Дьявол на воде - Анель Ким
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или все дело во вдохновении? Еще со школьных лет я начал рисовать, талант был передан мне по отцовской линии от дедушки. Однако картины я писал только тогда, когда чувствовал душевный подъем, искру, озарение, вот тогда я кидался к мольберту и у меня получалось с точностью передать задуманное. Так и в этот раз, в бунгало, что-то подобное овладело мной, и я, встревоженный и обезумевший, умчался домой со всех ног. И теперь, когда главные штрихи были завершены, а вихрь эмоций сошел на нет, я успокоился, остыл и, сделав несколько шагов назад, вдумчиво всмотрелся в свое творение. Несмотря на физическую силу и красоту, в его теле чего-то не хватало.
Шрамов – обезображивающих внешне и так сильно мучающих изнутри. Я добавил еще несколько штрихов и, довольный собой, отошел к окну. Всматриваясь в уже темнеющее небо, я задумался о том, что силуэт на холсте лишь плод моего воображения или безумного вдохновения. Но даже если это так, я уже не мог отказаться от желания докопаться до истины. Ночь я спал плохо и постоянно ворочался. Мне снились океан, волны, плавающие серферы и их разноцветные доски, но вмиг картина менялась, и я видел темный силуэт, одиноко взлетающий на волнах, словно сам дьявол во плоти!
Глава 14
Наступила четвертая неделя моего пребывания в Лос-Анджелесе. Весь понедельник я провел за работой в офисе, возбужденно строя планы и не отвлекаясь ни на что. Размышлял о том, где найти сенсационный материал, который отличался бы своей новизной. Перечитывая статьи и изучая новости, я думал о том, чем же еще можно заинтересовать читателей. Все эти рассказы о звездах, дизайнерах, их богатой жизни и прочее – заезженная и неинтересная тема, которой уже не удивишь никого. Нужно искать и думать дальше. Спустя пару часов, когда моя голова пылала как в огне от разных идей, противоречий и бурных рассуждений с самим собой, позвонил Билл и попросил зайти. Я незамедлительно направился к нему и застал его в кресле, небритого, без галстука, сидящего с грустным видом за столом с телефоном в руке. В кабинете жутко пахло никотином, а в пепельнице среди других окурков тлела сигарета.
– Садись, Ник, хорошо, что ты еще не ушел на обед. – Он бегло взглянул на часы и замолчал, будто пытался собрать в кучу разбегающиеся мысли. После серьезного разговора у меня в кабинете, когда Билл лишил нас с Мэгги премий, я больше не беседовал с ним открыто, лишь редко, и то урывками.
– Сьюзен просила передать тебе приглашение на ужин. Приходи сегодня после работы к нам. Шерли тоже будет рада. Она сидит в четырех стенах и никуда не выходит из дома, – спокойно, почти безэмоционально произнес он. В его голосе я не услышал ни радости, ни душевной боли, а лишь смирение.
– Обязательно приеду! Спасибо за приглашение.
Возвращаясь к себе в кабинет, я задумался о том, что все мысли Билла сейчас занимает дочь. Этим и объяснялось его подавленное настроение. Он готов был сделать все, лишь бы разрядить обстановку в доме, поэтому не стал препятствовать Сьюзен и согласился пригласить меня, несмотря на мой недавний провал и его сильное разочарование.
Сегодня я не видел Мэгги и, сделав глоток освежающего кофе, невольно вспомнил дни, когда, прислушиваясь к легким постукиваниям шпилек, с трепетом ждал ее появления. В те дни я с трудом выдерживал несколько часов и обязательно находил предлог встретиться с ней, обсудить статью, новый выход журнала или просто поделиться последними новостями. Даже если она ничего не говорила, ее присутствие успокаивало. Внезапно на меня навалилась нестерпимая, мучительная тоска по тем дням, по ее горящим глазам и заразительной улыбке. Только сейчас, одиноко сидя в кабинете и вдыхая знакомый аромат кофе, я осознал всю безнадежность своего положения – я любил Мэгги.
Но после всего случившегося мы потеряли доверие, беззаботность и то самое чувство легкости в общении, которое незаметными нитями связывало нас. «Удастся ли нам вернуть хотя бы часть нашей дружбы?» – задался вопросом я и решил пригласить Мэгги к себе в кабинет на кофе.
Нервно постукивая пальцами по столу, я набрал ее внутренний номер.
– Да, Ник, слушаю тебя, – в трубке прозвучал деловой, торопливый голос Мэгги.
– Привет, Мэг! Ты у себя? А-а, то есть я хотел сказать, что ты у себя, и хотел пригласить тебя на кофе к себе, – запутавшись, я пробормотал какую-то несуразную бессмыслицу.
– Извини, Ник. Я уже пила кофе, и у меня много дел.
– Мэг, слушай, я вчера ездил на встречу одного блогера…
– Знаю, – перебила она, – я тоже там была и видела тебя с Линдой.
– Правда? – я растерялся. – Странно, что мы не заметили тебя.
– Вы были заняты. Целовались.
Мгновенно меня бросило в жар, и я почувствовал, как мое веснушчатое лицо заливается краской.
– Аа-а, да, Линда рассталась со своим бывшим и в отместку…
– Тебе не нужно ничего объяснять. Прости, Билл звонит по второй линии. – Мэгги в ту же секунду отключилась.
– Черт, – выдохнул я и раздраженно бросил трубку, но спустя несколько минут остыл и принялся заканчивать дела.
Вечером, уже подъезжая к дому Билла, я увидел черный автомобиль Джона, выкупленный на деньги, полученные за материал. Сам Джон нервно крутился возле машины, придирчиво заглядывал под колеса и рассматривал боковые зеркала. Я припарковал машину неподалеку и тихим размеренным шагом подошел к нему.
– Привет, Джон, – поздоровался я, но он намеренно продолжал делать вид, что не замечает меня, и еще более увлеченно рассматривал машину. Открыл капот, подался вперед и, бормоча себе под нос, закопошился в проводах.
Я был зол на друга, слова мне давались с трудом, но я ровным голосом произнес:
– Слушай, я не хотел сдавать тебя отцу, ты и сам видел, это вышло случайно. Как мог старался и прикрывал твой зад.
– Хотел или нет, но сдал, и теперь обстановка в доме напряжена до предела, – так же, не поднимая головы, обиженным тоном пробурчал Джон.
– Хм, и ты считаешь виноватым меня? А не ты ли выкрал материал у Мэгги, устроил всю эту заварушку и предал нас всех?
– Не произноси ее имя! – завопил Джон и, бросив наконец бесполезную возню, посмотрел на меня гневным взглядом. – Я тебе запрещаю. Что ты возомнил о себе! Думаешь, я совсем дурак, ничего не понимаю. Ты втюрился в нее по самые уши. Конечно, тебе всегда нравились яркие девушки, только ты для них был простоват. Ненавижу тебя, и ты мне больше не друг. Занял мое место в журнале, когда это я должен был работать с отцом, а не слоняться без работы, раскидывая резюме. «Мериал» – наш семейный журнал. Теперь еще и девушку решил отбить, хотя прекрасно знал, что я готовлюсь к свадьбе, – обрушился с обвинениями он, – но тебе и этого оказалось мало, ты и с отцом меня решил окончательно поссорить. Убирайся! Зачем ты вообще приехал сюда, вали в…
– Хватит! – заорал я, не дав ему договорить. Джон от неожиданности осекся и замолчал. – А теперь послушай меня как взрослый и адекватный человек, умеющий отвечать за свои поступки. Во всем, что происходит с тобой, виноват ты сам, но ты упорно пытаешься свалить вину на других. Если бы ты не играл в казино, лечился и хотя бы пытался бороться с зависимостью, то не проиграл бы машину, не расстроил отца и не потерял бы любимую девушку, – слова лились непрерывным стремительным потоком. – Я не буду тебе врать, в Мэгги сложно не влюбиться. Черт возьми, она такая… в ней есть все, чтобы сразить мужчину, но, клянусь, я не хотел новых отношений и до последнего боролся с чувствами. В конце концов, я не знал, что Мэгги твоя невеста. И даже думая, что она свободна, вел себя сдержанно. Никогда не переходил дружеской границы, считая ее коллегой.
– Тогда почему она бросила меня? – раздраженно спросил Джон, уставившись на меня непонимающим взглядом.
– Хватит притворяться! – я вышел из себя, и меня прорвало: – Что за глупые вопросы? А что еще она могла сделать? Ты украл материал, над которым она трудилась ночами, подставил ее и использовал. Признайся, ты ведь не любишь Мэгги? Обманываешь, лишь бы затащить в свою ловушку. Если бы любил, бросил играть и не врал бы, что в командировке, а потом не вымаливал бы прощение, даря кольцо, купленное на украденные у собственного отца деньги. А в довершение еще и с материалом услужил, решил
