Госпожа Клио. Заходящее солнце - Сергей Дубянский

Спустившись по каменным уступам, Найплам оказался рядом с Ранчей, преданно смотревшей на заходящее солнце, как будто благодаря его. Жрец не стал разрушать иллюзий и молча ждал, пока девушка закончит неведомый ему ритуал. Но переход от общения с Солнцем к разговору со слугой Ланзона произошел у нее неожиданно естественно:

– Я вижу пещеру, – Ранча подняла руку, указывая вверх, – там мы заночуем, а утром освободим плот и двинемся дальше. Я пойду, принесу еду.

– Откуда? – удивился Найплам.

– С плота. Я думаю, хорошо все там привязала. Жаль, что нечем развести огонь.

– Я всю жизнь живу без огня, – заметил Найплам.

– Огонь дало нам Солнце, поэтому я люблю его. Но если Солнце заберет его обратно, я тоже могу обойтись без огня. Вон, пещера. Иди туда, я сейчас вернусь.

Найплам видел, как Ранча спустилась вниз и ступила на плот, висевший над бурлящими водами. Видимо, ее вера в свое особое предназначение была не менее сильной, чем у жреца, иначе б она никогда не осмелилась этого сделать.

Забившись в щель между скалами, Найплам ощутил себя почти, как в святилище, и первым делом сбросил мокрую одежду, сквозь которую холод каменных стен легко добирался до тела. Без нее он чувствовал себя гораздо удобнее. Сел на корточки, обхватив руками колени.

Снаружи донесся шорох, и в проеме появился силуэт Ранчи.

– Я не подумала о камнях, – сказала она расстроено и положила на землю свой мешок, – он порвался, но кое-что осталось, – запустив руку в дыру, достала наконечник копья, долото, сделанное из кости капибары (завтра оно потребуется для ремонта плота) и, наконец, горсть разбухших желтоватых зерен, – ешь, – она протянула зерна Найпламу.

Тот взял несколько штук и отправил в рот; пожевав, проглотил, а потом молча уставился в сумрак, уже заполнивший окружающий мир. Огненный хвост Крылатого Змея населил его уродливыми тенями, а шум воды напоминал об испытаниях, которые еще предстояло преодолеть…

– Ешь, – повторила Ранча, продолжая держать перед ним раскрытую ладонь.

– Я привык есть мало. Все избыточное не приносит пользы.

– Мужчина должен есть два раза в день, чтоб иметь силы для сражений. Так говорит Великий Инка, который знает все.

– Я не собираюсь ни с кем сражаться. Убивать друг друга в битвах – это удел слуг Великого Инки, а мой – общаться с Ланзоном. Правда, не знаю, как теперь смогу это делать, – он ощупал висевший на поясе жертвенный нож, который раньше скрывала одежда, и вздохнул, – мой сосуд, в котором я хранил кровь ламы, разбился.

– Я достану тебе новый сосуд и новую ламу, – сказала Ранча так, будто успокаивала обиженного ребенка, – а пока ешь.

Найплам взял еще пару зерен и отвел ее руку. Ранча тут же высыпала в рот половину оставшихся запасов.

– Завтра, – она, словно оправдывалась, – я обязательно убью капибару или оленя. У нас будет мясо, мы разведем огонь.

– Ты ж говорила, что мясо можно получить только в тамбо, когда наступает праздник Солнца, – напомнил Найплам.

– Это правда, – Ранча вздохнула, – все дикие звери тоже принадлежат Великому Инке. Если я признаюсь, что самовольно убила одного из них, меня жестоко накажут.

– А ты не признавайся, – посоветовал Найплам.

– Как я могу не признаться тому, кто знает все? Ведь тогда наказание будет еще суровее – меня убьют, а за мое преступление будет отвечать весь айлью в течение нескольких поколений.

– Зачем же ты собираешься охотиться? Мы можем поискать на берегу ачита.[22]

– Ты должен хорошо есть, чтоб дойти до Большой Воды.

Найплам удивленно повернул голову. Он не понимал, почему ради него эта девушка готова пожертвовать своими родственниками, включая тех, которые еще даже не родились, хотя совсем недавно говорила, что с радостью отдаст за них свою собственную жизнь. Это было настолько необъяснимо, что сознание даже не хотело браться за решение подобной задачи, поэтому он решил упростить ее:

– Меня ведет Ланзон, – сказал он, – он хочет, чтоб я встретился с ним, иначе б не внушил мне желание, покинуть святилище.

– Я тебе верю, но человеку, как птице, зверю и рыбе надо чем-то питаться. Даже Великому Инке – Сыну Солнца… я так думаю, иначе, зачем ему приносят столько пищи?.. Хотя мне и не положено об этом думать. И ты тоже человек, поэтому я буду заботиться о тебе.

– Хорошо, если тебе так хочется, – согласился Найплам, видя, что говорят они о совершенно разных вещах.

– Ведь ты человек? – не унималась Ранча, – у тебя, как у всех, есть айлью, да?

– Нет.

– Но так не бывает, – Ранча растерялась, – все люди имеют свой айлью и своего предка. У нас, например, это уаман, а у тебя?

– Я не знаю его. Ребенком я просто бродил по улицам Чавина, и мне предложили отвести черную ламу к святилищу Ланзона. Больше я ничего не знаю.

– Странно… – задумчиво протянула Ранча, не зная, о чем бы еще спросить.

– Давай спать, – Найплам вытянулся на голых камнях и повернулся на бок. Ланзон сегодня не вторгался в его сознание, предоставив возможность для отдыха, но пустота мгновенно заполняется посторонними мыслями, поэтому Найплам подумал: …Если я все-таки обычный человек, то почему не похож на других? Почему я не верю Великому Инке? Почему я могу прожить жизнь в темной пещере, не общаясь с существами из своего рода и не радуясь солнцу? Почему, в конце концов, я иду навстречу Ланзону, а остальные решают, к кому примкнуть, к Уаскару или Атауальпе?.. Значит, я не просто человек…

– Мне холодно, – раздался из темноты голос Ранчи.

Найплам слышал, как она тоже сбросила сырую одежду, расчистила себе ложе, убрав острые камни, и затихла. Но, видимо, сон к ней не шел.

– Я – красивая женщина, – продолжала она, – и у меня было много мужчин. Почему ты не хочешь стать одним из них?

– Ты красивая, – согласился Найплам, – но я не знаю, есть ли у меня желание становиться твоим мужчиной, ведь это не требуется для служения Ланзону.

– Мне не нравится, что ты думаешь, как девушка из «дома избранных женщин». Зачем же нам даны остальные радости, если мы не будем ими пользоваться? Потому я и не захотела уйти в «дом», хотя могла это сделать, являясь дочерью курака.

– У тебя для этого имелся выбор, а у меня нет. Не я выбрал Ланзона, а он, меня.

– Я все равно буду заботиться о тебе…

Камни зашуршали. Видимо, Ранча сменила позу и снова затихла, теперь уже до утра.

Проснулся Женя утром, проспав почти сутки. Он смутно помнил, что снились ему инки, но какими они были и что с ними происходило, память не сохранила. Зато чувствовал он себя вполне нормальным человеком – помыл вчерашнюю посуду; убрал пустую бутылку; позавтракал «фирменной» лапшей из пакета и только успел закурить, как раздался звонок в дверь. Его сознание уже настолько адаптировалось к обстановке, что он усмехнулся: …Ишь, когда ей надо, она проникает сквозь стены, а тут звонит… порядочная, блин!..