все, кроме этого. Но там просто складское помещение.
– Похоже, это ровно то, что мне нужно, Фина. Спасибо.
Сердце у меня заколотилось быстрее. Я вставила ключ в замок. Проворачивался он туго – механизм давно не смазывали, – но наконец задвижка щелкнула. Я открыла дверь, и мы вошли. В комнате имелось одно мансардное окно, как и в кабинете Мартиниуша, только из-за пыли и грязи на стекле освещение в комнате было тусклым. По размеру и планировке она здорово напоминала кабинет Мартиниуша, только там было чисто и уютно, а тут – душно, пахло плесенью и все заросло пылью; камин много лет назад заложили кирпичами. Перед окном стоял одинокий старинный письменный стол, на нем несколько коробок.
– Похоже, тут тоже размещался кабинет, – сказала Фина, оглядывая полки на стене, заставленные коробками с рукописными этикетками.
– Это что, старые документы компании? – Я подошла поближе к коробкам и сдула пыль с одной из этикеток. Чернила выцвели, но шесть цифр – очень похожие на месяц и год, написанные слитно, – я различила.
– Вряд ли, ну разве что совсем уж старые. В семидесятых всю документацию компании перевезли в офис в центре города. – Фина помахала рукой у себя перед носом и закашлялась, потом чихнула. – Ну и пылища.
– Аллергия? – спросила я, глянув на нее. Она кивнула, прикрывая нос. – Не беспокойтесь, Фина, мне не понадобится помощь. Не хотела вам мешать. Я поищу, а вы занимайтесь своими делами.
– Вы уверены?
Я сказала, что уверена, и она ушла.
Я принялась оглядывать коробки и смотреть на пометки, которые сочла датами. Порядка в расстановке явно не было. На коробке, помеченной 101945, лежала другая, с номером 061892.
– Ух ты, – прошептала я. В Канаде мне не попадались семьи, у которых дома хранились настолько старые документы. Может, кто-то из первых колонистов, селившихся на восточном побережье Северной Америки, и привез с собой какие-то бумаги, но, скорее всего, бо́льшую их часть они оставили на старой родине. – Настоящий музей, тут все еще старше, чем в остальном доме.
Я искала коробку с датой до крушения «Сибеллен». Корабль утонул весной 1869 года, так что любые документы после этой даты вряд ли могли мне помочь разгадать загадку подвески. Обнаружив коробку с пометкой 031867, я чуть не завопила от радости. Вытащила
