Ideal жертвы - Анна и Сергей Литвиновы

Константин говорит официальным тоном:

– Ну, пожалуй, я пойду.

– Нет-нет! – вскрикивает Машка. – Оставайтесь, я уже исчезаю.

Однако момент безвозвратно упущен. Костя смотрит на часы:

– О, без четверти восемь! Я опаздываю. До свиданья, девушки.

И, оттеснив Марию, он быстро выходит из номера.

Машка по-прежнему стоит в дверях и растерянно на меня смотрит.

Что ж, подруги порой для того и существуют, чтобы обламывать тебе весь кайф.

Бэла

Я чувствовала себя, будто в сказке. Причем сказка случилась тогда, когда я в нее уже не верила.

Насколько же скучно и пресно я жила раньше! Бабулины оладьи, мамино занудство, скучища на работе, и всех развлечений – вечерний сериал по телику. А настоящая жизнь, оказалось, куда ярче даже самого лихого сериала!

За меня соперничают двое мужчин! Ко мне ревнует сумасшедше красивая и уверенная в себе женщина! Есть от чего потерять голову...

И даже если я умру прямо сегодня, сейчас, мне уже будет не жаль.

...Вчерашний вечер с Костей, что мы провели в санаторном баре, прошел восхитительно, фантастически, нереально. Я прежде и подумать не могла, что такие мужчины встречаются в реальной жизни – умные, тонкие, понимающие. Разве можно сравнить это с теми мимолетными романами, что были у меня в годы студенчества? Да и так называемые светские денди, с которыми меня познакомил на своей вечеринке отец, и рядом с Костей не лежали – напыщенные, самовлюбленные, глупые. А он, он... Естественно держится, внимательно слушает, предупредителен, мил, остроумен – и при этом красив, как античный бог. Он вообще опровергает все представления о мужчинах, что годами вбивались в меня мамой и бабушкой. Те всегда утверждали, что представители сильного пола – это, в первую очередь, самцы. Кобели. Зацикленные на себе, любимых. Помешанные на сексе. Совершенно не способные понять тонкого мира женщины. Костя же, Костя... Конечно, он прежде всего мужчина. Он распахивает перед тобой двери, отодвигает в ресторане стул, помогает выбрать блюда из меню. Глаза его горят каким-то особым огнем, и ты безошибочно понимаешь: ты ему нравишься, и он хотел бы, чтобы... Однако никаких пошлых слов, никаких дурацких намеков, он естественно и непринужденно подводит женщину к той высшей степени наслаждения, что возможна между ней и мужчиной.

В наш первый вечер мы просто болтали обо всем на свете. Нет. Не так. Не обо всем, конечно. Костя каким-то особым чутьем выбирал лишь те темы, что были интересны мне. Ни слова о футболе, политике, машинах. Но с огромным интересом и знанием дела – о старой Москве, поэтах Серебряного века, живописи авангардистов, театре, хорошей музыке... И даже в узких, традиционно отданных на откуп женщинам темах он разбирался – мы с ним и соус, поданный к рыбе, профессионально обсудили, и санаторные методики похудания. А уж про мой конек, раннее развитие малышей, Костя и вовсе был готов говорить часами...

Мы с ним над парой коктейлей и довольно посредственным ужином часа три просидели. Все болтали и болтали... Костя мимолетно касался то моего плеча, то руки, и официантка, обслуживающая наш стол, бросала на меня завистливые взгляды, а уж внезапно заявившаяся в бар красотка-инструкторша Лиля готова была меня просто испепелить. Я, увидев ее, напряглась: вдруг Костя свое внимание на нее переключит? Но тот с ней даже не поздоровался. И Лиля (она явно шипеть была готова от злости) с позором ретировалась, а мы с Костей сидели в баре до половины второго ночи. Потом, когда оплатили счет (мое предложение поделить расходы мой кавалер гневно отверг) и вышли в весеннюю ночь, он ласково предложил:

– Прогуляемся? Так не хочется расставаться...

И мы с ним (мое плечо под его сильной рукой) еще долго бродили по пустынным дорожкам парка, а когда забрели совсем уж в глухую чащу, он вдруг, на полуслове оборвав разговор, притянул меня к себе и поцеловал. О, что это были за ощущения! Одновременно и страх, и восторг, и нежность, и страсть!.. его губы и умоляли, и требовали, и восхищались, и немного насмешничали... Потом Костя отпустил меня и сказал:

– Ты такая красивая, Бэла. Хотя нет, ты не Бэла. Я буду называть тебя полным именем. Изабель. Оно так тебе идет...

Я едва не заплакала – потому что прежде мое вроде как французское имя вызывало у окружающих лишь насмешки.

И у меня вдруг вырывалось:

– Пойдем к тебе.

Эта фраза, такая естественная в устах абсолютного большинства женщин, будто обожгла мои губы каленым железом.

Костины глаза полыхнули.

– Пойдем, – просто ответил он.

Снова положил руку на мое плечо и мимолетно спросил:

– А как же... твой доктор Старцев?

У меня едва не вырвалось: «Кто это?»

Хотя еще вчера я считала Старцева едва ли не самым ценнейшим приобретением своей жизни.

– Плевать на него. (Еще одна, тоже совсем не типичная для меня фраза).

Мы сделали несколько шагов по направлению к коттеджам, где жили сотрудники, и тут вдруг в кармане у Кости затренькал мобильник, мое сердце сжалось: я отчего-то решила, что ему звонит женщина. Его женщина. Его истинная половинка – вдруг почувствовавшая, понявшая, что он променял ее на меня.

Костя пробормотал:

– Извини.

Извлек мобильник, взглянул на определитель номера, нажал на прием, сухо произнес:

– Сейчас два часа ночи. Что случилось, Арсений Арсеньевич?

И я (с невыразимым, признаться, облегчением) поняла, что ему звонит всего лишь санаторный начальник.

Константин же спокойно выслушал собеседника и произнес:

– Да, я вас понял. Сейчас подойду.

Нажал на «отбой» и виновато обратился ко мне:

– Бэлочка... Изабель, извини. Возникли срочные дела.

– Оставь их на завтра, – улыбнулась я.

– Рад бы, да не могу, – вздохнул он.

– Что-то случилось? – поинтересовалась я.

– Вечный бардак, – отмахнулся он. Но все же объяснил: – Арсеньевичу, директору нашему, срочно понадобилось личное дело одной сотрудницы. Посреди ночи! Ну, не идиот, а?

– Пусть сам идет и ищет, – фыркнула я.

– Н-да, попробовал бы я предложить ему такое, – вздохнул Костя. – Арсеньич привык, что перед ним все на цирлах ходят... – Крепко стиснул мое плечо и пробормотал: – Но ведь предвкушать приятное – тоже очень сладко, правда?

И я, признаться, даже обрадовалась. Потому что перспектива пойти с Костей в его коттедж меня и дико радовала, и в то же время очень страшила. Я, конечно, хотела его безумно – но когда тебе двадцать семь лет кряду вбивалась мысль, что все мужчины предатели и гады, сложно решиться первый раз отдаться.

– Конечно, я понимаю, – кивнула я. – Но мы ведь...

И осеклась. Однако он понял. Снова сжал меня в объятиях. Пообещал:

– Мы еще встретимся. Обязательно. Завтра, самое позднее – послезавтра.

Проводил меня до жилого корпуса, крепко обнял на прощание и быстрой походкой поспешил в ночь. А я еще долго лежала без сна и рисовала в своем воображении самые соблазнительные перспективы.

Однако назавтра мы встретились лишь мимолетно.

Но мне и без полноценного свидания с Костей хватило впечатлений. Начать с того, что утром на тренировке милая инструкторша Лиля закатила мне безобразную сцену. Орала хуже базарной торговки, оскорбляла, говорила гадости. Сначала я, честно говоря, растерялась. И даже пригрозила Лилии, что пожалуюсь на нее начальству. Но вышла из зала и подумала: стоит ли? Бедняжка Лиля и без того наказана: вожделенный Константин оказался совершенно равнодушен к ее чарам. Зачем же добивать и без того поверженного противника?.. Просто не буду ходить на ее тренировки – и все.

Однако тот скандал был не единственным.

После обеда, на пятнадцать ноль-ноль, мне было назначено к доктору Старцеву. В половине третьего, когда я уже вносила перед зеркалом последние штрихи в свой мэйк-ап, в дверь моего номера постучали. Я отворила дверь и обнаружила на пороге Зою – неулыбчивую медсестру, ту, что работала с доктором.

– Георгий Семенович просил передать, – сказала она, не поздоровавшись, – что сеанс на сегодня отменяется.

– Почему? – опешила я.

– Это уж я не в курсе, – ощетинилась медсестра. – Доктор велел – я передала.

– Хорошо, нет – так нет, – пожала я плечами. – А когда будет следующий? Завтра?

И Зоя с нескрываемым злорадством произнесла:

– А никогда. Георгий Семенович с вами вообще больше работать не хочет. Сказал, чтоб вы к другому врачу записывались.

Я возмутилась.

– Как это вдруг – к другому врачу? Все теперь снова начинать?!

– Претензии – в регистратуру, – с достоинством отрубила Зоя.

И ретировалась.

А я осталась со своим безупречным мэйк-апом сидеть в пустом номере.

И вот этого решила не спускать.

Я на самом деле очень верила в Старцева. В Старцева – как врача. Он ведь твердо пообещал, что навсегда избавит меня от лишнего веса. Применит какой-то доступный только ему прием усиленного кодирования – и сделает так, что проблема переедания передо мной вообще стоять не будет! «Вы просто забудете, Бэлочка, про все эти губительные для вашей фигуры тортики, мармеладики, конфетки. Знаете, как у некурящего человека – он, в отличие от курильщика, с совершеннейшим равнодушием проходит мимо табачного ларька. Вот и вас перестанут интересовать, не побоюсь этого слова, смертельные для вас продукты!»