Над квадратом раскопа - Андрей Леонидович Никитин

Чтобы ответить на такой вопрос, в каждом конкретном случае необходимо содружество почвоведа, ботаника и зоолога. Подробная почвенно-геологическая карта местности позволит ботанику относительно точно восстановить картину растительности в целом, после чего, зная основные закономерности растительных сообществ, он сможет указать наиболее вероятные местонахождения ягодников, грибов, съедобных дикорастущих растений, способных заинтересовать человека, а также их продуктивность. В свою очередь зоолог, используя данные ботаника, по такой карте сможет определить видовой состав животных, населявших эту территорию, указать их примерную плотность, поскольку численность и распространение каждого биологического вида строго лимитированы территорией, наличием пищи и присутствием хищников.

Если пищи оказывается много, а хищников — мало, количество животных данного вида начинает быстро увеличиваться, но скоро это вызывает массовые заболевания или приток хищников со стороны. То и другое сокращает популяцию животных до равновесного состояния и возвращает виду здоровье, поскольку, как известно, хищники выполняют в природе роль самых внимательных санитаров, «выбраковывающих» только больных и ослабевших животных.

Занявшись выяснением реальных ресурсов, которыми мог располагать первобытный охотник в лесах Восточной Европы, я оказался в довольно трудном положении. Подобных исследований еще никто не проводил, подсчет животных на разных территориях был весьма приблизителен, к тому же следовало учитывать отличие природных условий древности и нашего времени.

И все-таки кое-какие цифры мне удалось собрать, чтобы их можно было сопоставить с материалом из раскопок.

Кости из раскопок неолитических стойбищ в своей совокупности позволяют представить весь животный мир наших лесов — от лося, медведя, северного и благородного оленей, кабана, бобра, волка до тетерева, глухаря, уток, гусей, ежей, хорьков и землероек, а вместе с тем дают нам в руки исчерпывающие сведения о времени года, когда охотился человек на этих животных, о возрасте животных, их размерах и весе. А количество определяемых особей того или другого вида, — о том месте, которое данный вид занимал в рационе древних охотников.

Первое место здесь, безусловно, принадлежало лосю.

Кости этого великана лесов преобладают среди костей, которые находят археологи на неолитических стойбищах лесной зоны. Лось был живым «складом» запасов мяса — для питания, костей — для изготовления орудий и оружия, кожи — для обуви, упряжи и прочего снаряжения. Согласно воспоминаниям Дж. Теннера, лось был главным условием благополучия индейских племен Северной Америки, кочевавших по лесам вокруг Великих озер.

Лось живет не в каждом лесу. В густом хвойном лесу его почти не встретишь. Он любит вырубки, старые гари, на которых поднимается молодая поросль осинника, сосен, елок, пасется в окрестностях болот, на берегах рек, заросших кустарником; он любит иву, ольху, можжевельник, молодые побеги брусники и черники. Лоси необщительны, держатся в одиночку или небольшими группами, хотя в заповедниках зимой иногда могут объединяться в стада. Лоси кочуют. В суровые зимы, когда снег глубок, они начинают двигаться к югу, в сторону лесостепи, уходят за несколько сот километров от родных мест, а весной подаются назад, к северу, преодолевая в общей сложности около тысячи километров. Вот почему обитатели Севера и Сибири предпочитали охотиться на лосей зимой, двигаясь на лыжах по глубокому снегу, когда животным трудно бежать, они выбиваются из сил и становятся легкой добычей охотника.

Охота на лосей зимой. Наскальный рисунок (Карелия).

В Карелии, возле современного Беломорска, на скалах реки Выг сохранилось прекрасное изображение такой зимней охоты, выбитое неолитическим художником на отшлифованных ледником гранитных «лбах». Художник изобразил охотников, лосей, путь, пройденный каждым из трех лыжников, и место, на котором те настигли свою добычу.

Беломорские наскальные изображения изучали А. М. Линевский, В. И. Равдоникас, позднее — Ю. А. Саватеев, который нашел здесь много неизвестных рисунков. Среди них были изображения сцен морской охоты и морского рыболовства. Но любопытно, что почти все без исключения сцены наземной охоты — на лосей, оленей, на боровую дичь — связаны с зимой: охотники стоят на лыжах и направляются на промысел, по-видимому, из своих зимних поселений.

Согласно традиции, наскальные рисунки принято считать магическими, помогавшими охотнику выслеживать и добывать зверя. В таком случае их должны были выбивать перед охотой. Правда, некоторые археологи и этнографы придерживаются противоположной точки зрения и оказываются, безусловно, правы, когда в подтверждение своего взгляда ссылаются на беломорские петроглифы. Ведь эти рисунки, рассказывающие о зимней охоте, выбивались на скалах летом! Следовательно, здесь не магия, а собственно изобразительное искусство, повествование о прошлом, своего рода «рисованная хроника» тогдашней жизни: повествование не о сиюминутных событиях и приключениях, а о том, что совершалось давно и вдали от этих мест, на зимних стойбищах…

На какое количество лосей могли рассчитывать охотники одного сезонного стойбища, исходя из обычной охотничьей территории?

На большей части Русского Севера — Кольском полуострове, в Карелии, Архангельской, Костромской, Пермской, Ярославской, Калининской, Вологодской областях — количество лосей колеблется от 10 до 30 животных на сто квадратных километров.

За Уралом, в Сибири, на Дальнем Востоке, другими словами, там, где еще сохранились первозданные леса, эта плотность гораздо меньше — всего три-четыре лося на такой же площади. Численность лосей в разные исторические периоды резко колебалась вплоть до почти полного его исчезновения. Принимая во внимание все эти факты — колебания общей численности животных, различия в ландшафте и растительности, вряд ли мы ошибемся, приняв для доисторического периода как максимум количества лосей в наших лесах — 15 животных на сто квадратных километров.

В таком случае на охотничьей территории одного стойбища могло обитать примерно 45 животных.

Живой вес каждого лося колеблется в пределах 300–500 килограммов — с рогами, копытами, шкурой, внутренностями. В среднем — 400 килограммов. Но это не означает, что в распоряжении первобытных охотников оказывалось 18 тонн мяса. Собирая при раскопках кости, я, помню, всегда удивлялся, что среди них почти совсем не находил позвонков, тазовых костей, ребер и черепов. Обычно попадались обломки крупных трубчатых костей, остатки распиленных рогов, зубы нижней челюсти. А где все остальное?

Разгадка ждала меня все на том же Кольском полуострове, где мне довелось участвовать в долгой и довольно изнурительной охоте на дикого оленя. В ней не было ничего увлекательного: утомительное скрадывание оленя по болотам в пятнадцати километрах от дома. Олени были сторожки, пугливы, и уложить одного из них с расстояния в сто с лишним метров мог разве что мой спутник, вооруженный хорошим